Чак Паланик - До самых кончиков

Хайнд разорвала объятия и откинулась на спинку сиденья.

Пенни потихоньку отпускало неведомое наваждение. Хоть и было над чем поломать голову, к пункту назначения она прибыла уже в полном порядке. В едином строю с президентом Хайнд миновала контрольно-пропускной пункт. В ее глазах агенты спецслужбы ООН ничем не отличались от телохранителей Алуэтты, сопровождавших актрису в день дачи показаний.

Их провели за кулисы. Президента усадили в гримерке лицом к трюмо, и за нее взялся стилист.

Отражение в зеркале обратилось к Пенни:

– Тебе я рассказала все, на что осмелилась. Еще немножко, и он прикончит нас обеих. – Не спуская с девушки стального взгляда, Хайнд открыла сумочку от «Дуни и Бурка», откуда извлекла аптечный пузырек. Проглотив пару пилюль, убрала бутылочку на место и вжикнула «молнией». – Настанет день, и ты поймешь… – Обратив теперь взгляд на собственное отражение, президент добавила: – Что у меня не было другого выхода.

После чего мадам президент не проронила ни слова, пока не пришло время выступать перед делегатами всех стран мира. Когда объявили ее имя, жужжание репортеров резко смолкло; она покинула закулисье, уверенно направляясь к середине подиума.

В пору своего взросления, и уж тем более в трудные годы учебы на юрфаке, Пенни разве что не молилась на эту даму. Из таблоидов следовало, что Кларисса Хайнд начинала как пухленькая активистка, решившая побороться за финансовую поддержку ветшающим школам в Буффало. Организовала движение за корпоративное спонсорство и попросила непосредственно К. Линуса Максвелла возглавить шефство, то бишь сделать солидный денежный взнос. Колонки светских сплетен тут же взяли их в перекрестия своих прицелов. Максвелл усмотрел в ней прирожденный талант и стал готовить к великому будущему.

Тем временем на глазах Пенни и всей планеты неустрашимый лидер международной категории приступила к своей речи.

– Граждане мира! Уважаемые сограждане Соединенных Штатов, – зазвучали первые слова. – Три года тому назад моя скромная персона принесла клятву служить и защищать.

Усиленный динамиками голос метался по колоссальному залу.

– Эту клятву я нарушила.

Потрясенный гул нарастал по мере того, как десятки переводчиков разносили семантический эквивалент сказанного по наушникам присутствующих дигнитариев.

– За трусость и провал моей миссии ответственность несу я и только я. – Лидер свободного мира гордо вскинула подбородок, будто стояла у расстрельного рва. – Молюсь лишь о том, чтобы катастрофа, которой я так опасаюсь, никогда не обрушилась на ваши головы.

Она расстегнула жакетку и сунула руку ближе к сердцу.

– Разрешите воззвать к Господу Богу за прощением.

Хайнд скользнула взглядом по Пенни, что притаилась в тени кулис, после чего уставилась поверх голов аудитории, словно вглядывалась в вечность.

– За ошибки юности, – торжественно возвестила она, – платить приходится до конца наших дней.

По вопросу, что именно случилось в следующую секунду, мнения не разошлись. Перед объективами телекамер, ответственных за доставку картинки зрителям по всему миру, Кларисса Хайнд, сорок седьмой президент Соединенных Штатов, из внутреннего кармана извлекла пистолет 35-го калибра. Приставила дуло к собственной голове. И нажала на спусковой крючок.

В отделе потребительских рекламаций «Би-Би-Би» медленно, но верно сгущалась неприятная атмосфера. Устроившись за столом с пустыми картонками из-под китайской стряпни навынос, Тэд уведомил, что семьдесят процентов истиц, изначально присоединившихся к групповому иску, забрали свои слова обратно. Из оставшихся тридцати процентов не поступило ни единого формального заявления о начале судебной тяжбы. Итого на круг ноль целых ноль десятых женщин, требующих возмещения за понесенную боль и страдания. Был миллион, стал ноль.

И вообще, добавил Тэд, ситуация обернулась с точностью до наоборот.

Гоняя палочками холодный эггролл, он продолжал:

– Но это еще цветочки. Весь контингент наших былых союзниц хором купил запасных стрекоз «До самых кончиков».

Искупав кусочек жареной свинины в пряном соусе, Пенни жевала под невеселые вести.

– Их лояльность бренду, – сетовал Тэд, – не знает границ потребительских категорий. Одни и те же дамы теперь покупают тот же самый одеколон для мужей и бойфрендов. Те же книги одного и того же издательства.

Микроволновки, собачьи консервы, мыло – да что угодно. По словам юного адвоката, вся эта продукция выпускалась корпорацией «ДатаМикроКом».

Пенни едва не подавилась:

– Это же компания Максвелла!

Тэд кивнул.

– Тектонический сдвиг в поведенческих склонностях потребителей превратил каждый филиал «ДМК» в монополиста в своем рыночном сегменте.

– Секундочку. – Пенни нахмурилась. – Каким образом товары по категории личной гигиены – хотя бы за ними и гонялись 150 миллионов женщин – сумели повлиять на целые промышленные отрасли?

– Понимаешь, – сказал Тэд, – эти дамочки контролируют девяносто процентов потребительских расходов в развитых странах. – Он отхлебнул супчику из яичной лапши. – Рука, качающая детскую колыбельку, и определяет, как и на что идет семейный бюджет.

Пенни игриво затрясла мертвой креветкой у него перед носом:

– Кем бы они ни трудились, ты уж поверь, денежки им достались не за так просто.

Тэд щелкнул зубами, впиваясь в обжаренное тельце, высасывая его из девичьих пальцев. Тем лучше, у Пенни все равно аллергия на ракообразных. Прожевывая добычу, он сказал:

– А ты не торопись с выводами. По сводкам из нашего же отдела матримониальных тяжб, после выпуска «До самых кончиков» разводы подскочили на четыреста процентов. Это что, девкам уже не надобно парней, а?

Пенни растерянно засмеялась.

– Я уж точно не из таких!

– Докажи! – не остался в долгу Тэд.

Чего тут непонятного… Ему хочется перевести их отношения на новый уровень. Но Пенни не могла пойти на этот риск. После происшествия в метро ей по сей день чудилось, будто в тазовом отделе чего-то не так. А Тэд – вот ведь добрая душа! – не напирает, терпит. Чувств своих к ней не прячет, и вообще полная противоположность Максу. Еще не хватало полоснуть по гениталиям единственного серьезно настроенного бойфренда.

Чтобы перевести стрелку беседы, она спросила, как бы уточняя:

– Выходит, для группового иска у нас оснований нет?

Тэд дернул плечом.

– А как иначе, без истцов-то?

Размышляя, Пенни слизнула с палочек миндальный соус.

– Мы ведь все равно можем затеять тяжбу по моему заявлению? Насчет патентных прав?

Тэд вздохнул, озабоченно хмуря брови.

– Не забывай, насколько унизительным может стать для тебя процесс дачи показаний. От Бриллштейна пощады не жди. Ему еще как захочется узнать все подробности, до мельчайших деталей…