Кэтрин Бу - В тени вечной красоты. Жизнь, смерть и любовь в трущобах Мумбая

В последние пять лет в районе аэропорта появилось более сотни школ. Некоторые были очень хорошими и очень дорогими, в других ничему не учили – это были чисто фиктивные проекты. В третьих, таких, как домашние классы Манджу, преподавание вели люди, не имевшие педагогического диплома, а зачастую и просто подростки. Но все это, по общему мнению, было лучше, чем бесплатное муниципальное образование. Вот, к примеру, школа Марол, в которой работает Айша. Более шестидесяти процентов учителей в таких учебных заведениях не имеют высшего образования. Многие из этих неквалифицированных сотрудников занимают свои должности только потому, что регулярно платят мзду руководству школы. Кстати, глава округа был одним из тех политиков, кто с удовольствием грел руки на несовершенстве государственной системы образования вместо того, чтобы ее реформировать. Так, Субхаш через подставное лицо открыл собственную частную школу.

– В школе Марол мы играем, потом уходим на перемену, потом снова играем, а потом обедаем, – так Адарш, мальчик из Непала, описывал свою учебную программу. После уроков он приходил к Манджу. Здесь всегда можно было почерпнуть какие-то знания. Бывало, что девушка просто пересказывала своим маленьким слушателям литературные произведения, краткое содержание которых ей задали выучить в колледже. Конечно, они, как и их юная преподавательница, не могли понять, о чем говорится в романе про миссис Даллоуэй. Однако им удалось усвоить, что Отелло недолюбливали и презирали из-за того, что он был темнокожим.

Дверь распахнулась, и в дом влетел один из учеников Манджу. Мальчик пронесся по коридору с такой скоростью, что со стены упал плакат с портретом Бал Тхакерая, престарелого основателя Шив сены.

– Дево, ты пришел слишком рано! – возмутилась Манджу. – И ботинки не снял!

Тут она подняла глаза от его ног, оставивших грязные следы на полу, и посмотрела ему в лицо. Оно было залито кровью.

– Ай-ай! – заплакал мальчишка, схватившись за голову. – Такси…

Дети из Аннавади очень часто попадали под машины. Движение в округе было напряженным и беспорядочным. Самым опасным считался участок дороги прямо рядом со школой Марол. Если, не дай бог, попадется неопытный водитель, да еще разговаривающий за рулем по мобильному телефону, встреча с ним могла иметь для ребенка летальный исход. Манджу вскочила, схватила стоявшую рядом с плитой банку с куркумой и стала посыпать желтым порошком разбитую голову мальчика. Эту специю использовали не только во время свадеб [53], но и в качестве обеззараживающего средства для открытых ран. Манджу стала энергично растирать порошок, пока он, смешавшись с кровью, не превратился в яркую оранжевую пасту. Девушка с усилием вдавила пасту в рану, и еще раз тщательно осмотрела голову, чтобы удостовериться, удалось ли остановить кровь. Тут в кухню ворвалась мать Дево, одноглазая вдова. В руках у нее был кусок металлической арматуры.

– Чтоб тебя машиной переехало! – вопила она. – Чтобы тебя черти взяли! Ты опять шел по проезжей части и считал ворон?! А теперь ты помрешь у меня на руках!

Дево живо нырнул под деревянный буфет, где семейство Манджу хранило всякие припасы. Из этого укрытия он жалобно завывал, предвидя скорую расправу.

– Нет! – закричала Манджу, – Только не по голове! Он и так ранен!

– Я тебе все зубы выбью! Я тебя всего исполосую, – орала одноглазая женщина.

Лечение болезней или травм обходилось жителям Аннавади очень дорого. Многие на этом разорились. Бедная мать Дево и так уже была в долгах: алчный кредитор одалживал ей деньги под сумасшедшие проценты, когда ее недавно скончавшийся муж лежал в больнице.

– А что было бы, если бы ты пострадал сильнее? Скажи мне, Дево? Чем я заплатила бы врачам? У меня нет ни рупии на то, чтобы спасать твою жизнь!

– Прекратите, – возмутилась Манджу, безуспешно пытаясь схватить женщину за руку и отвести железку подальше от головы ее сына. Раул, конечно, проснулся и с вытаращенными глазами наблюдал за происходящим. Он знал, что поскольку в их дом на занятия приходят дети, здесь часто разыгрываются семейные сцены.

В более спокойной обстановке Манджу попыталась бы понять и пожалеть мать мальчика. Родители всегда побаивались потоков автомашин и других многочисленных опасностей, которым могли подвергнуться их дети. Сами же маленькие обитатели трущоб вряд ли понимали, что им грозит на шумных улицах. Конечно, Манджу ненавидела любое насилие и протестовала против рукоприкладства в общении с младшими. И все же она понимала, что иногда крайние меры, как тот умышленный и осторожный удар топора, который нанесла ей мать, может дать положительный эффект. Напуганный до полусмерти ребенок впредь не повторит проступок и будет осторожнее.

Однако вдова явно потеряла контроль над собой и вряд ли могла бы преподать полезный урок сыну. Поэтому Манджу протиснулась между ними и обхватила руками разъяренную женщину.

– Дево, пообещай матери, что ты больше никогда не будешь выходить на проезжую часть, – произнесла она, задыхаясь.

– Не буду! – выдавил из себя всхлипывающий мальчик. – Я больше так не буду!

Перед тем, как уйти, женщина метнула единственным глазом суровый взгляд на Манджу и заявила:

– Если он завтра не будет тихо сидеть у вас и заниматься, я переломаю ему ноги, а в лицо плесну керосином!

Манджу снова взялась обрабатывать рану Дево. Но тут явилась маленькая девочка и обиженно сказала:

– Учительница, вы опаздываете на занятия!

Тогда девушка сняла с головы тонкий шарф, весь измазанный кровью и куркумой, и ответила:

– Пойдем, соберем всех.

Оставлять уже пришедших учеников одних в своем доме она не хотела – эти обязательно будут рыться в ее вещах, причем это будет похуже, чем братья, вечно утаскивающие у нее крем для лица.

Выйдя на улицу, она плотно сжала губы, будто была на кого-то сердита. На самом деле так делали все, кто не хотел наглотаться мух. Их тут был целый рой. Похоже, это были единственные существа, интересовавшиеся продуктами устроенной Айшой бакалейной лавки.

– Класс, за мной! – позвала Манджу, выйдя на майдан. Она легко переступала через кучки мусора, сортировкой которого в этот момент занимался Абдул. Манджу знала его, потому что Раул все время гулял вместе с его братом Мирчи, но, конечно, никогда с ним заговаривала. Да и вообще он, по мнению девушки, был какой-то нелюдимый.

– Дети, собирайтесь быстрее, – громко объявила она, войдя в один из переулков и хлопнув в ладоши. – Пхут-а-пхут ! Пора, пора!

Вообще-то бегать за ними и подгонять их не вменялось ей в обязанность. К чему учителю еще одна забота? Ведь это их личное дело, приходить или нет.