Джеймс Клавелл - Гайдзин. Том 2

– Да.

– В среду утром мы, ты и я, незаметно выскользнем через заднее крыльцо, как и было решено. Чуть позже Чен, А Со и Анжелика, хорошенько закутавшись в плащи, пройдут через улицу на нашу пристань, где ты оставишь паровой катер, который доставит их на клипер…

– Извини, что прерываю, но если это окончательный план, то лучше воспользоваться катером на веслах, шуму меньше. На всякий случай паровой катер должен ждать нас у причала в Пьяном Городе.

– Так действительно лучше, Джейми. Спасибо. Значит, катер на веслах. После того как я разберусь с Норбертом, мы немедленно отправляемся на корабль. Завтра скажи Варгашу, чтобы он договорился о встрече с нашими японскими поставщиками шелка на следующую пятницу, пусть все выглядит так, будто у нас очень загруженное расписание на остаток этой недели и на всю следующую, хорошо?

– Да.

– Что-нибудь еще, Джейми?

– Могу я предложить кое-что?

– Конечно.

– После завтрашней поездки на «Жемчужине»… – Макфэй нерешительно помолчал. – Ты говорил, что, возможно, планы поменяются… из-за погоды? Прогноз ведь как будто хороший, нет?

– Да. Это на тот случай, если Марлоу придется остаться в порту, – беззаботно ответил Малкольм. – Со всей этой подготовкой к бомбардировке Эдо, или с угрозой бомбардировки, невозможно загадывать, что взбредет в голову Кеттереру или сэру Уильяму. Так что у тебя за предложение, Джейми?

– Вообще-то их несколько. После того как вы завтра вернетесь – Марлоу сказал, что это будет еще до захода солнца, почему бы тебе и Анжелике на отправиться поужинать вместе с капитаном Стронгбоу на «Гарцующем Облаке», даже заночевать там. На рассвете ты и я могли бы вернуться на берег…

– Этот план гораздо лучше, – тут же согласился Малкольм, мигом оценив его преимущества и радостно просияв, – гораздо лучше. Тогда Анжелика окажется уже на борту, как и ее багаж, поэтому нам не нужно будет беспокоиться за нее, а после Норберта мы сразу вернемся назад. Отлично придумано, Джейми. Наши вещи можно отослать на борт с Ченом и А Со, они тоже с полным основанием могли бы остаться ночевать на корабле, никто не должен ничего заподозрить. – Его улыбка была чистой и искренней. – Ты очень умен, если подумал об этом, очень умен, почему я и не хочу, чтобы ты покидал компанию.

Джейми виновато улыбнулся.

– Посмотрим.

– Кстати, на тот случай, если произойдет непредвиденное, – спокойно произнес Малкольм, глаза его смотрели ровно и без страха. – Если я буду ранен, но сохраню достаточно сил, чтобы добраться до корабля, именно это я и хотел бы сделать. Если рана окажется по-настоящему серьезной, ну, тогда просто приведи либо Бэбкотта, либо Хоуга. Позаботься доставить Хоуга на клипер в любом случае, мы заберем его с собой в Гонконг.

– Я справился в их клинике в Канагаве, но там у них прием только в четверг, так что оба будут здесь.

– Ты обо всем подумал.

– Нет. Мне хотелось бы все учесть, и мне хотелось бы, чтобы ты отменил дуэль.

– Ничего непредвиденного не произойдет.

– Я молю Бога, чтобы ты оказался прав. Но что бы ни случилось, мне лучше оставаться здесь, пока ты не вернешься, или пока не пошлешь за мной.

– Но мать написала в письме, что…

– Знаю. Давай не будем кривить душой, Тайпэн. Я ухожу, так или иначе. Лучше всего мне остаться здесь, чтобы прикрыть твою спину, будет Норберт жив или нет, и присмотреть за Горнтом. Извини, но я по-прежнему не доверяю этому парню. Моя работа здесь, а не в Гонконге. Весной я ухожу. Так будет лучше всего, и нам следует договориться об этом сейчас, но не раньше, чем тебе исполнится двадцать один.

Они посмотрели друг на друга, глаза в глаза. Оба резко обернулись, когда дрова с шумным вздохом осели и несколько угольков выкатились из камина. Угли померцали и тихо угасли, не причинив вреда.

– Ты замечательный друг, – тихо проговорил Малкольм. – Правда.

– Нет, я просто стараюсь сдержать свою клятву – тайпэну «Благородного Дома».

Андре и Филип Тайрер стояли, беседуя, перед британской миссией.

– Идея Малкольма насчет эмбарго, сколь она ни похвальна, стала бы катастрофой для всех торговых компаний Азии, – говорил Тайрер, – включая ваши, правда, вы все равно не последуете его примеру, как не последуют ему немцы, русские или янки. – Ветер трепал его длинные волосы, но он не чувствовал холода, разгоряченный разговорами и изрядным количеством выпитого. – Сэр Уильям сомневается, чтобы губернатор Гонконга одобрил, смог одобрить, какие бы то ни было распоряжения парламента на этот счет; он станет вилять и тянуть время, хотя, как вы понимаете, я не могу официально говорить ни за того, ни за другого. Парламенту закон не писан, – добавил он, зевнув. – Я окончательно вымотался, а вы?

– У меня свидание.

– Вот как! – Тайрер заметил сверкнувшее в глазах француза радостное нетерпение. – Счастливчик! Последнее время вы, несомненно, выглядите счастливее, просто гораздо счастливее. А то мы все уже начали не на шутку тревожиться.

Андре перешел на французский и понизил голос:

– Теперь у меня все прекрасно, так хорошо еще никогда не было. Даже не могу высказать, насколько я счастлив. А эта девушка, о, она обращается со мной как с королем – лучше нее у меня никого не было. Все, с вольным гулянием покончено. Я купил ее контракт.

– Замечательно.

– Послушайте, раз уж речь зашла об этом, как насчет Фудзико? Райко начинает нервничать, и девушка тоже. Я слышал бедняжка совсем раздавлена горем, все время плачет.

– О? – Тайрер почувствовал острый укол в паху. – Значит, ваш совет был правильным, – сказал он, едва заметив, что ответил по-французски – большую часть вечера он беседовал с Сератаром, Сергеевым и другими министрами, постоянно переходя с одного языка на другой.

– Я бы сказал, что вы проявили достаточную твердость, и теперь довольно. Нет смысла заставлять страдать кого-то, они милые люди. Обе женщины сожалеют, что вызвали ваше раздражение.

Несколько ночей назад Райко перехватила его и опять спросила, готов ли он заплатить просроченные деньги. После того как он успокоил ее обещанием, что ожидает поступлений со дня на день – положившись на то, что Анжелика сумеет достать деньги, – Райко расспросила его о Тайрере.

– Что стало не так с этим человеком? Мы сослужили бы добрую службу ему, мне, Фудзико и вам, старый друг, исправив все, что нужно исправить. Его, очевидно, соблазнили шлюхи из гостиницы Лилии. В эти тяжелые времена нам бы весьма помогло, и вам тоже, если бы вы убедили его вернуться. Бедная девушка уже на грани самоубийства.

Он в это не поверил, но Райко с готовностью повернула в его ране нож по имени Хинодэ.

– Филип, вы сыграли свою роль безукоризненно, – сказал он. – Я договорюсь о встрече, и мы продолжим переговоры.