Джеймс Клавелл - Гайдзин. Том 1

Он допил свой чай.

– Мы встретимся завтра на заседании Совета. – Оба небрежно поклонились друг другу.

Ёси вышел из комнаты и поднялся на стены башни. Ему был нужен свежий воздух и время, чтобы все обдумать. Внизу под собой он видел огромные каменные укрепления с тремя опоясывающими их рвами, один внутри другого, несокрушимые форпосты и подъемные мосты. Стены поражали своей чудовищной высотой. В замке свободно размещались пятьдесят тысяч самураев и десять тысяч лошадей, вместе с просторными павильонами, дворцами для избранных, преданных семей, – при этом в кольце внутреннего рва жили только семьи рода Торанага – и садами повсюду.

В центральной башне, над и под ним, находились наиболее охраняемые жилые помещения и святая святых – апартаменты правящего сёгуна, его семьи, придворных и вассалов. А также сокровищница. В качестве опекуна Ёси тоже жил здесь – нежеланный сосед, которого постарались отселить подальше, но все же в безопасности и со своей собственной стражей.

За внешним рвом начинался первый пояс княжеских дворцов, охранявших подступы к замку. Это были огромные, богатые, широко раскинувшиеся резиденции, за которыми тянулся пояс дворцов поскромнее, потом еще один – из совсем уже скромных. Каждый из даймё в стране имел здесь свой дворец. Место для каждого определил сам сёгун Торанага и приказал возвести их в соответствии с новым введенным им законом санкин-котай , второй резиденции.

«Санкин-котай , – говорил он, – требует от каждого даймё без промедления выстроить и постоянно содержать «приличествующую его званию» резиденцию под стенами моего замка, точно в том месте, какое я указал, где он, его семья и несколько старших вассалов будут жить постоянно – каждый дворец должен быть богатым и не иметь оборонительных укреплений. На один год из каждых трех даймё будет позволено, и предложено, вернуться в свой удел и провести там это время со своими подданными, но без жены, наложниц, матери, отца или детей, или детей его детей, или любого ближайшего родственника. Порядок, согласно которому все даймё будут уезжать или оставаться, также надлежит тщательно регулировать в соответствии с прилагаемым списком и указанием сроков…»

Слово «заложник» нигде не упоминалось, хотя взятие заложников, по приказу или предложенное добровольно как гарантия покорности, было древней традицией. Сам Торанага в детстве был заложником у диктатора Городы; а его собственная семья была потом в заложниках у преемника Городы Накамуры, его будущего союзника и господина; и Торанага, последний и самый великий из них, решил лишь расширить этот обычай до санкин-котай , чтобы надежнее держать всех в своих руках.

«В то же время, – писал он в своем Завещании, секретном документе, который показывали лишь избранным продолжателям рода, – всем последующим сёгунам вменяется в обязанность поощрять даймё к тому, чтобы они строили свои дворцы не скупясь, жили в роскоши, одевались богато и придавались дорогим увеселениям, дабы скорее лишить их ежегодного дохода со своих владений, получаемого в коку, каковой доход, согласно справедливой непреложной традиции, принадлежит только им и никому другому. Таким образом все они скоро станут опутаны долгами, сделаются еще более зависимыми от нас и, что самое главное, лишатся зубов – тогда как мы будем продолжать тратить умеренно и избегать ненужной роскоши.

Но и в этом случае некоторые княжества – Сацума, Мори, Тоса, Кии, например, – настолько богаты, что даже при всех огромных расходах остаток будет представлять собой слишком большую опасность. Поэтому время от времени правящий сёгун будет предлагать такому даймё преподнести ему подарок в виде нескольких ри новой трактовой дороги, или дворца, или сада, павильона для отдыха и развлечений, или храма, размеры каковых подарков, их сроки и частота поднесения указаны в следующем документе…»

– Как мудро, как дальновидно, – пробормотал Ёси. Каждый даймё оказался в шелковой сети, бессильный протестовать. И все это разрушено теперь глупостью Андзё.

Первая из «просьб» императора, представленных Сандзиро Совету до того, как Ёси стал его членом, состояла в отмене этого древнего закона. Андзё и остальные члены Совета тянули время, увиливали, спорили и, в конце концов согласились. Едва ли не на следующее утро кольца дворцов опустели от всех жен, наложниц, детей, родственников и воинов, а через несколько дней превратились в мертвый город, в котором для виду были оставлены лишь несколько мелких вассалов.

Наше самое главное преимущество утрачено навсегда, с досадой подумал Ёси. Как мог Андзё оказаться таким слабым и неспособным?

Он устремил свой взгляд за линию дворцов, скользя им по столице с миллионом душ, которые обслуживали замок и кормились от него – огромный город, прорезанный сетью мелких речушек с частыми мостами, в большинстве своем деревянными. Теперь в городе полыхало много пожаров – багровые цветы, неизменно распускавшиеся после любого землетрясения. Столбы дыма поднимались к небу повсюду до самого моря. Пламенем был охвачен и один из больших деревянных дворцов.

Ёси рассеянно отметил про себя, что этот дворец принадлежал даймё земли Саи. Хорошо. Саи сторонник Андзё. Семьи выехали, но Совет может приказать ему отстроить все заново и стоимость работ раздавит его раз и навсегда.

Забудь о нем, лучше думай о том, что послужит нам щитом от гайдзинов? Должно же существовать какое-то спасение от них! Все говорят, что они могут сжечь Эдо, но в замок им не прорваться, и в долгой осаде держать его они тоже не в состоянии. Я не согласен. Вчера Андзё снова рассказал старейшинам известную историю об осаде Мальты почти триста лет назад, как все турецкие армии не смогли изгнать шестьсот храбрых рыцарей из их замка. Андзё сказал тогда:

– У нас здесь десятки тысяч самураев, все они ненавидят гайдзинов, мы не можем не победить, они должны будут уплыть восвояси.

– Но ни у турок, ни у христиан не было пушек, – возразил Ёси. – Не забывайте, что сёгуну Торанаге удалось взять замок в Осаке с помощью пушек гайдзинов – этот сброд может проделать то же самое и здесь.

– Ну и что, когда это случится, мы уже давно будем находиться в горах, в полной безопасности. Тем временем каждый самурай, каждый мужчина, женщина и ребенок в стране – даже вонючие торговцы – стекутся под наше знамя и нападут на них, как саранча. Нам нечего опасаться, – презрительно добавил Андзё. – Замок в Осаке – совсем другое дело, там даймё воевал против даймё, это не было вторжением чужеземцев. Наш враг не может вести войну на суше. Войну на суше мы обязательно выиграем.

– Они сожгут и разрушат все вокруг, Андзё-сама. Нам нечем будет управлять. Наше единственное спасение в том, чтобы опутать гайдзинов паутиной, тонкой и прочной, как поступает паук со своей жертвой, которая гораздо крупнее его. Мы должны стать пауком, мы должны найти паутину.