Барбара Пим - Почти ангелы

– Ну, может, не все время, а иногда.

– К несчастью, мы пока не научились как следует с этим справляться, – откликнулась Кэтрин. – Две жены или две подружки требуют уйму времени, сноровки и даже денег, иначе не справиться, а тебе, не забывай, еще диссертацию надо закончить.

– Ох, слишком уж ты чуткая, чересчур хорошо все понимаешь.

– Так ведь и понимать особо нечего, верно?

– Она кажется такой несчастной, наверное, в этом все дело, – недоуменно произнес Том. – В каком-то смысле я чувствую, что она во мне нуждается, а мужчине иногда приятно это чувствовать.

– Конечно, приятно, – согласилась Кэтрин. – Вот что, похоже, скверно в современной жизни: женщины считают, что им все по плечу и что мужчины без них не обойдутся. В былые времена, – она улыбнулась собственному обороту, – было совсем иначе, так мы во всяком случае воображаем. Или женщины были тогда дипломатичнее?

– Она живет в унылом доме в заурядном предместье, где никто ее по-настоящему не понимает, – продолжал Том. – Да, да, согласен, съездить туда на чай было очень приятно…

– Так мы про Дейдре говорим?

Вид у Тома сделался удивленный.

– Ну, конечно. А о ком еще, по-твоему?

– Не знаю, но такое впечатление, что по ходу написания диссертации ты знакомишься с уймой девушек. Откуда мне знать, кого из них ты предпочитаешь держать за руку в ресторане? Кстати, надеюсь, блюдо подали вкусное? Сам ведь знаешь, ужин там раз на раз не приходится.

Она бросила на него насмешливый взгляд, а он подумал, как отличаются ее веселые ехидные серые глаза от напряженных карих глаз Дейдре, в которых сквозит спаниелья преданность. Беда была в том, что они обе ему нравились, возможно, он даже любил обеих. Том начал было складывать фразу о полигамии, о том, что примитивные общества, пожалуй, лучше устроены, чем наша собственная цивилизация, но еще один взгляд Кэтрин его остановил.

– Да, я действительно вас видела. И как же нам, Том, поступить? С практической точки зрения? Ты не можешь привести ее сюда жить, понимаешь ли. Ее матери и тетке это не понравится, да и вообще здесь места нет.

– Да, пожалуй, нет, – согласился Том, точно всерьез обдумывал, не поселить ли Дейдре у Кэтрин. – Может, мне стоит обосноваться у Марка с Дигби.

– Ах, Том, в той заплесневелой развалюхе у железной дороги, да еще с жутким гейзером в ванной!

– Могу и там диссертацию заканчивать, какая разница, – довольно сухо ответил Том.

– А, с милой рай и в шалаше, да? Теперь понимаю, что имел в виду Донн, когда писал, что любовь совьет себе гнездо повсюду. Ну и маленькое, захудалое же это будет гнездышко! – Она рассмеялась – не вполне искренне.

– Не надо, Кэтти, пожалуйста. – Он обошел стол, чтобы сесть с ней рядом. – Мне не обязательно уходить, сама знаешь. Я не собирался заводить этот разговор… Во всяком случае, думаю, что не собирался. Кажется, это все твоя идея.

– Но идея недурна, и тебе будет гораздо легче закончить диссертацию подальше от меня. – Она подняла на него глаза, по всей очевидности, совладав с собой.

– Наверное, через неделю или две смогу получить комнату Эфраима Оло, – задумчиво сказал Том. – Он скоро домой возвращается.

– Так он закончил учебу?

– Да, и станет членом кабинета министров.

– Ну конечно, у них теперь собственное правительство. Утешительно знать, что ты будешь жить в комнате, которую некогда занимал член кабинета министров. Совсем как Маркс и Ленин, те тоже жили в Лондоне, а потом вернулись к себе, один в Германию, другой в Россию. А еще утешительнее было бы, будь это кто-то вроде премьер-министра Гладстона, правда?

– Да, дорогая, – согласился он снисходительно, но все же стараясь подольститься.

– Наверное, сбор твоих вещей можно отложить на утро?

– Господи милосердный, да! Я ведь не раньше чем через неделю-другую съеду.

– Как-то слишком уж бесчувственно не съезжать еще неделю-другую, ты не находишь? В книгах, фильмах и даже в жизни люди тут же хватают чемоданы и бегом бегут из дома.

– Кэтти, пожалуйста, я не хочу уходить прямо сейчас.

Том вдруг понял, что очень устал. Наверное, дала о себе знать долгая и непривычная прогулка с Дейдре по парку. Он действительно не собирался заводить этот разговор… Может, утром до них дойдет, что он был ошибкой.

Тем самым вечером Рода Уэллкам сидела за письмом в Управление по снабжению электроэнергией. Только что пришел счет за последний квартал, к тому же возмутительно большой: набежало много больше, чем если бы они день и ночь напролет оставляли во всем доме гореть свет и работать электрические приборы. По столу перед ней были разбросаны счета за прошлые кварталы, которые она изучала и сравнивала, зачитывая выдержки сестре. Мейбл же сидела с вязаньем и пыталась слушать популярную юмористическую программу по радио.

– Тут точно какая-то ошибка, – в пятый или в шестой раз повторила Рода. – И кстати, если подумать, инспектор, который приходил в прошлый раз, не смог войти, чтобы снять показания счетчика, или сказал, что не смог, хотя я уверена, что кто-то дома и был, ведь я сама заполняла карточку.

– Возможно, ты написала что-то не так, – мягко сказала Мейбл.

– Так я сейчас проверю.

– Хорошо, дорогая. Я пока пойду заварю чай. Чай нам не помешает, верно? Может, Дейдре скоро вернется и захочет чаю.

Согнувшись в три погибели у щитков, Рода включила фонарь, чтобы посмотреть показания, но что бы она там ни увидела, загадку это не решило. Наконец она написала резкую отповедь, в которой была груба настолько, насколько возможно, когда обращаешься к безликому учреждению, понимая при этом, что желаемого эффекта это не возымеет, зато сама в результате испытала большое облегчение. «Еще я заметила, – дописала она в заключение, – что свет в последнее время стал гораздо более тусклым, и была бы очень рада услышать, как Вы это объясните. Искренне Ваша, Рода Уэллкам».

Заклеив конверт, она надписала адрес, но выдвинутое ею обвинение из-за тусклого света поселило в ней смутное беспокойство, точно это могло иметь какое-то более широкое и пугающее серьезное значение. Хотя, возможно, ситуацию удастся исправить сравнительно простым способом, например, купить более мощные лампочки.

– Интересно, – произнесла Мейбл, – с кем сегодня гуляет Дейдре?

В ее голосе проскользнула нотка гордости, которую Рода не могла не заметить, поскольку тут же с видом допущенной к тайному знанию откликнулась:

– С Томом, конечно! Он сейчас определенно «тот самый».

– Бедный Бернард, – вздохнула Мейбл. – Впрочем, мужчины должны с этим мириться, и мне всегда казалось, что он ей не очень нравится.

– Разумеется, не нравится! Она терпела его ухаживания, но и только, – сказала Рода, припоминая, что вычитала эту фразу в каком-то романе. С Томом у нее гораздо больше общего.