Джеймс Клавелл - Гайдзин. Том 1

Приемный зал имел форму квадрата сорок на сорок шагов с высоким массивным потолком из толстых балок. Он был очень чистым, по нему свободно гулял ветер, окнами служили проделанные в стенах бойницы. Вдоль стен с бесстрастными лицами замерли самураи. Два ряда стульев по полдюжине в каждом стояли лицом друг к другу в дальнем конце. Множество дверей. Их встретили одни только слуги. Тщательно одетый, хотя и низкого ранга чиновник бакуфу без поклона показал им на стулья, когда слуги внесли маленькие подносы, и сказал на голландском:

– Пожалуйста, садитесь пить чай.

Сэр Уильям увидел, что Иоганн увлеченно беседует со своим швейцарским министром, и раздраженно произнес:

– Филип, спросите-ка у этого парня, где же Совет старейшин, где родзю .

Пряча волнение, чувствуя, что все глаза обращены на него и испытывая сильное желание еще раз вернуться к ведру, Филип подошел к чиновнику и подождал, пока тот поклонится. Чиновник стоял неподвижно и просто смотрел на него, поэтому он проговорил резким тоном:

– Где ваши манеры? Поклонитесь! Я князь в своей стране и представляю этих высоких повелителей!

Человек вспыхнул и низко поклонился, бормоча извинения, и Тайрер остался крайне доволен тем, что у него хватило предусмотрительности выспросить у Накамы несколько ключевых фраз. Он с еще более повелительным видом оборвал излияния чиновника:

– Где твои хозяева, где родзю?

– А, прошу прощения, пожалуйста, извините меня, господин, – запинаясь, пробормотал японец. – Они просят, чтобы вы подождали здесь, чтобы… э… чтобы выпить чаю.

Тайрер понял не все слова, но уловил суть.

– А после чая?

– Я почту за честь проводить вас к месту встречи, – ответил человек, из осторожности не поднимая глаз.

Опять, к огромному облегчению Тайрера, он понял. Пересказывая все услышанное сэру Уильяму, он чувствовал, как по спине у него стекает холодный пот и понимал, что пока ему везет.

Сэр Уильям фыркнул и повернулся к остальным.

– Черт меня подери, если мы должны чего-то ждать, а, джентльмены? Они опаздывают, хотя было оговорено, что мы сразу приступим к переговорам. Черт меня подери, если я намерен ждать или пить их жалкую пародию на чай. Хорошо, – сказал он и добавил ко всеобщему одобрению: – Филип, скажите этому парню, мы пришли, чтобы встретиться с родзю . Именно этого мы и хотим сейчас. Прямо сейчас.

– Как… э… как сильно вы… э… хотите, чтобы это прозвучало, сэр?

– Ради всех святых, Филип, если бы я хотел, чтобы вы были велеречивы и дипломатичны, я был бы велеречив и дипломатичен. Забота переводчика в точности перевести то, что сказано, а не давать собственную интерпретацию чужих слов.

– Великий господин говорит: он хотеть видеть родзю сейчас. Немедленно!

Чиновник был шокирован: подобная прямота была верхом невежливости, неслыханным оскорблением, он оказался в крайне трудном положении. Полученные им инструкции были ясны: гайдзины проведут в ожидании достаточный для потери лица период, примерно половину свечи, потом мы дадим тебе знать и ты проводишь их в наше присутствие. Он быстро затараторил:

– Разумеется, я провожу вас сразу же, как только вы освежите себя чаем, и все готово, чтобы принять вас наилучшим образом, но, очень жаль, прошу прощения, это просто невозможно некоторое время, поскольку августейшие особы еще не облачились в подобающие церемониальные одежды, поэтому пока никак нельзя удовлетворить неожиданную просьбу вашего господина, переводчик-сан.

– Пожалуйста, сказать снова, не быстро, – нервно проговорил Тайрер, утонувший в этой тираде. Новый водопад японских слов. – Сэр Уильям, кажется, он говорит, что нам придется подождать.

– Вот как? Почему?

– Мой господин спрашивает почему ждать?

Снова японский, которого Тайрер не понял, поэтому чиновник перешел на голландский, и в разговор вступил Эрлихер, вызвав этим еще большее раздражение сэра Уильяма и остальных министров. Через некоторое время Эрлихер сказал:

– Похоже, сэр Уильям, что родзю не, как вы это говорите, ах да, они не вполне готовы, но когда они приготовятся, нас отведут в зал для аудиенций.

– Пожалуйста, скажите этому, этому парню прямо, чтобы он отвел нас туда не мешкая, что мы прибыли вовремя, что встречи на высоком уровне всегда проводятся вовремя, потому что у обеих сторон есть и другие важные государственные дела, которыми необходимо заниматься, как я объяснял уже пятьдесят раз! И скажите ему, пусть пошевеливается!

Эрлихер просиял и передал слова сэра Уильяма без всяких церемоний. И сколько чиновник ни изворачивался, ни юлил и под конец ни умолял, он все же вынужден был поклонился и, так медленно, как только возможно, вывел их через дверь и повел по коридору, послав вперед себя слугу, чтобы предупредить Совет о поразительной наглости гайдзинов.

Еще один коридор, и затем, на другом его конце, самурай открыл огромные двери, чиновник упал на колени и коснулся головой пола. Четыре человека в безукоризненных шелковых одеяниях, с мечами за поясом восседали на креслах в глубине зала для аудиенций на небольшом возвышении. Среднее кресло пустовало. Перед ними, на более низком уровне – все министры сразу же заметили это – стояли шесть кресел для каждого из министров, а между ними сидел на коленях официальный переводчик. Около ста самурайских офицеров полукругом сидели на коленях лицом к двери, и, когда сэр Уильям вошел, все самураи в зале поклонились. Четыре родзю нет.

Сэр Уильям и все остальные вежливо ответили на поклоны, потом приблизились к помосту и заняли свои кресла.

– Ни при каких обстоятельствах министры цивилизованных государств не опускаются на колени и не касаются лбом пола, – заявил перед встречей сэр Уильям, – каковы бы ни были ваши обычаи, делаете вы это сами или нет, дальнейшему обсуждению этот вопрос не подлежит!

Филип Тайрер, ставший теперь знатоком поклонов благодаря Накаме, заметил, что каждый раз, когда старейшина наклонял голову, его поклон был поклоном вышестоящего нижестоящему. Ну и пусть, подумал он, взволнованный и восхищенный, мы в их святая святых. Когда же прибудет сёгун, чтобы занять пустующее кресло? Мальчик? Интересно, как он выглядит и…

Один из старейшин заговорил. Вздрогнув от неожиданности, Тайрер узнал в нем молодого чиновника, который принимал участие еще в первой встрече в британской миссии, а вместе с ним – нервного смуглолицего человека, сидевшего рядом, который не проронил тогда ни слова, но внимательно наблюдал за всем своими узкими глазами.

Почему двое старейшин встретились с нами, не объявив, кто они такие? – спрашивал он себя. Погодите минутку, разве молодой чиновник не представился как Томо Ватанабэ, да, точно, так он и сказал, «младший чиновник второго разряда». Имя явно вымышленное. Но зачем? И к чему этот обман?