Джеймс Клавелл - Гайдзин. Том 1

Она села на унитаз, дотянулась до цепочки сливного бачка и потянула. Вода с ревом устремилась в фарфоровую чашу и, как всегда, она радостно захлопала в ладоши.

Увидев это сооружение в первый раз, девушка не поверила своим глазам.

«Куда вода уходить?» – спросила она, подозрительно прищурившись. Джейми объяснял и рисовал ей картинки, но она все равно не верила ему, пока он не показал ей все трубы и не отвел ее в сад, где она увидела круглый люк отстойного резервуара – все трубы, баки для воды, котлы, унитазы, раковины, сливы и три ванны были привезены из Англии, Гонконга и Шанхая, где уже начиналось производство многих вещей для огромных рынков Индии и Азии.

Она стала умолять его позволить ей показать это своим подругам. Он с гордостью согласился, потому что это был первый опыт такого рода во всей Японии, к неудовольствию сэра Уильяма и ярости Норберта Грейфорта; по этому образцу теперь были изготовлены около дюжины работающих и неработающих копий, хотя лишь некоторые из них имели и горячую, и холодную воду: все только самое лучшее и современное, другими словами, британское, для компании Струана.

Посему экскурсии для немногих избранных по ознакомлению с ванной комнатой Дзами-сана стали самой вожделенной достопримечательностью в Иокогаме гайдзинов. Возбужденно тараторящие мусуме , похожие на стайку экзотических птиц, кланялись, с шумом втягивали в себя воздух, и дергали за цепочку под изумленное оханье и хлопанье в ладоши.

Неми вымыла руки. С довольным вздохом она скользнула к нему под покрывало.

Филип Тайрер лежал, совсем обессилев и почти засыпая. Фудзико некоторое время удобно лежала под ним, придавленная его весом, потом начала осторожно выбираться.

– Ийе, мацу. Нет, не двигайся… подожди, – забормотал он.

– Я просто хочу принести полотенце, Тайра-сан. Полотенце, вы понимаете?

– А, ах да. Понимаю, полотенце. Ты оставайся, я принесу…

– О нет, я бы потеряла лицо, это моя обязанность. Отпустите меня, пожалуйста… нет-нет, не будьте упрямым или непослушным.

Она коротко хохотнула, когда он прильнул к ней и замер, не отпуская, но она была опытна и хорошо знала свое ремесло и просто ждала. Теперь в маленькой комнатке было тихо. Ночь снаружи была ясной. Ветер шелестел ветвями деревьев и кустарника. От раздвижных окон тянуло прохладой, пока еще не зябкой и приятной. Танцующий огонек масляной лампы.

Через мгновение она выскользнула из-под него, не нарушив его покоя, и прошла в маленькую ванную с высокой, до краев наполненной горячей водой деревянной ванной, которая стояла на деревянной решетке, куда стекала вода, когда вынимали затычку. Душистое мыло, ночная ваза, свежие полотенца. Она быстро воспользовалась сначала влажным полотенцем, потом сухим.

Когда она вернулась, в руках у нее было горячее полотенце; она обтерла его тело губкой, потом вытерла насухо. Все это время глаза его были плотно закрыты, и он едва не постанывал от удовольствия, одновременно смущаясь тем, что это она так ухаживала за ним, а не он за ней.

– Ах, Фудзико-тян, ты удивительна.

– Нет, для меня это удовольствие , – сказала она, давно уже перестав смущаться или удивляться странным привычкам чужеземцев: тому, что они редко мылись, обычно мучительно стеснялись и переживали из-за любовных утех, были поразительными собственниками и, как правило, приходили в ярость, узнав, что у нее бывают другие клиенты – какая глупость! чем были они сами, как не клиентами? – или, вспыхнув, отворачивались, когда она раздевалась, чтобы доставить им удовольствие, прикрывали себя чем-нибудь, раздевшись только до половины, предпочитали совокупляться в темноте, когда каждому известно, как это волнует: видеть, рассматривать и наблюдать, или багровели от смущения, когда она прибегала к самым простым вариациям, чтобы избавить их от скучного однообразия или продлить и усилить моменты единения с богами – время Облаков, Пролившихся Дождем.

Нет, гайдзины совсем не похожи на нас. Они почти всегда предпочитают Первую Позицию с Нетерпением, иногда еще Ловлю Курочки или Время Цветения Вишни, и не дают мне никакой возможности показать свое искусство; или когда, при свете, я располагаюсь так, чтобы поиграть с Одноглазым Монахом во многие игры, способные пробудить его, как, например, Близко и Далеко, Прыжок Через Дракона, Весенняя Посадка Риса, Кража Меда, которых потребовал бы и оценил самый неопытный юнец, гайдзин дергается в сторону, твердо, но нежно притягивает меня к себе, целует в шею, крепко обнимает и мямлит что-то невнятное.

Она пробормотала:

– Теперь я буду массировать вас, пока вы не уснете.

– Не понимаю. Что сказала?

– Массировать, Тайра-сан. Вот так.

– А, теперь понимаю. Массировать, спасибо.

Ее пальцы были нежны и чудесны, и он медленно уплывал куда-то, не смея поверить своему счастью, гордясь продемонстрированной им мощью и тем, что она в полном экстазе кончила как минимум три раза, пока он не иссяк – и это ничего, что Райко предупредила его, что завтра Фудзико должна была пойти в свою деревню недалеко от Эдо, чтобы повидать больного деда, « …но только на несколько дней, Тайра-сан».

– О, прошу прощения, Райко-сан. Пожалуйста, сколько много день не будет?

– Сколько дней она будет отсутствовать. Всего три.

– А, благодарю вас. Сколько дней она будет отсутствовать? – повторил Тайрер – он заранее попросил ее и Фудзико всегда поправлять его.

Три дня. Это даст мне время прийти в себя. Бог мой, еще никогда мне не было так хорошо, как сегодня. Интересно, что случится, когда родзю получит наше послание. Я уверен, что мой совет правилен и что Накама говорит правду – Господи, мне есть за что благодарить его: сэр Уильям прямо-таки лучился, а что до Фудзико…

Убаюканный ее прикосновениями, он обмяк, и в его сознании начали вращаться, как в калейдоскопе, Накама, Фудзико, то, что он в Японии и все так необычно, он учит японский, бесконечные слова и фразы выскакивают вперед, неопрятные, неотточенные еще. Футоны были жесткие, и привыкнуть к ним было трудно, но он чувствовал себя удобно, лежа на животе, наслаждаясь ее близостью. Боже, как я устал. Мысль о «других клиентах» невыносима, подумал он. Я должен сделать ее моей, только моей. Завтра я попрошу Андре помочь мне.

Не поворачиваясь, он вытянул руку и положил ладонь ей на бедро. Гладкая шелковистая кожа.

Где бишь я остановился? Ах да, родзю . Мы покажем этим содомитам что почем. Но ведь надо же какая чертовщина: обстрелян пакетбот в Симоносеки – нам просто необходимо сделать пролив безопасным, а если чертовы бакуфу не добьются этого своими силами, значит, нам придется самим убирать оттуда эти батареи. Не забыть об осторожности, беседуя на эту тему с Накамой, он ведь тоже родом из Тёсю, это надо помнить. Интересно, мог бы я использовать его в качестве посредника? И если родзю не разберется с этими дьяволами из Сацумы, нам опять же придется раздавить их самим. Какая беспардонная наглость со стороны даймё заявлять, что он не в состоянии найти убийц Кентербери: эти ублюдки выскочили из его собственных рядов, черт подери, я сам видел, как они отрубили руку Кентербери и кровь брызнула…