Би Фэйюй - Лунная опера (сборник)

– Давай подрожим вместе?

Эта девчонка взяла меня в оборот так же ловко, как лягушка скручивает языком свою добычу, подобно разряду молнии, она унесла меня в заоблачные дали. Я обнял мою Сяо Саньцзы; совершенно голая, она стояла и тряслась в моих объятьях. И я уже перестал понимать, кого именно из нас трясет, ее или меня. Моих усилий не хватало, чтобы усмирить дрожь. Так мы и стояли обнявшись, пока у меня наконец не иссякли силы. Прошло примерно минут десять, наконец Сяо Саньцзы подняла голову, ее взгляд заволокло пеленой, она посмотрела мне в глаза, потом тихонько сказала на ухо:

– Почему ты перестал дрожать? Давай постоим так еще. У меня уже давно такого не было.

Сяо Саньцзы вовсе не издевалась. Но сам я стыдился себя и готов был провалиться сквозь пол. Все мои надежды на этот вечер терпели крах. Сяо Саньцзы наверняка раскусила меня, поняла, что у меня нет никакого опыта, что весь мой вид напускной и что на самом деле я ничего из себя не представляю. Словом, в глазах женщины я был пустышкой. Языком-то можно наплести что угодно, а вот безудержно стучащие зубы не обманут. Так что этим вечером я полностью облажался.

Однако Сяо Саньцзы вела себя исключительно и сглаживала все мои многочисленные ляпы. Она умела дарить клиенту удовольствие и уверенность в себе. Этим вечером Сяо Саньцзы играла роль моей наставницы. Я торопился, мне хотелось как можно быстрее осуществить самые смелые фантазии, моментально испытать нирвану и одним махом добиться результата. Но Сяо Саньцзы не позволяла. Я не понимал, почему она не давала мне поцеловать ее в губы. Я кружил вокруг ее подбородка, а она все время увертывалась. Наконец я изловчился и, схватив за оба запястья, прижал ее к стене. Сяо Саньцзы, отвернув лицо, холодно сказала:

– Не целься сюда. В любое другое место, только не в губы.

Я не понимал, почему она так принципиальна, но, к счастью, были эти «другие места», которые я начал штурмовать, я выпивал ее, словно вино, и поедал, словно мясо. Сяо Саньцзы жарко откликалась на мои ласки. Я погасил свет, но она включила его. Я снова погасил, но она снова включила. Всеми силами я пытался сдержать себя, пока шла наша борьба за выключатель. Наконец в самый критический момент, когда я уже был на пределе, Сяо Саньцзы раскрылась. Она мастерски направляла меня, шаг за шагом передавая свою технику. Я атаковал ее сверху донизу, снаружи вовнутрь, поверхностно и в самую глубь, атаковал, переходя от стонов до криков, от жизни до смерти, от смерти до жизни. Мы повторяли каждое действие раз за разом и все целиком с самого начала. Это было наше счастливое знакомство друг с другом, полное безудержного ликования. Моя плоть напоминала трубку с фейерверком, ритмично разбрасывающим разноцветные огни в ночную пустоту. Разорвавшись, фейерверк яркими красками взлетел ввысь, и за каждой вспыхнувшей искрой тянулся хвост. Появляясь на миг, огни тут же исчезали, они выбрасывали из моего тела сперму, свободную и необузданную. И горели они ровно столько, сколько длилось мое бурное ликование. Я понимал, что Сяо Саньцзы принадлежала всем мужчинам Поднебесной, но конкретно в данный момент она была моей. Да здравствует частная собственность, замечательная система. У нас нет завтра, нет потом, есть только этот раз и следующий раз. Открыв рты, мы тяжело переводили дух, прилипнув друг к другу настолько плотно, что наши тела походили на одну лепешку.

В восточном пригороде царило абсолютное спокойствие, это спокойствие проникло в наши души. Сяо Саньцзы лежала у меня на груди и просто водила по ней указательным пальцем.

– Первый раз? – спросила она.

– Первый, – поморгав, ответил я.

Больше она ничего не говорила. Довольно долго мы еще спокойно смотрели друг на друга, потом я нагнулся над ней, желая снова поцеловать в губы. Сяо Саньцзы пальцем остановила меня, отворачивая подбородок в сторону. Вдруг она сказала:

– Тебе нельзя этого делать.

– Почему нельзя?

Сяо Саньцзы выдержала долгую паузу, а потом, глядя на меня, сказала:

– Это не твоя судьба. – Рассмеявшись ни с того ни с сего, она добавила: – Человек человеку рознь. Это не твоя судьба.

– Почему? – спросил я.

Сяо Саньцзы так и не ответила, уже перед тем, как заснуть, она пробормотала:

– Просто тебе этого делать нельзя.

Всю вторую половину ночи Сяо Саньцзы спала. Мы лежали лицом друг к другу. Я не стал размышлять о том, что сказала мне Сяо Саньцзы, а просто спокойно смотрел на нее. Равномерное дыхание Сяо Саньцзы легонько касалось моего лица, от нее веяло душистым ароматом. Я погладил ее по спине, это было благостное изнеможение, а может быть, изнеможенное благо. Главарь точно заметил, сказав, что раньше эти прекрасные тела принадлежали племянникам партсекретарей или сыновьям начальников, но сейчас Сяо Саньцзы принадлежала мне. Главарь все оплатил, и теперь даже такой человек, как я, мог переспать с Сяо Саньцзы. Как я благодарен жизни. И двоюродный брат оказался прав, когда сказал, что на дворе девяносто девятый год. Только сейчас я осознал в полной мере, что значили эти слова. Весь смысл жизни заключался во временных фазах.

