Зулейка Доусон - Форсайты

Когда приехала временная секретарша, Флер уже измеряла, прикидывала и перепроверяла с лихорадочной энергией, которая поостыла только далеко за полдень. Наконец, оставив секретаршу в кабинете с блокнотом, расшифровывать ее закорючки, Флер вышла из дома на солнце.

Мало-помалу чувство собственности, генетически заложенное в самых костях Форсайтов, начало согревать ее куда сильнее весеннего воздуха. Она неторопливо потянулась, точно кошка, озирающая свою новую территорию. Ее мысли все еще были заняты перечнем самого необходимого, когда она спустилась с террасы на траву. Секретаршу пока надо оставить. Пусть завтра же наймет уборщиц, чтобы можно было оценить объем необходимых приготовлений до начала отделочных работ. Да! И нанять садовника! Газон необходимо привести в порядок.

Она стояла, озираясь по сторонам, черпая силы из воздуха и света, а ее ноги по щиколотку уходили в клевер. И, конечно, роща притянула ее взгляд, как магнитом. Оставшись без ухода, лиственницы разрослись. Странно! Теперь они все принадлежат ей… Ну а упавший ствол, где она наконец сделала Джона своим и телом, и душой, – цел ли он до сих пор?

Кукушка вновь глухо закуковала, точно старинные часы. Ее зов доносился оттуда. Флер пошла на него и обрела свое сердце.

Глава 10

Исполнение желаний

В то утро, когда Флер вступила во владение домом его детства, телефонный звонок вызвал Джона в Мастонбери. Начальник базы, сказал адъютант, хотел бы с ним поговорить.

Но оказалось – совсем не о том, на что по дороге надеялся Джон. Когда Джон вошел в его кабинет, Уэллинг отложил письмо, которое писал.

– Мистер Форсайт! Благодарю, что вы приехали. Садитесь, пожалуйста. Нам нужно ваше поле.

Джон сел.

– Мое поле?

– Если вы согласитесь. Естественно, будет денежная компенсация. Нам тут тесновато, а ваше поле, примыкающее к нам, не засеяно.

Из окна Джону был виден аэродром, уходивший к полосе леса. Грин-Хилл находился за ней, а к северу его пастбище смыкалось с территорией базы.

– Как вы видите, с этой стороны мы просто стиснуты. И ваше поле очень нам помогло бы. Не придется рубить деревья, а с рощей вдобавок мы могли бы снять корсеты и вздохнуть свободно.

– Да, – сказал Джон и сумел улыбнуться. Но он знал, что с голосом ничего поделать не смог. – Все, что может быть полезным.

Уэллинг переложил бумаги на столе.

– Я знаю, мистер Форсайт, вы предпочли бы более активную роль, но, поверьте мне, это будет большой помощью. Взлетные полосы перегружены – и будут перегружены еще больше. Дополнительное пространство нам жизненно необходимо. Только сегодня утром один из наших летчиков разбился, потому что садился с поврежденным крылом и не успел погасить скорость. Мы не можем допустить, чтобы это повторилось.

– Да, – сказал Джон. – Разумеется.

– Значит, решено? Бумажной волокиты не избежать, теперь с этим даже хуже! – Уэллинг придавил ладонью стопку документов. – То одно, то другое. Но если вы согласны…

– Ну конечно, – перебил Джон.

– Превосходно!

Уэллинг спустил на нос очки и вернулся к своему письму. Джон понял, что разговор окончен. Если не считать предстоящего официального оформления, его словно бы и вовсе не было. Адъютант появился в дверях, точно по мановению волшебной палочки.

– Благодарю вас, сэр, – произнес он вполголоса, будто опасаясь напомнить своему начальнику, что Джон еще не ушел. – Я провожу вас.

Он скользнул в кабинет и широко раскрыл дверь. Ощущая себя запаской, надеющейся на прокол, Джон встал. Подчинясь внезапному порыву, чтобы хоть что-то извлечь из своей поездки для себя, он спросил у адъютанта:

– Я знаком с одним из ваших летчиков. Вы не передадите ему от меня?..

