Дэвид Кроненберг - Употреблено

– По-моему, ты ненормальная, – сказала Юки. – А то и самоубийца.

Кабели-коннекторы-адаптеры Наоми обычно складывала в старые бумажные конверты с мягкой прокладкой и каждый раз, пакуя вещи, сталкивалась с одной и той же головоломкой: что, куда и с чем положить. Сейчас она стояла у стола, уперев руки в бока, смотрела на сваленные как попало конверты, провода и всякую всячину и дожидалась, когда же придет решение. Время от времени Наоми бросалась к этой куче, как баклан бросается в море за угрем, выхватывала из нее что-нибудь и запихивала в подходящий конверт – почему именно тот, а не иной, знала только она, – отходила и ждала следующего озарения.

– Это только самое необходимое. Бóльшую часть вещей я оставлю здесь, если не возражаешь. Он сказал, что хочет брать у меня уроки фотографии.

– Дорогая моя, он хочет заняться с тобой сексом или убить. А может, и то и другое. Одновременно.

– Прекрасно, – ответила Наоми, прежде чем нырнуть опять. – Обязательно пришлю тебе фото графии.

– Кстати, о сексе. Чем закончился твой визит в женскую консультацию? Нашла англоговорящего гинеколога?

– Пришлось удовольствоваться франкоговорящим. Сначала он порекомендовал мне пройти какой-то курс “Голубой лотос”.

– Да. Это для работающих женщин. Я имею в виду офисных работниц, обслуживающий персонал. Нормальный был доктор? Зря я с тобой не пошла.

– Доктор-то нормальный. Но что за дурацкая тема про работающих женщин? Пришлось объяснять ему, что меня интересуют только венерические заболевания. Я его, наверное, шокировала.

– Этот курс еще называется “Германий”. Я его проходила.

– Ты? Правда? Юки!

– Была у меня парочка любовников не очень хороших. Конечно, до твоего философа им далеко…

– Пожалуйста, не беси меня. Но с какой стати “Германий”? Почему в Японии обследование на венерические заболевания носит название какого-то там металла, открытого немцем? “Голубой лотос” звучит намного сексуальнее.

– Японские врачи вообще народ странный, у них нездоровая склонность к поэзии. Про название надо было у доктора спросить.

– Я хотела сбить его с толку. Но он, правда, не без моей помощи, поставил совершенно правильный диагноз: Ройфе – и выписал мне вот это.

Наоми откопала в кармане куртки рецепт и протянула Юки, та едва на него взглянула.

– Сасагаки. Не знала, что он говорит по-французски. Это самый обычный антибиотик. Купим в аптеке по соседству. Пойдем туда вместе. Судя по количеству, здесь месяца на два. Так ты собралась спать с мсье Аростеги? Похоже, придется немного подождать. Хотя, может, с твоей болезнью Ройфе и презерватива достаточно?

– Спасибо за очаровательный поток сознания, Юки. Теперь мне все окончательно ясно.

– Всегда пожалуйста.

Аростеги сделал два захода, чтобы втащить чемодан и спортивную сумку Наоми по узенькой лестнице на второй этаж. Наверху, конечно, тоже были не хоромы – здесь еле уместились две спальни и ванная. Аростеги открыл дверь в одну из комнат, совсем маленькую – он бросил сумку на узкую деревянную кровать прямо с порога и повернулся к Наоми, которая шла следом.

– Решил выделить вам комнату рядом со своей. Вы же хотите знать о каждом моем шаге. Отсюда вам все будет слышно, даже как я встаю ночью в туалет. А я теперь частенько это делаю. Такова мужская доля.

Наоми протиснулась в комнату – Аростеги даже живот пришлось втянуть, чтоб пропустить ее, – сняла сумку с плеча, поставила на столик у окна, выходившего на балкон с парапетом из стальных листов. Попасть на балкон, судя по всему, можно было только одним способом – вылезти через это самое подъемное окно в алюминиевой раме.

– Спасибо. Отличная комната.

– Здесь есть обычная розетка, вон там, на стене, есть телефонная. Беспроводного интернета пока нет. Вы, вероятно, захватили ноутбук и зарядные устройства для аккумуляторов от вашего фотоаппарата.

– Да. Благодарю.

– Я узнал пароли от вайфая двух моих соседей – пожалуйста, можете ими воспользоваться. Паразитируйте на их сетях. Глобальный цифровой паразитизм – это новый троцкизм. Подсоединяйтесь к чему угодно. Я не против.

Аростеги запустил руку в волосы и отбросил прядь, которая упала ему на лицо, пока он возился с багажом Наоми, и мешала смотреть. Затем губы Аристида дрогнули, он улыбнулся с усилием, будто ощутив внезапную боль.

– И пожалуйста, имейте в виду: секс я исключительно приветствую, если, конечно, вы захотите.

Наоми старалась оставаться совершенно невозмутимой. Может, он разговаривал с Юки? На мгновение Наоми показалось, что это возможно, и ею овладела мрачная, липкая паранойя. Подумаем: с Аростеги она связалась через Эрве Блумквиста, который назвал ей только имя профессора Мацуды, но именно Юки разыскала этого профессора, а он сообщил ей адрес Аростеги… Наоми очень не хотелось, чтобы Юки узнала адрес или другие контактные данные Аростеги, ведь Юки работала пиар-агентом и преследовала свои журналистские цели. В некотором смысле Наоми не доверяла подруге и с грустью признавала это. Уж слишком Юки старалась скрыть радость по поводу того, что вышла на скандально известного Аростеги, уж слишком демонстрировала безразличие, и хоть Аристид – гайдзин [14], если бы Юки привела его в “Моногатари пиар” к своему требовательному боссу – как клиента, которому нужно создать в Токио новый имидж, это был бы фантастический успех.

Травяной восточный аромат – запах водяной лилии, а может, листьев гинкго, – тот, что Наоми почувствовала в день знакомства с Аростеги, вновь окутал ее, когда, уже спускаясь по лестнице, Аристид сказал:

– Вы, наверное, захотите пойти поужинать. Или не захотите. Дайте мне знать. Можно и дома поесть. Я приготовлю.

Чуть позже, водрузив ноутбук с фотоаппаратами на столик в спальне и усевшись на кровать (для стула места не было), Наоми обрабатывала снимки с первой фотосессии Аростеги – кадрировала, делала цветокоррекцию в Adobe Lightroom , а затем выкладывала в Dropbox для редактора из “Дурной славы”. На фотографиях Наоми представляла Аростеги в образе драматическом, меланхоличном и давала понять, что этот мужчина, пусть и слегка запустивший себя, на самом деле утонченный, красивый человек.

Наоми лихорадочно стучала пальцем по сенсорной панели, жала “загрузить”, словно опасаясь, что в следующую секунду “Эйр” взорвется, но все исправно работало. Пришлось позволить Аростеги влезть в ноутбук – он включил японскую раскладку и ввел пароль от соседской Сети, а Наоми показалось, он обесчестил ее компьютер, и пусть это произошло по взаимному согласию, однако было неприятно. Фотографии вихрем уносились в эфир, и тут звякнула электронная почта. Писал Натан: “Наоми, хочу поговорить с тобой насчет Аростеги и Ройфе. Здесь много странных, занятных совпадений. Ты говорила, я не смогу дозвониться тебе в Японию, и я не смог. Но у тебя ведь, наверное, уже есть местный номер? Позвони мне. Натан”. Наоми ответила немедленно: “ Ты уже трахался с Ройфе? Пришли фотки, а я позвоню тебе и расскажу, что о них думаю”. Она даже удивилась своему порыву, своей беспощадности, но и обрадовалась тоже.