Лорен Миракл - Как быть плохой

– Серьезно? – Мэл делает вид, что удивляется, хотя на самом деле наверняка поняла, что Викс намекает на «концерт», который она устроила тогда в машине.

– Я девушка хрупкая! – заявляет Викс. Мэл, услышав это, заливается смехом.

– А ты, Джесс, идешь? – спрашивает Марко.

Я уже почти отвечаю: «Сколько можно повторять – меня зовут Джесси!» – но в последний момент все-таки останавливаюсь.

– Нет. Я лучше пойду посмотрю на китайских танцоров, – говорю я, кивая на висящий рядом плакат, который гласит: «КИТАЙСКАЯ ТАНЦЕВАЛЬНАЯ ТРУППА „ГОД ПЕТУХА“. НАЧАЛО ПРЕДСТАВЛЕНИЯ – 18.00».

– Ну, как хочешь, – отвечает Марко.

Мы договариваемся с Мэл и Марко встретиться позже в Марокко – то есть, разумеется, в марокканском уголке здесь, в парке. Марко обнимает Мэл за талию, та машет нам рукой – мол, до скорой встречи, – и они удаляются, оставив нас с Викс наедине.

Вокруг царит ужасный шум – парень, продающий фонарики, громко рекламирует свой товар, две женщины разговаривают друг с другом – о каких-то фейерверках – почему-то слишком громкими голосами, маленький мальчик кричит: «Мама, ну где здесь Русалочка? Хочу Русалочку!». Но мы с Викс молчим.

Наконец, исключительно ради того, чтобы хоть что-то сказать, я спрашиваю Викс:

– Пойдешь со мной посмотреть китайских танцоров?

– Да нет, пожалуй… – отвечает та, но не уходит.

– Точно не пойдешь?

Викс рассеянно смотрит в пространство. Мне хочется поговорить о том, что же все-таки случилось у нее с Брэди – поговорить, как раньше, когда мы, бывало, понимали друг друга с полуслова, а то и без слов. Но слова почему-то не идут ко мне…

– Послушай, Викс… – начинаю я.

Викс оборачивается ко мне.

– Прости меня, – с трудом выговариваю я, – за то, что я была такой…

– Такой занудой? – заканчивает она.

Этим словом Викс словно бьет меня наотмашь по лицу. Я морщусь, словно от боли. Заметив это, Викс, потупив взгляд, произносит:

– Прости меня, Джесси, ради бога, прости… Сама не знаю, что на меня нашло…

– Ты переживаешь из-за того, что поссорилась с Брэди? – спрашиваю я.

Викс молчит.

– Так что же все-таки у вас случилось? – продолжаю расспрашивать я. – Из-за чего вы поссорились? Ты застала его с какой-то другой девчонкой?

– Каким образом? Как я могла его застать с кем бы то ни было, когда он в Майами?

– Тогда что случилось?

Викс вздыхает.

– Похоже, я ему надоела, – произносит она.

– Надоела? – Моему удивлению нет предела. – Он сам тебе так сказал?

– Напрямую – нет. Но я это почувствовала.

Я не могу поверить в то, что Викс могла надоесть Брэди. Что угодно, но только не это! Викс явно чего-то недоговаривает…

– Но ведь ты, кажется, говорила, – начинаю я, – что «Давай расстанемся!» первая сказала ты… И что он сказал, когда ты так сказала? «Нет, Викс, останься!» – или «Ну и шут с тобой!»?

Викс смотрит куда-то вбок, избегая встретиться со мной взглядом.

– Ему просто нет до меня никакого дела, – произносит она. – Иначе бы мы сейчас были вместе!

– Викс, Брэди ни в чем не виноват. Ты сама ведешь себя как дура!

Лицо Викс искажает гримаса злости, и я уже готова проклинать себя за эти слова, неосторожно слетевшие у меня с губ. Я ведь хотела сказать совсем не это – просто не так сформулировала… Нет, все-таки слава богу, что в этой поездке нас сопровождает Мэл, а то бы мы с Викс убили друг друга…

Я дотрагиваюсь до руки Викс.

