Барбара Пим - Замечательные женщины

– Несомненно, – отозвалась я. – А теперь мне правда пора. Меня пригласили на обед, и, вероятно, придется помочь с готовкой.

– Сколько у тебя забот! – воскликнул Уильям. – Я всегда предпочитаю полностью контролировать приготовление пищи или вообще ни за что не отвечать. Я бы лучше не смотрел, как в подливу подмешивают «Боврил» [39]или делают другие ужасные вещи.

Расстались мы со взаимными выражениям озабоченности по поводу обеда, который каждому из нас предстоит, хотя мне показалось, что относительно своей птички Уильям был несколько самодоволен.

Звоня в дверь квартиры Иврарда, я поняла, что опоздала. Мисс Стэтхем и Уильям меня немного задержали, но так было даже лучше, чем прийти слишком рано и медленно брести в темноте мимо нужного дома, надеясь, что тебя не увидят из верхнего окна.

– А, вот и вы, – сказал, открывая дверь, Иврард.

Не верх гостеприимства, но я уже достаточно хорошо его знала, чтобы понимать, что он никогда не выражает большой радости, когда кого-то видит.

– Боюсь, я немного опоздала.

Сняв пальто и вешая его на крючок, я, к некоторому своему потрясению, обнаружила на одной стене зверского вида африканские маски. Зеркала тут, к счастью, не было, и, смирившись с судьбой, я стала ждать, когда Иврард отпустит какое-нибудь замечание по поводу моей внешности. Но, к моему облегчению, ничего не последовало, и через некоторое время я сообразила, что он, по всей видимости, считает, что я выгляжу в точности как обычно. Или слишком вежлив, чтобы что-то сказать.

– Знаю, на что вы смотрите, – сказал он, – и знаю, что это непростительный грех. Могу только надеяться, что вы забудете, что видели, и позволите этому остаться нашей тайной.

– Думаю, все тайком ставят вино к огню, – отозвалась я. – Я и не знала бы, что так нельзя, если бы Уильям Колдикот только что меня не просветил. Но как же мясо? Разве его не нужно ставить в духовку?

– Домработница все приготовила. Она что-то поставила в духовку, – неопределенно ответил он. – Птицу, цыпленка или что-то. Полагаю, с этим все в порядке. Возможно, вы согласитесь помочь ее достать… Кажется, в половине восьмого.

– Она в формочке для запекания?

– А должна быть? Тогда рискну сказать, что да.

– А кухонная прихватка у вас есть?

На мгновение вид у него стал встревоженный, но потом его лицо осветила улыбка. Мы сели у камина, и он налил мне хереса.

– Она вроде бы висит на гвозде у плиты. Там ей место? – спросил он. – Как будто припоминаю.

Не слишком остроумная беседа, подумалось мне, но сойдет. Мы мирно пили херес, пока я вдруг не вспомнила про Эстер Кловис. Без сомнения, она объявится перед самым обедом, когда я буду доставать формочку из духовки. Ни одна женщина не бывает на высоте, когда достает что-то из духовки, а я не способна даже вычитывать гранки или составлять указатель.

– Где мисс Кловис? – спросила я напрямик.

Вид у него сделался удивленный.

– У себя дома, наверное. А где ей еще быть?

– Я думала, она придет на обед.

– На обед? Вам бы хотелось ее пригласить? Боюсь, я об этом не подумал.

– Я думала, вы ее уважаете и высоко цените.

– Да, конечно, но это ведь не значит, что я должен приглашать ее на обед.

Повисло молчание, и я осмотрела комнату – приятную, но ничем не примечательную: большой письменный стол, множество книг и бумаг, но никаких фотографий и ничего интересного на каминной полке, если не считать карточки с осенней программой научного общества.

– Как ваша матушка? – спросила я.

– Спасибо, очень хорошо.

– А мисс Джессоп?

– Мисс Джессоп?

– Та дама, что сидела в гостиной тем вечером, когда я у вас обедала.

– Боюсь, я ничего о ней не знаю.

– Думаю, пора посмотреть, как там форма для запекания. – Я встала. – Сейчас ровно половина восьмого.

Птица получилась очень вкусная, и уверена, даже у Уильяма не вышло бы лучше. Красное вино было совершенно chambre, а беседа значительно потеплела, так что к тому времени, когда мы сидели за кофе у мурлыкающего газового камина, в комнате воцарилась уютная атмосфера.

– Мне было бы очень интересно посмотреть статью, которую вы пишете для научного журнала, – сказала я.

– Она чересчур скучная, не стану вас так мучить.

– А как насчет книги? Как она продвигается?

– Как раз получил кое-какие гранки, а потом, разумеется, придется взяться за указатель. Не знаю, как найду для всего время, – сказал, не глядя на меня, Иврард.

– Но разве некому этим заняться? – спросила я.

– Вы про замечательных женщин, которых высоко ценят и уважают?

– Да, наверное, я именно их имела в виду.

Возникла пауза. Я смотрела в газовый огонь, и это было в сто раз лучше спирали калорифера, в который я смотрела с Джулианом.

– Я тут подумал… – неуверенно начал Иврард, – но нет… я не мог бы вас просить. Уверен, вы слишком заняты.

– Но я не умею! – запротестовала я.

– Я бы вам показал! – с пылом предложил он. – Вы быстро научитесь. – Встав, он принес со стола стопку гранок и машинописных страниц. – На самом деле все просто. Вам нужно только посмотреть, совпадает ли лист гранок с листом машинописи.

– Наверное, могу попробовать, – сказала я, беря лист гранок и глядя на него с сомнением.

– Великолепно! Какая же вы добрая! – Я никогда не видела Иврарда таким воодушевленным. – А может быть, вы и с указателем справитесь? Долго читать гранки скучновато. А указатель стал бы для вас приятной переменой.

– Да, действительно, перемены бывают приятны, – согласилась я.

И не успею оглянуться, как окажусь у его плиты, чистя картошку и моя посуду, – это станет приятной переменой, когда удовольствие от вычитывания гранок и составления указателя поблекнут. Стоит ли какой-либо мужчина такой обузы? Скорее всего нет, но ее взваливаешь на себя бодро и весело, и в конечном итоге она может обернуться не такой уж тяжелой. Возможно, мне позволят разговаривать с миссис Боун о древоточцах, птицах или иезуитах или узнать, кто такая на самом деле мисс Джессоп и почему от нее требовали извинений.

– Наверное, это будет интересная работа, – довольно церемонно сказала я и начала читать лист гранок, который держала в руках. И тут же на меня нахлынуло отчаяние, поскольку текст был совершенно неудобоваримый. – Но я его не понимаю! – воскликнула я. – Не представляю, что на самом деле значат эти фразы?

– Не пугайтесь, – улыбнулся Иврард. – Рискну предположить, что со временем вы начнете понимать. Помните жену покойного президента?

– Ну, это, конечно, может послужить утешением, – отозвалась я, снова увидев себя в зале научного общества, где в плетеном кресле первого ряда сидела старушка со своим вязаньем. Доклад тек сквозь нее, а она просто сидела и щелкала спицами, а потом они выскользнули у нее из рук, и ее голова упала на грудь. Она заснула, но это не было поводом расстраиваться. Никто не придал этому значения и даже не заметил, когда ее голова снова рывком поднялась и она огляделась по сторонам невидящими глазами, недоумевая с минуту, где очутилась. В конце концов, она всего лишь жена президента и вообще всегда засыпает.