Барбара Пим - Замечательные женщины

– Наверное, да.

Хотелось думать, что по моему лицу нельзя было увидеть, как угнетает меня мысль о подобном будущем. Но потом я вспомнила, что не в моей власти решать, каким быть следующим жильцам. Я предполагала, что этим займется домовладелец, хотя, если бы знала кого-то, кому нужна квартира, могла бы замолвить за них словечко.

– Какие новости? – спросил Роки, забирая последнее шоколадное печенье. – Что-нибудь увлекательное в приходе случилось?

– Джулиан Мэлори разорвал помолвку. Но, кажется, я об этом писала.

– Да, конечно, священник. Ваш священник. Это же прекрасно, теперь он может жениться на вас. Разве вы не этого хотели?

– Если бы он хотел жениться на мне, мог бы предложить до того, как познакомился с миссис Грей, – возразила я.

– Вовсе не обязательно. Часто случается, что человека отвергают или обходят, а потом видят его истинную ценность. Я всегда считал, что это очень романтично.

– Для того, кто отвергает, возможно, но никому не нравится быть отвергнутым, – неуверенно откликнулась я, чувствуя, что у Роки вот-вот создастся впечатление, будто я действительно хотела выйти замуж за Джулиана. – И вообще ни о чем, кроме дружбы, между нами я и не думала.

– Как скучно. А что, если вам выйти за другого, за его помощника?

– Я терпеливо объяснила, что отец Грейторекс совсем мне не подходит и вообще не из тех, за кого хочется замуж.

– Позвольте уж мне остаться как есть, – заключила я. – Я вполне счастлива.

– Ну, не знаю… Мне все равно кажется, что нам бы следовало что-то предпринять, – неопределенно отозвался Роки.

Встав, я унесла поднос с чашками на кухню.

– Вы виделись с нашим другом Иврардом Боуном? – крикнул из гостиной Роки.

Едва он это спросил, как до меня дошло, от чего у меня на душе точно кошки скреблись: Иврард Боун и его мясо. Конечно, если подумать, это выглядело нелепо, но я решила не упоминать Роки про мясо. Он ничего не поймет и станет насмехаться. Тут мне взгрустнулось, что он вообще не поймет, что, возможно, он вообще никогда меня не понимал.

– Некоторое время назад ходила с ним на ленч, – только и сказала я. – У него вроде бы все как обычно.

– Надо полагать, его ждет облегчение и одновременно разочарование, когда он узнает, что мы с Еленой снова вместе, – самодовольно отозвался Роки. – Думаю, он считал ситуацию чуточку пугающей.

– Для него это было довольно неловко. Или могло обернуться.

– Бедная Елена, это был один из тех внезапных иррациональных порывов, какие бывают у женщин. Теперь она утратила всяческие иллюзии. Когда надо было быть под рукой, чтобы ее утешить, он вдруг сбегает на собрание Доисторического общества в Дербишир. Знаете, как это случается?

– Вы про утрату иллюзий? Да, пожалуй, понимаю, как бы это могло случиться. Например, знакомишься с человеком, и он цитирует у церковной ограды стихи Мэтью Арнолда или какого-то другого твоего любимого поэта, но, естественно, жизнь не такова, – довольно сумбурно выпалила я. – И поэтов он цитировал только потому, что считал, что от него этого ожидают. Я хочу сказать, что на самом деле он не таков.

– На такой стандарт и впрямь трудно равняться каждый день. Я про цитирование Мэтью Арнолда у церковной ограды, – отозвался Роки. – Но, возможно, он был добр к вам в ту пору, когда вы нуждались в доброте. Это ведь чего-то да стоит?

– Стоит, конечно.

И снова, вероятно, в последний раз, я увидела, как на террасе адмиральской виллы сбились неловкой группкой служащие из женского вспомогательного. Доброта Роки, безусловно, многое значила для них в тот момент, и, возможно, кое-кто из них до конца жизни ее не забудет.

– Спасибо за чай. – Роки встал. – Елена возвращается сюда на уик-энд. Нужно пойти закупить всякой всячины, пока магазины не закрылись. Какие у вас планы на вечер?

– Надо сходить на собрание в приходском зале, там будут решать относительно рождественской ярмарки.

– Будут решать относительно рождественской ярмарки, – передразнил Роки. – А мне можно пойти?

– Думаю, вам будет скучно.

– Почему церкви всегда должны организовывать базары и благотворительные распродажи? Можно подумать, это единственная цель их существования.

– Нашей церкви очень не хватает средств.

– Может, следует сделать пожертвование… как своего рода благодарность, – легкомысленно сказал Роки. – Хотя я бы предпочел что-то более долговечное. Витраж, например. Витраж Рокингхема Нейпира! Так и вижу его: очень много красного с синим. Или некую сумму на покупку ладана высшего сорта?

– Уверена, это будет с радостью принято.

– На том, пожалуй, и порешим. А теперь надо спешить… До свиданья!

После его ухода я долго смотрела ему вслед из окна. А потом вспомнила, что так уже стояла раньше – и не слишком давно. Но мои мысли тогда, хотя и более меланхоличные, почему-то казались приятнее. Теперь же меня одолевали разочарование и опустошенность, словно он не оправдал моих ожиданий. А на что я, в сущности, надеялась? На скучную, надежную дружбу, без обаяния, без шарма? Нет, такого достаточно между женщинами, даже между мужчинами и женщинами. Разумеется, не будь он женат… но это заставляло предположить ситуацию слишком уж нереальную. Для начала я вообще с ним не встретилась бы и уж точно не удостоилась бы привилегии приготовить ему ленч в тот день, когда от него ушла жена, или заваривать чай по стольким «случаям». От этой мысли вернулось беспокойство из-за Иврарда и его мяса, и того, что я отказалась его приготовить. С большим облегчением я услышала, как на церковной колокольне бьют часы: пора идти на собрание по поводу рождественской ярмарки.

«Возможно, слишком уж часто здесь заваривают чай», – думала я, наблюдая, как мисс Стэтхем доливает воды в тяжелый заварочный чайник. Все ведь поужинали дома (или так предполагалось) и теперь собирались обсудить приготовления к рождественской ярмарке. Неужели нам правда нужна чашка чаю? Что-то в таком духе я и сказала мисс Стэтхем, а она посмотрела на меня обиженно, почти сердито.

– Нужен ли нам чай? – переспросила она. – Но, мисс Лэтбери…

В голосе ее звучало недоумение и волнение, и я начала понимать, что мой вопрос затронул нечто глубинное. Такие вопросы вызывают лавину мыслей и разрушают картину мира.

Я промямлила что-то про шутку и про то, что чай нужен всегда, в любой час дня и ночи.

– Этот чайник очень уж тяжелый, – откликнулась мисс Стэтхем, поднимая посудину обеими руками и ставя ее на стол. – Мужчины могли бы помочь его нести, – добавила она, повышая голос.

Церковные старосты мистер Моллет и мистер Конибир и казначей мистер Гэмбл оторвались от своего дела, которым занимались на заговорщицкий мужской лад, то есть разложив перед собой множество бумаг, но не двинулись с места.