Донна Тартт - Маленький друг

– Да не хочу я чаю, – раздался знакомый капризный голос. Теперь в палате было темно. Рядом с кроватью стояли два человека. Над их головами висели венчики тусклого света. И тут Гарриет ужаснулась, услышав голос, которого она уже давно не слышала – голос отца.

– В кафетерии был только чай, – говорил он подчеркнуто вежливо, но так, что это больше напоминало сарказм. – А также кофе и сок.

– Я же говорила, не обязательно так далеко ходить. В коридоре есть автомат с кока-колой.

– Не хочешь – не пей.

Гарриет лежала, не шевелясь, полузакрыв глаза. Стоило ее родителям оказаться в одной комнате, как обстановка делалась мрачной и невыносимой, даже если они были друг с другом предельно вежливы. “И чего они тут делают? – сонно думала Гарриет. – Лучше б это были Тэтти и Эди”.

Вдруг Гарриет с изумлением услышала, что отец упомянул Дэнни Рэтлиффа.

– Вот ведь ужас, – говорил он. – В кафетерии только о нем и разговоров.

– О ком?

– О Дэнни Рэтлиффе. Помнишь его? Маленький друг Робина. Он иногда приходил к нам во двор, они вместе играли.

“Друг?” – подумала Гарриет.

Вот теперь она точно проснулась – сердце у нее колотилось до того бешено, что она усилием воли сдерживалась, чтобы не задрожать, и, не открывая глаз, слушала, о чем говорят родители. Отец отхлебнул кофе. Продолжил:

– Он потом заходил. Уже после. Оборванец такой, ну как ты его не помнишь? Постучался в дверь, извинился, что не сумел прийти на похороны, его некому было подвезти.

“Но это же неправда! – лихорадочно думала Гарриет. – Они друг друга терпеть не могли. Мне Ида сказала”.

– Ах, да! – у матери голос стал звонче, но как будто от боли. – Бедняжка. Конечно, я его помню. Ох, какой ужас.

– Бывает же такое, – тяжело вздохнул отец. – А кажется, только вчера они с Робином играли во дворе.

Гарриет помертвела от ужаса.

– Я так расстроилась, – сказала мать Гарриет, – так расстроилась, когда узнала, что он пошел по плохой дорожке.

– С такой-то семьей? Неудивительно, что так вышло.

– Ну, не такие уж они и ужасные. Я тут в коридоре встретила Роя Дайала, и он мне сказал, что один из братьев даже зашел проведать Гарриет.

– Вот как? – отец снова шумно глотнул кофе. – То есть он знал, кто она такая?

– Скорее всего. Наверняка поэтому он и зашел.

Они заговорили о чем-то другом, а Гарриет так и лежала, с ужасом уткнувшись лицом в подушку и не шевелясь. Ей ни разу и в голову не пришло, что решив, будто это Дэнни Рэтлифф убил ее брата, она могла и ошибиться – просто-напросто ошибиться. А что, если он и вовсе не убивал Робина?

Но от одной этой мысли на нее обрушился такой чернейший ужас, раз – и будто ловушка захлопнулась, что Гарриет немедленно стала гнать эту мысль от себя. Дэнни Рэтлифф виновен, и она это знает, знает совершенно точно, потому что это единственное разумное объяснение. Пусть никто не знает, что он убийца, а вот она – знает.

Но теперь сомнения одолевали ее все сильнее, а вместе с сомнениями пришел и страх, что она, сама того не желая, совершила что-то ужасное. Гарриет попыталась успокоиться. Дэнни Рэтлифф убил Робина – это правда, иначе и быть не может. Но когда она задумалась о том, а откуда она, собственно, знает, что это правда, все ее логичные доводы вдруг куда-то испарились, и она ни единого не могла припомнить.

Гарриет прикусила губу. И почему она решила, что это он? Одно время ей просто казалось, что так будет правильно, и в этом-то все и дело. Но теперь, как и дрянной привкус во рту, ее не отпускал муторный страх. Откуда взялась эта ее уверенность? Хорошо, Ида ей много чего рассказала, но внезапно все ее рассказы (о ссорах и сломанном велосипеде) как-то потеряли свою убедительность. Ида ведь и Хили ненавидела, и совершенно безо всякой на то причины. А когда Хили приходил к ней поиграть и они с Гарриет ссорились, Ида ведь часто сразу на него набрасывалась, даже не разбиралась, кто зачинщик.

А может, она и права. Может, он и убил. Но теперь, как же теперь узнать наверняка? У нее похолодело в животе, когда она вспомнила, как скрюченные пальцы исчезали в зеленой воде.

“Ну почему же я его не спросила? – думала она. – Он же был так близко!” Но нет, она, видите ли, испугалась, только и думала о том, как бы убежать.

– Смотри! – Мать Гарриет вдруг вскочила. – Она проснулась! Гарриет замерла. Она так крепко задумалась, что сама не заметила, как открыла глаза.

– Гарриет, смотри, кто приехал!

Отец встал, подошел к кровати. Даже в полумраке было видно, что с прошлого своего приезда он заметно прибавил в весе.

– Ну что, давненько не видала старика-отца? – Он всегда себя так называл – “старик-отец”, когда хотел сострить. – Как тут моя девочка?

Гарриет покорно позволила ему поцеловать себя в лоб, стерпела, когда он небрежно потрепал ее по щеке. Эту неизменную отцовскую ласку Гарриет ненавидела, потому что этой же рукой он, разозлившись, отвешивал ей пощечины.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашивал он. От отца пахло сигарным дымом. – Ну, молодец девчонка, поводила врачей за нос!

Он это так сказал, будто Гарриет сделала важное научное открытие или поставила спортивный рекорд.

Мать беспокойно переминалась с ноги на ногу.

– Да ей, наверное, не очень сейчас хочется разговаривать.

Не оборачиваясь, отец отрезал:

– Если не хочется, так никто ее и не заставляет.

Гарриет поглядела на отца – на его мясистое красное лицо с живыми внимательными глазками, и вдруг ей отчаянно захотелось спросить о Дэнни Рэтлиффе. Но спрашивать она боялась.

– Ну, чего? – сказал он.

– Я ничего не говорила, – Гарриет удивилась, до чего скрипучий и слабый у нее стал голос.

– Да, но хотела ведь, – отец приветливо глядел на нее. – Что там у тебя?

– Оставь ты ее в покое, Дикс, – тихонько пробормотала мать. Отец молча, резко дернул головой – этот его жест Гарриет отлично помнила.

– Но она же устала!

– Знаю, что устала. И я устал, – говорил отец ледяным, чрезвычайно вежливым тоном. – Я восемь часов сюда на машине добирался. А теперь мне, значит, с ней и поговорить нельзя?

Когда родители наконец ушли – навещать больных можно было только до девяти, – Гарриет от страха не могла уснуть. Она сидела на кровати и не сводила глаз с двери, боясь, что вернется проповедник. Отец заявился без предупреждения – это, конечно, тоже повод для беспокойства, особенно если вспомнить, что им теперь, возможно, грозит переезд в Нэшвилл, но сейчас Гарриет было не до того – как знать, на что способен проповедник, раз Дэнни Рэтлифф умер?

Тут Гарриет вспомнила о шкафчике с оружием, и сердце у нее упало. Отец туда заглядывал нечасто, только в охотничий сезон, но вдруг именно в этот раз он, как назло, возьмет и туда заглянет. Может, не стоило выбрасывать пистолет в реку. Если бы Хили спрятал его во дворе, она бы потом вернула пистолет на место, впрочем, теперь уже поздно об этом жалеть.