Я не слышал сильного ливня, который шел ночью. Все мое внимание ушло на тело Сяо Саньцзы. Я ничего не слышал вокруг себя. Я вышел на балкон и изо всех сил потянулся. Как прекрасен мир после дождя, ливень смочил землю, очистил камни, напитал воздух свежими ароматами, прояснил небо, придал сочности зеленым краскам, возвратил моему телу спокойствие. Стоя на балконе, я жадно вдыхал воздух после дождя. Такой воздух укрепляет потенцию. Как прекрасна жизнь. Как прекрасно жить. Как прекрасна влага. Как прекрасно тело. Как прекрасны женщины. Как прекрасна чистота. Как прекрасен секс. Как прекрасен оргазм. Как прекрасно здоровье. Как прекрасна зелень. Как прекрасна свобода. Как прекрасно спокойствие. Как прекрасен Нанкин. Как прекрасна жизнь. А прекраснее всего – иметь деньги.

Те слова Сяо Саньцзы стали для меня настоящим заклятием, мне и вправду нельзя было этого делать. Вечером хозяин ночного клуба вызвал меня к себе и официально сообщил о моем увольнении. Я ни в чем не мог его винить. Всего за несколько дней я дважды самовольно покинул свой пост. Так что хозяина я ни в чем не обвинял. Я считаю, что в жизни все предопределено, поэтому неизвестно, где найдешь, где потеряешь. Сегодня тебе фартит, значит завтра может не повезти. На месте хозяина я поступил бы точно так же. Зато я переспал с Сяо Саньцзы, а это было моим заветным желанием. Что-то обрел, что-то потерял, все четко. И трудно сказать, кто тут остался в убытке.

Выйдя из кабинета хозяина, я не пошел сразу домой, а вместо этого завернул в бар. Мне хотелось присесть и хорошенько полюбоваться на мою Сяо Саньцзы. Только что лишившись девственности, я понял одну элементарную истину: занятие сексом – это весьма странная штука, представляющая исключение. Едва секс превращается в навязчивое желание, у вас навсегда пропадает возможность его исполнить. «Исполнение» желания отнюдь не означает завершения, как раз наоборот, это только первый шаг на длинном трудном пути. Не успеешь оглянуться, как «исполнение» превращается в «хочу еще». Точно так же ведет себя вода на возвышенности: едва появится маленькая брешь, и ее уже ни за что не удержать. И тут уже никто не удивится бескостной природе воды: будучи текучей по своей натуре, она устремится вниз. Тот, с кем ты переспал, поселяется в твоем сердце, которое скучает и тоскует, по крайней мере, так было у меня. Я выбрал свободный столик, сел и заказал пиво. Бизнес в клубе этим вечером не клеился. Девушки-проститутки стояли, подперев стену, с отсутствующими, томными взглядами. В руках они держали пейджеры: казалось, что они одновременно кого-то ждут и в то же время отвергают. Сяо Саньцзы стояла среди них, несколько раз наши взгляды пересекались, и каждый раз я первый отводил глаза. Меня это крайне огорчало, мне не хватало смелости взять и подойти. Я не знал, ответит ли она согласием, не знал, какую цену предложит, не знал, будет ли мне это по карману, не знал, где с ней уединиться (ведь не на улице же этим заниматься). От всех этих вопросов, так же как от взгляда Сяо Саньцзы, я лишался всяких сил. У меня просто опускались руки. Мои не находящие выхода импульсы напоминали морские волны, чьи старания выползти на берег в конечном счете оборачивались покорным возвращением восвояси. Как же это было неприятно. Как же недостижимо. Свои силы я мог тратить лишь на страдания, и я просто смотрел на нее, используя самый безысходный способ любовных мечтаний. Еще совсем свежие воспоминания без конца бередили мне душу. Как бы мне хотелось превратиться в зажатый у нее в руке пейджер: раз за разом я бы вибрировал в ее влажной ладони. Я страстно мечтал о ее влажных ладонях, влажной груди и о влажном запахе. Пейджер Сяо Саньцзы наверняка уже несколько раз посылал сигналы своей хозяйке, которая то и дело опускала голову вниз, глядя на экран. Примерно в десять часов к Сяо Саньцзы наконец подошел высокий мужчина. Сяо Саньцзы, похоже, что-то ему сказала, потом печально улыбнулась и, вышагивая впереди, повела его к выходу. Все это происходило прямо у меня на глазах, и я был бессилен что-либо предпринять. Почти физически я почувствовал, как ее шаги задели в моей груди что-то живое. Как только она направилась к дверям, внутри у меня все свело судорогой. Уже у самого выхода она остановилась и обернулась. Я не видел ее глаз, поэтому не разобрал, куда именно был направлен ее взгляд. После этого ее силуэт пропал. Как она так могла? Ну скажите, как она так могла? Чувствуя себя на грани помешательства, я запрокинул голову и одним махом залил в себя пиво.