Миа Марч - Время прощать

– Я не могу.

– Не можешь сейчас. Но вероятно, сможешь в ближайшем будущем. А может, и нет.

– Это было испытание?

Он покачал головой.

– Я действовал под влиянием импульса. Я так долго хотел поцеловать тебя, Кэт. Но сейчас это было просто сильнее меня.

– Я тоже хочу, но не могу. – Кэт встала с дивана. – Спасибо за ленч. Мне нужно идти, Маттео.

В мгновение ока она оказалась на улице и бежала, пока не задохнулась.

Вернувшись в гостиницу, Кэт прямиком прошла на кухню. Классический яблочный пирог для матери. Большие рассыпчатые печенья с шоколадом для Чарли. Несколько часов у плиты, умиротворение, приносимое готовкой по рецепту – сделать это, потом то, наверняка поможет прийти в норму, разгонит туман в голове. Но Кэт пересластила тесто для печенья. Затем забыла, положила или нет ваниль.

Что-то тревожило ее, не давало покоя. Не Оливер. Не Маттео. Харрисон. Мужчина по имени Харрисон, которого пятнадцать лет назад прогнали из ошибочных побуждений.

Кэт сняла фартук и вымыла липкие руки, затем направилась в комнату матери, пока не передумала. Или не задумалась. Она осторожно открыла дверь, заглянула внутрь. Лолли спала.

«Отлично».

Дневная сиделка читала журнал «Пипл» и улыбнулась Кэт. Кэт улыбнулась в ответ и показала на фотоальбом, лежащий на прикроватном столике, затем тихонько взяла его.

С альбомом в руках Кэт вернулась на кухню и, сев за стол, мысленно скрестила пальцы, чтобы найти то, что искала. Этим альбомом Лолли дорожила больше всего, он был заполнен ее любимыми семейными фото за многие годы. Лолли любила подписывать снимки на обороте. Например: «Элли и Изабел, 1993 год: Иззи проткнули уши. Папа и Кэт, 1995 год: Кэт на двухколесном велосипеде».

Кэт перевернула каждую фотографию и наконец на последней странице за фотографией Лолли – она стоит перед деревом в темно-синем пуховике, на ее волосах падающий снег («Я, декабрь 1996 года: первый снег»), с выражением удивления, радости и тайны – Кэт нашла то, что искала: «Харрисон Ферри, сентябрь 1997 года: 10-й причал».

Харрисон Ферри.

«Придется сделать то, что кажется верным, потому что опереться я могу только на доверие к себе».

Кэт поднялась в свою комнату и включила ноутбук. Найти Харрисона Ферри оказалось легко. Один запрос в Гугле, и вот он – известный преподаватель астрономии в Бодуэн-колледже в Брансуике. Сорок пять минут езды. Кэт быстро нашла его электронный адрес в колледже, нажала «Написать письмо» и в строке темы напечатала: Лолли Уэллер.

Уважаемый мистер Ферри!

Лет пятнадцать назад вы знали мою мать, Лолли Уэллер. Моя мать умирает от рака. Недавно она рассказала мне, что когда-то любила и потеряла одного человека, любовь, об отказе от которой по очень непростым причинам она глубоко сожалеет. Я не знаю, сколько ей осталось жить, но знаю, что некоторые вещи не должны усложняться. Думаю, у моей матери станет легче на сердце, если она еще раз увидит вас, подержит за руку или просто посмотрит вам в глаза и скажет о своих сожалениях. Мне кажется, для нее это будет означать очень много.

Прошу простить за беспокойство, мистер Ферри. Я пойму, если вы не сможете ответить.

С искренним уважением, Кэт Уэллер.

Со слезами на глазах Кэт нажала «Отправить», не зная, получит ли ответ. Но абсолютно уверенная, что правильно сделала, попросив его приехать.

Иногда попросить – это все, что ты можешь сделать.