– Конечно, сэр. Само собой. А его фамилия?

– Робертс. Он лейтенант…

Джон сразу же ощутил какую-то перемену. Адъютант взглянул через его плечо на начальника, а тот, видимо, вновь оторвался от письма.

– Р.Д. Робертс? – повторил Уэллинг.

Джон обернулся.

– Да-да.

Тут глаза Уэллинга встретились с его глазами, а рука взяла со стола недописанное письмо.

Джон ехал в сторону Ричмонда и думал, что таким, как он, помилования не бывает. Юный летчик – в ином мире, он мог бы быть его сыном или младшим братом – погиб. В восемнадцать лет его жизнь оборвалась, не успев начаться. А он, Джон, старше его более чем вдвое… Узурпатор!

Услышав о его гибели в Мастонбери – Уэллинг писал то самое письмо, которое теперь лежало в его нагрудном кармане, – Джон умолял, чтобы ему было позволено сообщить семье. Хоть это-то он мог сделать! Помявшись, упомянув «положенный порядок», Уэллинг согласился. Возможно опасаясь, что иначе он лишится обещанного поля.

Джон угрюмо смотрел на шоссе.

«У меня только мать и сестра»… – сказал Бобби в Грин-Хилле. Бобби… Они же только-только познакомились. И в любой другой обстановке до имени не дошло бы. Но в любой другой обстановке юноша был бы жив.

До первого ориентира он добрался менее чем за час. У мемориала он остановил машину и вылез. В отдалении в конце изгибающейся липовой аллеи он увидел церковный шпиль. Насколько он помнил с дней своей собственной юности, коттеджи находились примерно в четверти мили влево отсюда. Джон пошел на разведку пешком и за купой буков обнаружил поворот. Надпись на указателе гласила «Акр-лейн». Почти наверное, дорога к коттеджам Поула – как написано на конверте у него в кармане.

Джон вернулся к машине, жалея, что не курит. Едва забравшись внутрь, он увидел, что из-за поворота выехала девушка, немногим старше его дочери. Легкое хлопчатобумажное платье в узкую голубую и белую полоску – возможно, школьная форма, волосы скрыты соломенной шляпкой, завязанной под подбородком широкой лентой того же бледно-голубого цвета.

– Прошу прощения! – окликнул ее Джон и замахал рукой.

Девушка остановилась, уперлась ногой в землю и, подпрыгивая, подогнала велосипед поближе к нему, оставаясь на другой стороне шоссе.

– Простите, что задерживаю вас, – сказал он. – Я ищу коттеджи Поула. Они в той стороне, откуда вы едете?

Девушка посмотрела на него с недоумением, как будто не доверяя причине, на которую он сослался. Джон не чувствовал себя вправе сказать правду, а сочинять ничего не хотел. Оставалось только надеяться, что лицо у него достаточно честное.

После еще нескольких секунд внимательного ocмoтра Джон с облегчением решил, что, видимо, прошел проверку с честью. Она повернулась в седле и указала на поворот.

– Поезжайте до Перч-роу справа. Вы сразу увидите.

– Спасибо. Большое спасибо.

Девушка улыбнулась, но недоверие не исчезло из ее глаз. Она проехала мимо него, и Джон завел мотор.

В конце пути ничего неожиданного его не ожидало. После ровно пятнадцати минут в последнем коттедже в коротком ряду Джон испытывал горячую благодарность к постоянно высмеиваемой национальной черте – умению сжать зубы. Он не сомневался, что миссис Робертс, симпатичная блондинка, помоложе Холли, но старше его, предастся горю – но не раньше, чем он уедет. Она поблагодарила его за то, что он приехал, за хлопоты – несколько раз поблагодарила. Джон отвечал, какие же хлопоты? Хотя бы это было в его силах… Не может ли он еще как-то помочь? Его снова поблагодарили. Он достал визитную карточку и положил ее рядом с письмом, которое, прочитанное и возвращенное в конверт, лежало на этажерке.