Кэтрин Бу - В тени вечной красоты. Жизнь, смерть и любовь в трущобах Мумбая

Как-то раз Зеруниза слышала, как Мирчи напевает сочиненную им песенку: «Тот, кто попадает в Купер, тот уже почти что умер». Если Фатима отправится к праотцам, то мужа, сына и дочь госпожи Хусейн упрячут в тюрьму лет на десять или больше.

Карам согласился с супругой в том, что надо проигнорировать предложения следователя по особо важным делам и продолжать давить на мужа Фатимы, чтобы тот согласился перевести ее в частную клинику.

– Да, так я и сделаю, – сказала Зеруниза и заплакала. – Но может произойти следующее: чиновная дама разозлится и сделает так, что полиция будет собирать показания только тех людей, которые мечтают о нашем крахе. Если бы мы жили в родной деревне среди своих близких и родственников, можно было надеяться, что свидетели посочувствуют нам и скажут правду. Но в этом городе у нас нет друзей.

Начал накрапывать небольшой дождь. В одну из ночей, слушая, как капли стучат по крыше здания участка, Абдул вспомнил триллер, который они как-то посмотрели вместе с Калу. Он назвался «Олдбой». Герой провел многие годы в тюрьме, не понимая, за что сидит, и сходя с ума от этого непонимания.

Калу понравилось окончание фильма, когда узнику удалось бежать. Он выяснил, кто виноват в его заточении, и забил до смерти всех виновников – это при условии, что за пояс у него был заткнут нож и он мог их просто зарезать.

А Абдул припомнил сейчас другой эпизод. Заключенный изо дня в день колотил кирпичную стену, которая, вероятно, была намного крепче, чем перегородка между Фатимой и Хусейнами, потому что только через несколько лет ему удалось пробить маленькое отверстие. Герой просунул туда руку и наслаждался тем, как струи дождя стекают по коже.

Дома Абдул мало задумывался о будущем, если не считать туманных фантазий о переезде в Васаи и более приземленных забот, связанных со здоровьем. Может, у него, как у отца, скоро сдадут легкие? И останется ли навсегда деформированным и неестественно вывернутым правое плечо? Позвоночник у него сильно искривился, потому что мальчик большую часть жизни провел, сгорбившись над кучей мусора.

Абдул еще в детстве смирился с тем, что его вечный удел – сортировка отходов. Он считал, что сделан из особого теста и не похож ни на Мирчи, ни на умницу Манджу, ни на прочую молодежь из Аннавади, верившую, что они смогут как-то изменить свою судьбу. Абдул всегда полагал, что будущее окажется таким же, как прошлое, только, возможно, денег будет чуть больше. Он никак не рассчитывал, что его погубит озверевшая от зависти соседка, которая была лишь не намного беднее, чем Хусейны.

Мать не раз говорила ему, что дети бедняков еще в нежном возрасте принимают удел, который посылают им их боги. Они смиряются с тем, что предначертано небесами, и поэтому добрее и терпимее относятся друг к другу. Абдул не был уверен, что это правда. Сама Зеруниза с детства знала нищету и ненавидела само воспоминание о ней. Она приложила много сил для того, чтобы подготовить сына к жесткой конкурентной борьбе, без которой не выживешь в современном мире. Именно в молодом возрасте одни хорошо «поднимались», закладывая основу будущего благополучия, другие же «опускались на дно». Мать внушила Абдулу, что он, мальчик невысокого роста, обязательно должен «подниматься», «расти».

Да, Хусейны уже не раз переживали тяжелые времена. Они очень много потеряли в 2005 году во время наводнения. Но тогда и другие обитатели Аннавади были в такой же ситуации. А как переживать крах в одиночку, Абдул не знал. Мать его к этому не подготовила.

Какой сегодня день? Сколько времени он провел под стражей? Этого он точно сказать не мог. Иногда его били, а потом снова водворяли в камеру. В соседней комнате часто звонили телефоны – там, по-видимому, была дежурка, потому что помимо звонков слышались также обрывочные разговоры по рации. Полицейские говорили между собой на языке маратхи, но слова Абдул разбирал с трудом. Чтобы хоть чем-то себя занять и отвлечься от тревожных мыслей о том, что он, невиновный, сидит в тюрьме и регулярно подвергается истязаниям, он пытался прислушаться и понять, о чем беседуют за стеной.

Обычно мучители с удовольствием выкручивали ему руки. А ведь это его «рабочие инструменты», именно ими он зарабатывал себе на хлеб. Маленькие ладони в рыжих пятнах от ржавчины; запястья с хорошо различимыми венами. У Абдула было много зарубцевавшихся шрамов, что вполне типично для его рода занятий. Но серьезных травм у него никогда не было, за исключением того случая, когда велосипедная спица глубоко пропорола руку.

Он на время отключился и перестал слушать телефонные переговоры, доносившиеся из соседней комнаты. Но чуть позже голоса стали доноситься громче, и он вдруг понял, что речь идет о нем.

– Да, те самые, что напали на хромую женщину… Не отец, а сын… Никаких избиений, что ты, Айша… Ничего такого мы не делаем.

Это звонила Айша из Аннавади. Абдул испугался. Она, наверное, просила, чтобы их мучили посильнее. Тогда мать скорее решится ей заплатить.

Вдруг в «неофициальную» камеру вошел Тхокал.

– Айша говорит, что этот парень никого не поджигал, и вообще никого не трогал в Аннавади. Так что не надо его больше бить, – обратился он к своим коллегам в погонах.

Обоих Хусейнов, отца и сына, оставили в покое, больше не пороли и даже сняли с них наручники.

Абдул пытался понять, почему это произошло. Мирчи дружит с сыном Айши. Может, Раул уговорил мать помочь Абдулу? А может, сама Айша заметила, как самоотверженно и безропотно он целыми днями сортирует мусор на майдане, прямо у нее на виду? Не исключено, что она поняла: это простой трудяга, тихий и неприметный, и не нужно с ним обращаться жестоко.

У Карама были другие, более реалистические соображения на этот счет. Тот звонок, скорее всего, показуха. Предполагалось, что отец и сын услышат разговор и расскажут Зерунизе. Айша и Тхокал нередко работали вместе. Сейчас Тхокал продемонстрировал им свою власть и тем самым доказал, что сможет сделать так, чтобы Хусейнам не причинили вреда в участке. Именно это он обещал Зехурнизе в обмен на деньги. Айша, со своей стороны, пыталась показать им, что имеет все же влияние в полицейском участке Сахар. В этом случае и она могла претендовать на свою долю в вознаграждении.

Однако отец не стал объяснять всех этих хитростей своему измученному сыну. Пусть мальчик верит, что кто-то обратил внимание на то, как он трудится и содержит всю семью. Пусть считает, что его оправдали и защитили просто из добрых побуждений.

Через четыре дня после происшествия с Фатимой на закате в Аннавади пришел факир [68]-мусульманин с опахалом из павлиньих перьев, раздающий благословения и изгоняющий злых духов. Такие факиры редко захаживали в этот район, потому что здесь было немного последователей ислама, то есть клиентуры, которая готова была бы оплатить его «трансцендентные» услуги. Как только сестра Абдула Кекашан увидела старика, она вскочила и побежала ему навстречу. Мать упросила Тхокала не забирать девушку в участок или хотя бы отсрочить взятие под стражу: она с ужасом думала, что может случиться с молодой красивой женщиной, если она окажется в полиции. Но недавно Кекашан было приказано самой явиться в отделение. Поэтому ей было жизненно необходимо приносящее удачу напутствие старого факира.