Джоан Робинсон - Когда здесь была Марни

Там, наверху, кто-то был!

Анна замерла, не смея сдвинуться с места. На нее разом навалились и все страхи Марни, и россказни о привидениях, и заточенные узники в башнях из комиксов горничных. Она даже дышать разучилась на какое-то время. Потом снова втянула воздух. Получилось нескончаемое сипение…

Еще мгновение прошло в тишине, потом сверху долетел полный ужаса шепот:

– Кто здесь? Ой, боженька, кто здесь?..

Анна испытала такое облегчение, что ее аж обдало жаром. Ноги, впрочем, по-прежнему порывались подломиться.

– Марни!.. – сказала она. – Ты-то что там потеряла?.. Ну ты, знаешь, и напугала меня!

Она постепенно начинала кое-что видеть. С пола к люку в потолке тянулась лестница. Анна неверными руками ухватилась за нее и полезла вверх. Там, наверху, действительно была Марни. Она стояла на четвереньках и сразу же судорожно ухватилась за Анну. Та выбралась с лестницы и тоже села на пол.

– Марни! Что стряслось? Что ты тут делаешь?

У Марни так стучали зубы, что она едва могла говорить.

– Анна! Ой, Анна, как же мне страшно! Слышу, снаружи кто-то – топ, топ… Я чуть на месте не померла… А это ты!..

И она беспомощно расплакалась.

– Но зачем ты сюда забралась? Почему?

Марни попыталась перевести дух. Получился отчаянный рыдающий вздох.

– Я… я не знаю… я решила быть храброй… Эдвард меня все шпынял… Ой, Анна…

– Все хорошо, давай слезем и пойдем домой.

Анна говорила этаким деловым тоном, потому что ей самой было страшно. Наверху было откровенно жутко, ветер так и ревел. Однако Марни даже не попыталась сдвинуться с места.

– Пошли! – повторила Анна, уже настойчивее. – А что это так гудит наверху?

– Это ветер воет… призрачным голосом! – на полном серьезе выговорила Марни.

Впору было смеяться, но ни у той ни у другой что-то не получалось.

– Давай-ка спустимся… – Анна потянула Марни за руку. – А ты, оказывается, ужас какая храбрая, отважилась прийти сюда! Теперь пойдем…

– Я не могу… – захныкала та. – В том-то и штука…

– Почему?

Марни указала на лаз в полу. Анна вгляделась и поняла, о чем та говорила. Лестница, по которой она с такой легкостью влезла, кончалась, оказывается, очень далеко внизу. Придется спускать ноги в черную зияющую дыру!

Анна попятилась, ее начало трясти. Страх Марни оказался очень заразительным.

– Я уже сто лет здесь сижу!.. – всхлипывала Марни. – Полчаса, не меньше! Я хотела быстренько сюда забежать… чтобы с чистой совестью говорить – я смогла… и потом скорее домой… А посмотрела вниз – и не могу! Не могу…

– Ну так не смотри, – резко сказала Анна. Поднявшись, она подошла к стене и стала ходить кругом, ведя по ней рукой. Она намеренно не оглядывалась и не смотрела под ноги. Ей тоже требовалось время, чтобы совладать с накатившим испугом. Марни последовала за нею, пробираясь по-прежнему на четвереньках.

– Что мы делать-то будем? – хныкала она.

Анна не отвечала. Ей сперва нужно было взять себя в руки. Наконец она повернулась, тоже встала на четвереньки и поползла обратно. Старательно глядя вверх и перед собой, она нащупала квадратный лаз и обвела его ладонью. После чего, по-прежнему не глядя вниз, нагнулась и попыталась нашарить лестницу. Дважды провела вдоль края рукой. Села на пол. Ее била дрожь.

– Что такое? – спросила Марни. – Что случилось?

– Не могу лестницу найти. Она пропала.

– Ой, нет! Только не это!

– Она пропала, – повторила Анна. – Я все ощупала, а ее нет. Наверное, соскользнула, упала… или еще что…

Голос дрожал.

– Так что же мы делать-то будем? – всхлипывала Марни, прижимаясь к подруге. – Скажи, что мы делать будем?

– Не знаю. – Анна стряхнула ее руки. – Погоди, дай подумать!

Ей хватало собственных страхов, но Марни упорно цеплялась за нее, сама не своя от ужаса.

– Не хватай меня так, – пробурчала Анна. – От этого только хуже. Я думаю, нам надо храбриться!

– Вот это мне уже нравится! Ты же говорила: «Других легко в трусости упрекать!» А сама…

– Да, говорила. И я тебя не упрекаю, – сказала ей Анна. – У меня у самой поджилки трясутся! Я просто думать пытаюсь, как бы нам суметь спуститься!

Если бы хоть было за что схватиться руками, подумалось ей… И в памяти, словно строчка из давнего детского стишка, всплыло: «Все испытывайте, хорошего держитесь». Откуда бы? Ах да, с той вышивки в рамочке на стене ее комнаты… Там еще якорь был, но от якоря здесь было бы мало толку. Единственное, за что можно было бы здесь держаться, – это лестница, но она пропала. А за нее саму крепко держалась Марни.

До Анны внезапно дошло, что она была кругом неправа. Ну конечно же, лестница никуда не пропала. Она просто была с другой стороны. С перепугу она растерялась и зашла не с того края. Анна показала и объяснила Марни, в чем дело. Им вовсе нечего было бояться. Надо было всего-навсего держаться покрепче – и спускаться осторожно, поодиночке.

– Смотри, все в порядке, – сказала она. – Просто хватайся как следует и слезай спиной вперед. Хочешь, я первая спущусь?

– Ой, нет, нет! – ахнула Марни. – Не бросай меня здесь!

– Ну как хочешь. Давай ты первая.

– Но я не могу! Я не могу! Я же говорила…

Анна пыталась уговаривать, но все без толку. Марни от ужаса ничего не слышала и не понимала. К тому же еще становилось темнее с каждой минутой.

– Мне холодно… мне так холодно, – повторяла Марни.

Слово «холодно» всякий раз завершалось дрожащим подвывом.

Анна перепробовала уже все.

– Марни, просто отцепись от меня всего на минуточку и попробуй! Попробуй! Держись не за меня, а за лестницу! Я не могу это сделать за тебя. Ну пожалуйста, попытайся! Или, может, давай все-таки я первая слезу?

Но Марни об этом не желала и слышать.

Казалось, прошло много часов… Наконец у Марни вырвался долгий-долгий судорожный вздох, и она обмякла, заваливаясь назад. Она попросту заснула, утратив все силы. Анна собрала раскиданную по полу солому, подложила ей под голову.

Сама она подобралась к стене и уселась, прислонившись спиной, чтобы наблюдать за Марни – вдруг та проснется. Однако голова сама собой начала клониться на грудь. Не прошло и минуты, как Анна тоже заснула.

Когда в ушах у Анны стал отдаваться какой-то глухой рев, она вздрогнула и проснулась.

Кругом происходило движение, звучали голоса, слышались тяжелые шаги. Долетело еле слышное всхлипывание Марни:

– Я уж думала, ты никогда не придешь! Ой, Эдвард, я так напугалась…

Анна открыла глаза. И только тут вспомнила, где находится.

Она приподнялась, еще плохо понимая, что к чему. Только чувствовала, что озябла. Рядом никого не было. Голоса отдалились и стихли, теперь слышался только шум ветра да изредка – крик пролетающей чайки.