– Извини! – говорю я. – Ради бога, извини! Давай вообще закончим этот разговор…

Викс смотрит на меня, и губы ее дрожат. И вдруг Викс обнимает меня – скорее даже сгребает в охапку, словно медведь.

– Что это значит? – недоуменно спрашиваю я.

– Это значит, Джесси, что я люблю тебя! – Викс стискивает меня еще сильнее и трясет – явно от избытка чувств. – Люблю тебя… хотя ты, сказать по правде, и зануда…

– Я не зануда, – протестую я.

– Еще какая! – возражает она. – Всю дорогу только и делаешь, что читаешь мне мораль – и еще будешь говорить, что ты не зануда?

Лицо Викс серьезнеет.

– Я знаю, – произносит она, – ты злишься на меня за то, что я поделилась тем, что Брэди перестал мне звонить, сначала с Мэл, а уж потом с тобой. Не кажется ли тебе, Джесси, что подобные обиды – на уровне детского сада?

Я молчу. В глубине души я понимаю, что причина моей обиды на Викс – просто то, что в последнее время я вообще пребываю в плохом настроении по поводу болезни мамы. Конечно, надо бы, надо рассказать ей, что у моей мамы нашли рак… Лучше делиться с подругами, чем переживать свои проблемы в себе.

Но что-то упорно останавливает меня.

И вдруг я понимаю, что именно. Мне трудно сказать вслух «У моей мамы рак» потому, что я сама до сих пор никак не могу смириться с этой мыслью. А произнести это вслух словно бы означает окончательно признать этот факт – хотя от того, призна́ю я его или нет, ничего не изменится.

Что же теперь станет с мамой? В лучшем случае, у нее отрежут какую-то часть тела… Интересно, что они делают с отрезанными частями тела? Сжигают? Или просто выбрасывают в мусорное ведро? Для кого-то это, может быть, просто кусок мяса. Но ведь это не кусок мяса, это часть мамы…

Ну, а в худшем случае, мама умрет.

Да, люди не бессмертны. Люди умирают, каждый день, каждую минуту кто-то умирает… Но когда этот «кто-то» – твоя мама…

– Ты хочешь что-то сказать, Джесси? – очевидно, видя мое замешательство, спрашивает Викс.

Вокруг ходит много людей, и на многих из них – карнавальные уши, как у пса Гуфи из мультфильма о Микки-Маусе. Я загадываю про себя: если на первом человеке, который сейчас пройдет мимо нас, будут уши Гуфи, я расскажу Викс, что́ с моей мамой.

– Джесси, – хмурится Викс, – я чувствую, ты хочешь мне что-то сказать. У тебя такое лицо… Что-то случилось? Расслабься, Джесси, что бы там ни было, я уверена, все будет хорошо…

Мимо нас медленно проходит старик. Из носа у него торчит трубка, тянущаяся к карману, в котором, очевидно, находится кислородный баллончик – и в то же время он курит, хотя курить в Эпкоте запрещено. Но ушей Гуфи на нем нет.

– Что за идиот! – произносит Викс тихим голосом, чтобы старик не расслышал ее. – Еле дышит – а все туда же, курит… Помереть захотелось? Валяй, дело хозяйское – но зачем же так сложно? Не проще ли стукнуть самого себя кирпичом по башке?

– Ты тоже куришь, – говорю я.

– Да, но я же не сижу на кислородном аппарате! К тому же, я не нарушаю закон – здесь, в Эпкоте, запрещено курить, и я и не курю. Эй, уважаемый! – кричит она вслед старику. – Вы разве не знаете, что курить здесь запрещено? Я позову полицию!

– Заткнись, молокососка! – Прокуренный голос старика звучит хрипло. Он делает в сторону Викс известный неприличный жест, выставив вперед кулак со скрюченным артритным пальцем. Викс хихикает, прикрыв рот рукой. Ей явно нравится жест старика.