Виктория Хислоп - Остров

Несколько человек захохотали и засвистели, и Гиоргис поспешил оттолкнуть лодку от причала. Все его тело похолодело от страха, руки отчаянно дрожали, сжимая руль. Маленькая лодочка подпрыгивала на волнах разыгравшегося моря, это путешествие показалось Гиоргису долгим, как никогда. Уже издали он заметил темный силуэт Киритсиса и поскорее подвел лодку к каменной стенке причала.

Доктор не стал привязывать канат, а сразу прыгнул в лодку. У него был очень тяжелый день, и ему хотелось поскорее попасть домой. В сумерках Киритсис едва мог рассмотреть лицо Гиоргиса, скрытое полями шляпы, но голос старого рыбака прозвучал необычно, напряженно.

– Доктор Киритсис… – Гиоргис почти задыхался. – Там целая толпа собралась. Думаю, они хотят напасть на Спиналонгу.

– О чем это ты?

– Туда сотни человек приехали. Не знаю, откуда они, но они собирают лодки и уже принесли несколько канистр бензина. Они, наверное, вот-вот отчалят.

Киритсис буквально онемел и от мысли о глупости всех тех людей, и от страха за обитателей острова. Но времени почти не было. Решить все нужно было очень быстро. Если он поспешит обратно за стену, чтобы предупредить прокаженных, то напрасно потеряет время. Лучше отправиться навстречу этим сумасшедшим и переубедить их.

– Нам нужно туда! Быстрее! – заторопил он Гиоргиса.

Гиоргис развернул лодку. На этот раз ветер дул ему в спину, и лодка быстро преодолела расстояние между Спиналонгой и Плакой. К тому времени люди на берегу уже зажгли факелы, а как раз в тот момент, когда лодка Гиоргиса причалила, прибыл еще один грузовик с мужчинами. Толпа зашумела, завидев лодку Гиоргиса и Киритсиса, выходящего на сушу. Люди расступились перед каким-то высоким, широкоплечим мужчиной, явно их вожаком.

– Эй, ты кто такой? – насмешливым тоном спросил он Киритсиса. – Катаешься в колонию прокаженных, туда и обратно, когда тебе вздумается?

Толпа затихла, с удовольствием ожидая продолжения.

– Меня зовут доктор Киритсис. Я сейчас лечу нескольких пациентов на острове новым препаратом. Уже есть признаки того, что они могут исцелиться.

– О! – саркастически захохотал мужчина. – Эй, вы только посмотрите на него! Слыхали, да? Прокаженные-то поправляются!

– Да, есть большая вероятность этого.

– Ну а если мы этому не поверим?

– Не важно, верите вы в это или нет. – Киритсис весьма демонстративно подчеркнул слово «вы».

Он полностью сосредоточился на вожаке. Доктор прекрасно понимал, что без толпы этот хулиган ничего не стоит.

– Ну а нам-то что с того? – презрительно спросил вожак, окидывая взглядом толпу, выжидающе застывшую на пирсе.

Лица людей освещал огонь факелов. Вожак теперь старался расшевелить всех. Он недооценил этого худощавого мужчину, который сумел привлечь к себе куда больше внимания, чем можно было ожидать от такого хилого с виду типа.

– Если ты хоть пальцем коснешься кого-нибудь из больных на острове, – сказал Киритсис, – ты окажешься в тюремной камере, и эта камера будет темнее и страшнее, чем самые дурные из твоих кошмаров. А если хотя бы один больной погибнет, тебя будут судить за убийство. Я об этом лично позабочусь.

По толпе пробежал говорок, и тут же все снова затихли. Вожак почувствовал, что теряет сторонников. А Киритсис заговорил снова, его решительный голос наполнил тишину:

– Ну и что ты намерен делать? Спокойно уйти домой или навредить самому себе?

Люди начали переглядываться, поднялась суматоха. Факелы погасли один за другим, погрузив причал почти в полную темноту. А собравшиеся понемногу потянулись к своим грузовикам. Все их желание уничтожить Спиналонгу куда-то испарилось.

Вожак в полном одиночестве развернулся и пошел к центральной улице Плаки. Но на ходу он обернулся, чтобы еще раз глянуть на доктора.

– Мы с этим твоим лекарством разберемся! – крикнул он. – Если оно не поможет, мы вернемся. Поверь моему слову!

Все время этой стычки Гиоргис Петракис оставался в своей лодке, наблюдая за происходившим сначала со страхом, а потом с восхищением. Он изумлялся тому, как доктор Киритсис сумел разогнать толпу. Казалось просто невероятным, что один-единственный человек способен противостоять банде хулиганов, настроенной сжечь дотла колонию прокаженных.

А Киритсис, хотя и выглядел совершенно спокойным и уверенным, внутренне боялся за собственную жизнь. И не только в этом было дело. Он боялся за жизнь каждого больного на островке. Но когда его сердце перестало колотиться так, словно собиралось выскочить из груди, доктор осознал, что было и еще нечто, придавшее ему храбрости и позволившее противостоять толпе: это была мысль о том, что опасность грозит любимой женщине. Обманывать себя не стоило. Именно Марию он так отчаянно стремился спасти.

Понадобилось совсем немного времени для того, чтобы по Спиналонге разлетелась весть о попытке нападения на остров. Вскоре все уже знали, что Киритсис в одиночку разогнал грозную толпу, и доктор тут же стал всеобщим героем. Он вернулся на Спиналонгу в следующую среду, как обычно, и его желание увидеть Марию было еще сильнее, чем прежде. Осознание силы своего чувства к ней застало доктора врасплох, всю неделю он почти ни о чем другом и не думал. Мария ждала его на берегу – он увидел знакомую фигуру в зеленом пальто. Мария широко улыбалась.

– Спасибо вам, доктор Киритсис! – воскликнула она еще до того, как тот успел сойти на берег. – Отец рассказал мне, как вы выступили против тех ужасных людей, и все здесь бесконечно вам благодарны!

К этому моменту Киритсис уже ступил на сушу. Каждая клеточка его тела желала обнять Марию и сказать о любви, но такое поведение шло вразрез со сдержанностью, воспитанной в Киритсисе целой жизнью, и он понимал, что не должен этого делать.

– Любой на моем месте поступил бы так же. Это ничего не значит, – тихо ответил он. – Но я сделал это ради вас. – Такие опрометчивые слова… Доктор понимал, что ему следует быть осторожнее. – И ради всех на этом острове, – поспешил добавить он.

Мария промолчала, и Киритсис понятия не имел, слышала ли она его вообще. Они, как обычно, вместе прошли через туннель, подошвы их обуви поскрипывали по гравию, оба не сказали ни слова. Между ними уже возникло молчаливое соглашение относительно того, что Киритсис заходит к Марии выпить кофе перед тем, как отправиться в госпиталь, но, когда они добрались до конца туннеля, доктор тут же понял, что сегодня все будет иначе. У входа было темно, и обычный вид на Спиналонгу затуманен. Причина этого вскоре выяснилась.

Огромная толпа, человек двести, собралась у стены. Почти все обитатели острова, все, кто был в состоянии дойти сюда, явились, чтобы приветствовать доктора. Дети, молодые люди и те, кто постарше, с тростями и костылями, – все не поленились выйти в это холодное утро и ждали, натянув поглубже шляпы, подняв воротники, чтобы выразить свою благодарность. Как только Киритсис вышел из туннеля, вокруг раздались аплодисменты, и он замер на месте, ошарашенный тем, что оказался в центре внимания. Когда аплодисменты затихли, вперед вышел Пападимитриу.