Маргарет Джордж - Ошибка Марии Стюарт

– Леннокс болен.

– Он делает вид, что болен. Я не могу позволить вам отправиться туда одной. Я должен… Ходят слухи, что отец и сын задумали нечто чудовищное против вас. Леннокс продемонстрировал свои намерения, когда не приехал на обряд крещения. Я слышал…

– У меня нет выбора. – Разве он этого не понимает?

– Избавьтесь от ребенка. У Джанет Битон есть средства…

– У вашей старой любовницы, которая слывет ведьмой? Лекарство может оказаться хуже, чем само мое состояние! – она снова повысила голос.

– Говорите тише, – прошипел он. – Я хорошо слышу. Но так или иначе, ее средства действуют.

– Я не стану связываться с колдовством.

– Это не колдовство, а простые народные снадобья, – не услышав ответа, он быстро огляделся. – Вы не должны ехать в Глазго! Мария, я умоляю вас…

– Если у вас нет точных сведений, то я должна буду это сделать.

Босуэлл пожал плечами и покачал головой:

– Это всего лишь слухи. Но, Мария, похожие слухи витали повсюду перед убийством Риччио. Даже Сесил знал о них в Лондоне. Дарнли хочет получить корону. Убийцы Риччио обещали ему это за его участие в заговоре. Теперь он знает, что вы ищете способы освободиться от него. Он должен что-то сделать, и поскорее, пока состоит в официальном браке с вами.

– Я не доверяю ему и буду настороже, – она наклонилась к Босуэллу, но вовремя остановилась. Нельзя прикасаться к нему. – Я не верю, что он на самом деле хочет причинить мне вред.

– Молюсь о том, чтобы вы не ошиблись.

– До свидания. Я напишу вам из Глазго и передам все его слова, поэтому, если что-нибудь случится, у вас будут доказательства и он никогда не получит корону.

– Я буду ждать ваших писем. И… храни вас Бог.

Через несколько дней Босуэлл трясся на изрытой заледенелой дороге между замком Крайтон, где оставил свою жену командовать рабочими, вырезавшими новые дубовые панели для обшивки парадного зала, и Уиттингемом, крепостью Дугласов, расположенной в пятнадцати милях оттуда. Январь был не лучшим временем даже для коротких поездок, но положение Марии не оставляло иного выбора. Сразу же после ее визита и «примирения» с Дарнли ее нужно было сделать вдовой. Ничего другого не оставалось.

То, что он сказал ей, было правдой. Ходили слухи о том, что Дарнли и его отец задумали заговор против Марии, который мог привести к захвату короны – разумеется, от имени маленького принца, – но точное время, место и количество заговорщиков оставались для него загадкой.

«Если бы моим разведчикам платили так же хорошо, как шпионам Сесила, то я бы уже все знал», – грустно подумал он и плотнее запахнул шарф на шее.

«Но с другой стороны, не имеет значения, что задумал этот слабый, вечно хнычущий глупец, если я нанесу упреждающий удар».

Он не мог отделаться от гнетущего чувства. Добрая открытая схватка всегда радовала его, но все эти заговоры и закулисные, изначально трусливые способы разбираться с врагами были ему не по душе.

«Связь с королевой привела меня к этому, – думал он. – Она превратила меня в паяца, такого же фальшивого, как остальные придворные. Я ненавижу это. Но теперь, когда она беременна, я не могу так просто все оставить».

Громадная каменная башня Уиттингема возвышалась над тускло-коричневыми ветвями спящего леса у подножия холмов Ламмермюир. Босуэлл рысью въехал во двор и отдал свою лошадь слуге, дрожавшему от холода. Внутри его ожидали граф Мортон, Мейтленд и Арчибальд Дуглас, любимый подручный Мортона: мошенник, бандит и головорез.

– Ага, вот и он! – они повернулись, приветствуя его, и предложили кружку подогретого эля.

– Своевременность – большое достоинство, – заметил Дуглас. – Теперь мы можем приступить к делу.

В отличие от придворного ритуала здесь не предусматривалось никаких формальностей и обмена любезностями, хотя Босуэлл не смог удержаться от обращения к Мейтленду:

– Итак, мистер секретарь, как видно, даже медовый месяц не может отвлечь вас от важных обязанностей, таких как планирование убийства.

– Помолчите! – Мортон выступил вперед. – Мы будем совещаться снаружи.

Босуэлл постучал по сырым серым камням.

– Даже у стен есть уши, да? – он сделал глоток теплого эля. Ему хотелось провести еще несколько минут у камина, чтобы онемевшие пальцы хотя бы начало покалывать.

– Вы не оригинальны, и это разочаровывает меня, – заявил Мейтленд.

– А меня разочаровывает ваше равнодушие к молодой жене. Но долг зовет, – Босуэлл допил эль и надвинул шляпу на уши. Они вышли на улицу, ежась от холода.

– Там, возле тиса, – сказал Арчибальд и указал на огромное дерево, одиноко стоявшее примерно в ста футах от башни и окруженное замшелыми валунами. Они осторожно направились туда через поле, поскальзываясь на камнях и набирая снег в сапоги.

Дерево с широко раскинутыми, низко висящими ветвями напоминало походный шатер, защищавший их от ветра. Мортон устроился на одном из плоских камней и расстелил под собой плащ.

– Вы можете смеяться, – сурово обратился он к Босуэллу. – Но шпионы буквально повсюду, и чрезвычайно важно, чтобы никто не мог подслушать нас.

Мейтленд заговорил первым:

– Проблема проста, джентльмены. Королева сожалеет о своем браке с лордом Дарнли. Мы сожалеем о ее браке. Нет никого, кто не сожалел бы об этом, кроме самого Дарнли и его гордого отца. Пора покончить с ним самым подобающим образом: «пока смерть не разлучит нас». Недавно я сам произнес эту клятву, и она вдохновляет меня.

– Да, – согласился Босуэлл. – Развод, судебное решение – это оставляет слишком много нерешенных вопросов.

– И не приводит к наказанию преступника! – отрезал Мортон. – Он предал нас в деле Риччио, пошел против собственного клана – Дугласов! Это непростительно! Я много месяцев размышлял об этом, пока находился в изгнании, сначала в Англии, потом во Фландрии, а потом снова в Англии.

Его темные глаза сверкнули.

– Значит, вы нанесете первый удар? – спросил Арчибальд. – Таким образом вы поддержите семейную традицию и воспользуетесь фамильным мечом. Он не зря находится у вас на хранении.

Мортон почесал кудрявую рыжую бороду.

– Я не смею, – наконец произнес он.

– Что? – Босуэлл не верил своим ушам. – Зачем же мы тогда собрались здесь? Зачем вернули вас в Шотландию?

– Не могу, – хрипло ответил Мортон. – Я только что получил королевское помилование за одно убийство и не осмеливаюсь так быстро совершить другое.

Поднявшийся ветер засвистел в ветвях тиса. Все молча смотрели на Мортона, пока он не выкрикнул:

– Я презираю его и с радостью нанес бы не только первый удар, но и все остальные… если бы королева поручила мне это сделать.

– Она поручила это всем нам, и вам в том числе, – бросил Мейтленд. – Мы все обсудили в Крейгмиллере, и она выдвинула единственное условие: это не должно запятнать ее честь.