– Кэт, я выброшу твой телефон в окно, – пригрозил Оливер, сердито глядя на нее.

На кухне, куда Кэт пришла приготовить пряную горчицу для сандвичей с острой копченой говядиной, она стояла с айфоном в руке, как и последние четыре дня. Был вечер пятницы, но Лолли стало так плохо, что они перенесли киновечер на неопределенное время.

Кэт ждала ответа от Харрисона Ферри. И, можно сказать, как одержимая проверяла свою почту.

– Может, он умер, – предположила вчера Джун, когда Кэт упомянула, что он до сих пор не ответил. – Это, к сожалению, бывает.

– Всегда было, – шепотом добавила Изабел.

Короткий обмен репликами после того, как Кэт потушила свет и девушки улеглись поудобнее, поверг ее в уныние. Какое-нибудь сообщение о смерти должно было появиться, когда она искала его в Сети. А там не было на этот счет никаких намеков.

– Я просто жду известий от одного человека, – пояснила Кэт, засовывая телефон в карман и хватая горчицу.

– От кого? От Маттео? – Он скрестил руки на груди.

– Оливер.

– Ну?

– Нет. Не от него. Я…

Ей не хотелось говорить. Она ничего ему об этом не рассказывала. О признании Лолли о романе и его последствиях. Она и сама не понимала почему Может, потому что это могло навести Оливера на ненужные мысли о ее ненужных мыслях. О Маттео.

– Ты постоянно проверяешь свой телефон, Кэт.

– Оливер, давай просто поедим, пока говядина не остыла.

– Она и холодная хороша. Сейчас я предпочитаю поговорить.

У Кэт пропал аппетит.

– А я не хочу. Пожалуйста, не настаивай.

– Нет, Кэт. Я хочу знать, от кого ты ждешь ответа.

– Это касается Лолли, и больше я ничего не скажу, понятно?

– А что с Лолли?

– Ничего.

– Значит, у нас уже есть секреты друг от друга, Кэт?

– Оливер, опомнись. Ты просто…

– Что? Смешон? Слишком много на себя беру?

– Да.

– От кого ты ждешь известий?

«Оставь меня в покое!» – хотелось ей крикнуть Оливеру, но потом Кэт поняла, что на самом деле ему нужно не имя, а ее абсолютное доверие. Ему хотелось знать, что она любит его больше всего на свете. Больше сложностей и секретов. Он хотел быть Ее Человеком. А она в последнее время не позволяла ему этого.

Потому что кузины Изабел и Джун стали Ее Человеком. К ним она обратилась, когда все начало рушиться. С ними она делилась всем. Они нужны были ей сейчас как воздух.

«Оливер, извини, но я просто не хочу тебе говорить, – мысленно попросила прощения Кэт. – Но надо отделаться от тебя, чтобы поужинать».

– Я написала по е-мейлу старому другу Лолли. Она знала его до несчастного случая. Сообщила, что она… очень больна и что если он хочет навестить ее, то, по-моему, ей это будет приятно.

Он уставился на Кэт.

– И ты не могла просто сказать мне об этом раньше? – Шагнув к Кэт, Оливер положил руки ей на плечи.

Она пожала плечами.

– Я в последнее время не в себе, Оливер. Извини.

Они принялись за копченую говядину с пикулями.

Но от маринованных овощей стало кисло в горле.

«Я не позволю этому взять надо мной власть. Не допущу, чтобы ожидание известий от этого человека, с которым даже не уверена, что хочу встретиться, стало самой важной вещью в жизни сейчас».

Но он был важен. Потому что от него зависело спокойствие сердца Лолли.

Изабел катила тележку, полную розовых, белых и красных пионов, от маленькой оранжереи, расположенной на их улице, и представляла яркие взрывы цвета вдоль всего белого крыльца. Лолли любила пионы. Любила, когда были силы, выйти на крыльцо, посидеть на диване-качелях и выпить утреннего чая, полюбоваться цветами.