Рейнбоу Рауэлл - Верность

А потом спросил, можем ли мы еще где-нибудь встретиться.

‹‹ Дженнифер – Бет›› И ты ответила…

‹‹ Бет – Дженнифер›› Да, конечно!

Но предупредила, что первое официальное свидание состоится не раньше, чем я покончу со статьей об «Индиан-Хиллсе». Конфликт интересов и тому подобное. Он обещал, что больше не будет никаких протестов, обращений в суд, жалоб в Комитет по застройке, и сказал: «Удивительно, но я даже рад, что больше у нас нет вариантов. С кампанией по сохранению покончено раз и навсегда».

Я сказала, что теперь я напишу статью о разрушении.

«Я там буду», – сказал он.

«И я».

Потом он рассмеялся и поэтому то, что он хотел сказать, прозвучало радостно и приятно, а не убого и глупо: «А ведь это свидание».

Вот так вот – у меня свидание!

‹‹ Дженнифер – Бет›› Поздравляю! Ты ведь рада?

‹‹ Бет – Дженнифер›› Рада, честное слово. Я знаю, что скоро. Но пока мне нравится этот парень, а я нравлюсь ему – правда-правда, это точно. Если я скажу «нет» – кто знает, когда на горизонте появится следующий, кому я понравлюсь? Может, никогда.

И потом, он настолько приятен, настолько мил, а мне сейчас настолько здорово, что вряд ли он привораживал меня магией вуду, как, например, Крис.

Он скорее даже анти-Крис. Студент-фармацевт? Общественный деятель? Парень в темно-синем костюме? По крайней мере, футов на шесть меньше.

‹‹ Дженнифер – Бет›› Ну что ж… я посоветовала тебе изловить милого мальчика. Мое одобрение ты получила. Когда там этот кинотеатр рушат?

‹‹ Бет – Дженнифер›› В субботу. Больным же надо где-то парковаться.

‹‹ Дженнифер – Бет›› Значит… сначала ты идешь на свидание с этим парнем, а потом уже пишешь последнюю статью об «Индиан-Хиллсе». Постарайся, пожалуйста, его не цитировать, а то неэтично получится.

‹‹ Бет – Дженнифер›› А представь себе цитатку:

«Вы целуетесь на первом свидании?» – спросил участник протестной акции.

«Завтраки „Трикс“ для детей?» – переспросил репортер.

Линкольн удалил сообщения. Потом залез в винчестер WebFence и принялся безжалостно его чистить. Он стирал память, слой за слоем, вычищал малейшие обрывки информации.

Когда он все сделал, никто не смог бы вернуться к WebFence и посмотреть, кого, сколько раз и по какой причине программа пометила флажком. Он почистил и свой винчестер, удалил почти всю свою скудную переписку, насухо вытер машину и переустановил все программы.

Потом навел порядок на столе – правильнее сказать, на ящике, который выделила ему Кристи. Там почти ничего не было: жвачка, попкорн для микроволновки, несколько компьютерных дисков.

Когда он все доделал, был уже одиннадцатый час, слишком поздно звонить Грегу. С ним можно поговорить и завтра. В комнате отдыха он застал Дорис – она раскладывала пасьянс и грызла ярко-красные фисташки.

– Привет, – поздоровался он.

– Привет, дорогой. Ого, какой ты! Хорошо подстригся! Знаешь, мы такую стрижку называли «утиный хвост».

Линкольн сделал попытку пригладить волосы, но ему помешал гель для укладки.

– Ел? – спросила Дорис и пододвинула ему пакет фисташек.

– Нет, так и забыл. Слушайте, Дорис, я вот что хочу сказать… я, пожалуй, с завтрашнего дня уволюсь.

– С завтрашнего? А в чем дело?

– Ни в чем, – ответил Линкольн. А ведь и правда ни в чем. – Мне просто работа эта уже поперек горла.

– Неужели? – удивилась Дорис. Разве он ей никогда не жаловался?

– Да, – ответил он. – Достала она меня. Достали все эти смены. Достали чужие письма.

– Зачем же ты их читаешь?

– Такая работа. А я терпеть этого не могу. Терпеть не могу сидеть один в офисе, как сыч. Не спать всю ночь. Да и газета эта мне не нравится. Я не очень-то согласен с редакторскими колонками, а моих любимых комиксов здесь совсем не печатают.

– «Блонди» не нравится? – поинтересовалась она. – «Фокстрот» тоже?

– «Фокстрот» – нормально.

– Ты что, правда уходишь?

– Угу, – ответил он. – Да.

– Ну что… хорошо. Если ты понял, что тебе здесь не нравится, какой смысл оставаться? Хорошо. А для меня хорошо, что ты все-таки долго здесь проработал. Другую работу нашел?

– Нет пока. Но найду. Я кое-что сумел подкопить – на первое время хватит.

– Отметить бы, – заметила Дорис.

– А надо?

– Конечно. Как без прощального вечера?

– Когда?

– Да хоть сейчас, – сказала она. – Пиццу закажем и будем резаться в пинокль, пока смена не закончится.

Настроение у Линкольна было совсем не праздничное, но возражать он не стал. «Хватит – значит хватит, – подумал он, – хватит, хватит, хватит». Пиццу заказали из «Пицца-Хат» – две средние, а Дорис шесть раз подряд выиграла в пинокль. Когда пришло время идти домой, она не на шутку разволновалась.

– Ты хороший мальчик, – сказала она, – и друг хороший.

– Мы еще увидимся, – ответил Линкольн. – Вот выйдете на пенсию, свожу вас в ресторан.

По дороге к себе в отдел информационных технологий он задержался у стола Чака.

– Горю, у меня дедлайн, – бросил тот.

– Да я только хотел сказать, что ухожу.

– Что-что? Не может быть! – удивился Чак.

– Достала меня эта работа.

– Она всех нас достала. Но ведь не увольняемся же. Только те, кто хочет, – те увольняются.

– А я увольняюсь.

– Ну значит, надо сказать «до свидания».

– Не до свидания. В гольф можем же играть.

– Ерунда, – сказал Чак, – днем ты будешь работать. А потом и не вспомнишь, кто мы такие. Считать теперь никто не поможет.

– Ты, наверное, прав, – согласился Линкольн.

– Гад.

– До завтра никому не говори.

– Гад ты ползучий.

У себя в комнате Линкольн решил, что завтра уже не вернется, чтобы попрощаться со всеми. Он никогда не возвращался. Бет снова видеть не хотелось. Не хотелось и открывать папку WebFence, особенно после того, как пообещал себе не перечитывать ее в тысячный раз.

Он взял стопку бумаги. Сначала он написал заявление на имя Грега и извинился перед ним.

Его он положил в конверт, а конверт воткнул в клавиатуру компьютера Грега – утром тот сразу же его заметит.

Потом сел и задумался. Писать было совсем необязательно. Да может, и не нужно. Но ему хотелось уйти сегодня вечером из газеты – вернее, уже утром – совершенно свободным, с чистой совестью и притом не оправдываясь публично.

«Бет», – начал было он, зачеркнул, начал сначала. Не так уж близко они были знакомы.

Здравствуйте!

Мы никогда не встречались, но я тот человек, который отвечает за проведение в жизнь компьютерной политики нашей компании. Ваша переписка помечается флажками. Очень часто. Нужно было бы посылать Вам предупреждения, как всем остальным, но я не делал этого, потому что по своим письмам Вы очень мне понравились. Я не хотел говорить, что Вы нарушаете правила, потому что хотел читать то, что пишете Вы и Дженнифер, Ваша подруга.