Барбара Вайн - Ковер царя Соломона

Прежде чем поезд тронулся, Деймон спустился вниз. Он ничего не объяснил, только помотал головой.

– Заяц трусливый, – сказал Дин.

– Неправда!

– Нет, правда.

– Я не испугался! Просто замерз. Наверху жуткая холодрыга.

Джаспер подумал, что вполне мог бы подняться вместо него. Сначала мальчика восхитила эта мысль, но ему тут же стало худо. Когда ему в голову приходила какая-нибудь идея, он уже знал, что рано или поздно претворит ее в жизнь. Не сегодня, так завтра. Не завтра, так на следующей неделе. Но сделает обязательно. Сейчас он подниматься на крышу не собирался, так как не был уверен, что не встретится с какой-либо проблемой, вроде слишком низкого потолка туннеля. Тогда бы ему пришлось, как Деймону, спускаться вниз и выслушивать насмешки «специалиста».

Джаспер всей душой желал, чтобы поезд поскорее тронулся с места, тогда подняться наверх было бы уже невозможно. Но состав все не двигался. Начало казаться, что поезд всеми забыт, заброшен и стоит здесь с незапамятных времен. И когда неожиданно моторы утробно взвыли, он ощутил такое же облегчение, как какой-нибудь сорокалетний мужчина, опаздывающий на работу. Двери вздохнули и закрылись. Джаспер встал коленями на сиденье и, пока они ехали до «Кенсингтон-Хай-стрит», смотрел в окно. Остальные мальчики последовали его примеру.

Смотреть там было, в общем-то, не на что. Поезд почти сразу нырнул в галерею, построенную почти под самой улицей, а не в настоящий туннель подземки. Между крышей вагона и потолком галереи было около восемнадцати дюймов, то есть явно больше, чем в туннелях. Там было не так темно, и удавалось разглядеть грязные коричневые кабели, протянутые по стенам. Там, где Кольцевую линию проложили открытым способом, то есть почти на всем ее протяжении, имелись вентиляционные шахты. На перегоне с «Глочестер-роуд» на «Кенсингтон-Хай-стрит» их было две. Когда поезд проходил под первой, мальчики одобрительно закричали. Совершенно внезапно над ними вспыхнул солнечный свет, на мгновенье мелькнуло голубое небо в белых пятнах облаков и какое-то высокое светлое здание.

Из-за темноты этот участок дороги был куда опаснее, чем тот, который выбрал Дин Миллер. Ну, если и не более опасным, то, безусловно, куда более пугающим. «Стрррашным», – сказал Кевин, подражая американцам, и все согласились: действительно, «стрррашно».

«Нельзя быть абсолютно уверенным, – думал Джаспер, – что там, в галерее, нет какой-нибудь железной балки или трубы, высовывающейся из потолка и уменьшающей расстояние до крыши вагона на пару дюймов. Увидеть такое невозможно. А если даже и увидишь, все равно уклониться не успеешь».

Когда поезд проехал под следующей шахтой, они опять заорали. Она была куда больше первой. Солнечные лучи вновь заполнили галерею, показалось небо, кирпичные дома и даже деревья. На несколько секунд вновь наступил мрак, а потом состав въехал на станцию «Кенсингтон-Хай-стрит». Пользуясь темнотой, Крис спустился обратно в вагон, держась так, как будто ничего особенного не произошло, не преминув, впрочем, бросить на Деймона презрительный взгляд.

– Ты чего ушел-то? Струсил, что ли?

– Ничего я не струсил, – вновь ответил Деймон.

– Ты сдрейфил, – объявил Крис. – А там было совсем не страшно. Наоборот – здорово.

– Да не испугался я!

– Сдрейфил, сдрейфил, сдрейфил! – заорал Дин.

Деймон его ударил, и они покатились по полу. Женщина, сидевшая в другом конце вагона, посетовала, что такие длинные школьные каникулы – просто позор, а кто-то ответил ей, что несчастных учителей тоже надо пожалеть. Компания собиралась выйти на «Ноттинг-Хилл-гейт», но путь ей преградил служащий метро в униформе Лондонских Подземных Перевозок, которому нажаловалась на малолетних нарушителей порядка та самая тетка, возмущавшаяся длиной каникул.

– Ну-ка, погодите минуточку, – сказал он мальчикам и загородил рукой дверной проход. Джаспер поднырнул под его руку и побежал. Друзья знали, что там нет камер видеонаблюдения. Если бы такое случилось, к примеру, на «Оксфордской площади», все могло бы обернуться гораздо хуже. Деймон и Крис последовали за ним. Не оглядываясь, они припустились к платформе Центральной линии.

Для этого им следовало спуститься на эскалаторе. Вместо того чтобы чинно стоять и ждать, товарищи побежали вниз по ступенькам. Джаспер спросил себя, заметил ли служащий на крыше вагона Криса или ему позвонили со станции «Кенсингтон-Хай-стрит». А может быть, он знал только то, что рассказала та женщина? У нижних ступенек эскалатора стояли уличные музыканты. Не Алиса с Томом и Питером, а двое каких-то парней с саксофоном и электрогитарой, игравшие рок. Джаспер оглянулся. Эскалатор был пуст.

На восточной платформе их с Крисом и Деймоном ждали Дин и Ли, которым тоже удалось выскочить из вагона через одинарную дверь в его конце. Теперь не хватало только Кевина. Он подбежал к ним в последний момент, когда уже подошел поезд на Дебден. Оказалось, ничего особенного ему не сделали – только прочитали нотацию, вот и все. Компания вошла в вагон, хотя Дин предлагал отправиться в Эппинг – но это было бы слишком рискованно.

Едва ребята оказались внутри поезда, в котором не нашлось ни одного свободного сидячего места, Джаспер понял, что сделает это. Прямо сейчас. Как только состав выйдет из последней галереи Центральной линии между Стрэтфордом и Лейтоном. Там, где казалось, что поезд выдавливается из туннеля, словно зубная паста из тюбика, настолько тесным он был. Мальчик только не знал пока толком, где именно собирается выбраться на крышу.

Он стоял между Кевином и Деймоном, держась за поручень, и молчал. Он не собирался никому ничего рассказывать, просто хотел это сделать – и все. Толпа в вагоне не рассасывалась до самого Холборна, но потом начала понемногу редеть. Джаспер опустился на освободившееся сиденье. Он еще не достиг того возраста, когда начинают проявлять альтруизм по отношению к друзьям, отказываясь от удобств ради них. Подобные идеи никому из их компании даже не приходили в голову. Место освободилось – и он сел.

В заднем кармане джинсов мальчик чувствовал смятую пачку сигарет. После поездки на крыше вагона, когда страх сменится триумфом, он позволит себе выкурить одну. Просунет ее между закрывающимися дверями вагона и выкурит, точно так же, как курил на пути сюда на «Финчли-роуд».

Высокий парень в длинном пальто и другой тип, чье лицо было почти полностью скрыто поднятым воротником и надвинутой на глаза шляпой, возвращались по Северной линии. Поезд, в котором они ехали, направлялся в Восточный Милл-Хилл, и, следовательно, им нужно было пересесть, что они и сделали на станции «Эустон». Но вместо того, чтобы на той же платформе дождаться поезда на Эджвейр, мужчины поднялись на железнодорожный вокзал. Там, в мужском туалете, один из них обрядился в костюм медведя. Его товарищ надел на него цепь и повел «дикого зверя» обратно в подземку.