Кэтрин Бу - В тени вечной красоты. Жизнь, смерть и любовь в трущобах Мумбая

– К черту все это! Деньги ничего не значат!

Но с матерью Сону повезло. По вечерам она вместе с четырьмя детьми удаляла заусенцы с розовых пластиковых прищепок. Эту надомную работу заказывало семейству из трущоб расположенная неподалеку фабрика. А днем женщина приторговывала маленькими пакетиками кетчупа и порционным джемом с просроченным сроком хранения на тротуаре у отеля «Лила». Фирмы, готовившие еду для авиакомпаний, передавали этот джем вместе с запаянным в пакеты раскрошившимся печеньем в качестве благотворительной помощи для сирот из приюта сестры Полетт. Но монахиня продавала просроченные продукты окрестным беднякам, женщинам и детям, а те, в свою очередь, пытались перепродать добытое. Сону презирал сестру Полетт еще больше, чем ее бывший воспитанник Сунил.

Сону был записан в седьмой класс муниципальной школы Марол. На уроки он ходить не мог из-за работы. Тем не менее он занимался по вечерам, в конце года сдавал экзамены и переходил в очередной класс. Парень считал, что и Сунил должен последовать его примеру. Как-то утром он смешно потряс головой, будто пытался вытрясти глухоту из уха, и объявил:

– Давай выучимся и заработаем много денег! У нас их будет, как грязи!

– Ты-то наверняка разбогатеешь, босс, – рассмеялся Сунил. – А я, если ты не против, останусь бедняком, ладно?

– Но ты ведь тоже хочешь кем-то стать в жизни, правда, Моту? – Прозвище, которое Сону дал напарнику, означало «толстяк». При этом толстым Сунил мог считаться только в сравнении с худющим Гуптой.

Да, Сунил хотел стать «кем-то», но он не считал, что обучение в государственной школе открывало перед мальчишками из трущоб какие-то особенные перспективы. Те, кто окончил семь или восемь классов, подвизались мусорщиками, дорожными рабочими или раскладывали по коробкам крем Fair and Lovely на косметической фабрике. Только выпускники частных школ имели возможность поступить в старшие классы, а затем в колледж.

Когда Сунил и Сону возвращались в Аннавади после сбора мусора, они замолкали и шли уже порознь. Эти два тощих подростка, которым удавалось хоть что-то заработать, были легкой добычей для любых хулиганов. Их не раз подстерегали старшие мальчишки, сбивали с ног, кидали на обочину, лицом в грязь, так что в нос набивался буйволиный навоз. Как-то сын Роберта, владельца зебр, предложил им свои услуги в качестве «крыши». За это нужно было платить ему тридцать-сорок рупий в неделю. И когда они отказали ему, он их избил.

Сунил завидовал тем детям, которые не нуждались в чьем-то особом заступничестве. Все понимали, что Шив сена не даст спуску тому, кто обидит отпрысков Айши, так что к ним никто не приставал. Хусейнов тоже старались не обижать, но по другим причинам: их просто много. Хорошо, когда у тебя большая семья, размером с крикетную команду [85]. Мальчишки-индуисты часто говорили, что мусульмане рожают помногу детей, чтобы превзойти числом представителей враждебной им религии. Но, по мнению Сунила, большое семейство в любом случае можно было считать благом, вне зависимости от того, какую веру исповедуют его члены. У него самого не было близких кроме становившейся все выше и тем вызывавшей раздражение Суниты.

Калу покровительственно относился к Сунилу и приглядывал за ним, когда был рядом. Хотя мусорный вор сам был еще подростком довольно маленького роста. Обычно вечером он приходил поболтать с Сунилом, когда тот лежал на теплой куче щебня у дальнего берега сточного пруда. Под пологими лучами вечернего солнца тени мальчишек казались гигантскими. Здесь, вдали от взора косого Сону, Сунил спокойно выкуривал единственную за день сигарету. Калу тоже курил, несмотря на туберкулез, который у него обнаружился несколько лет назад.

Мальчики любили наблюдать из этого укромного места за жизнью простиравшегося за прудом Аннавади. С кучи щебня было хорошо заметно, какими ужасающе нелепыми и кособокими выглядят хижины по сравнению с прямыми и стройными гостиницами «Хайат» и «Меридиен», возвышавшимися за трущобами. Создавалось впечатление, что эти лачуги кто-то сбросил с небес и они страшно деформировались, ударившись о землю.

Еще одним маленьким чудом, открывавшимся с дальней стороны пруда, был вид на спрятавшуюся среди городских домов небольшую плантацию. Рядом с ней стояло дерево джамбулан, на котором гнездилось множество попугаев. Некоторые беспризорные мальчишки ловили этих птиц и продавали на рынке Марол. Но Сунилу удалось убедить Калу, что попугаев лучше не трогать. Маленький мусорщик любил слушать их переклички каждое утро. Он с радостью сознавал, что они живы и здоровы и никто не посягнул на их жизнь ночью. Калу раньше тоже казался Сунилу похожим на яркого и веселого попугая, выделявшимся на фоне остальных уличных ребят. Но в последнее время юный вор ходил подавленный и грустный. Даже кинопредпочтения у него изменились: он забыл о комедиях и все чаще пересказывал своим слушателям мрачные триллеры.

Калу регулярно незаконным образом пробирался в помещения, где размещались кейтеринговые службы разных авиакомпаний. Там он обследовал мусорные баки и забирал все пригодное для переработки. Официально содержимым баков занималась частная фирма по сбору отходов, но мальчишка проследил за графиком ее рейсов и успевал стащить все самое ценное до прибытия машины. В ночь перед плановым вывозом мусора он перелезал через заборы с колючей проволокой и таким образом получал доступ к своим «сокровищам». Ему удавалось добыть использованные поддоны из фольги, в которых поставляли на борт лайнеров свои блюда компании Chef Air, Taj Catering, Oberoi Flight Services, Skygourmet. По его свидетельству, подступы к контейнерам фирмы Oberoi были особенно мудрено защищены от посягательств, как настоящие сейфы.

Но настал день, когда Калу вычислили местные полицейские. Его поймали раз, потом еще и еще. И тут один из констеблей предложил подростку сделку. Он может забирать себе металлолом и фольгу, но в обмен за предоставленную свободу действий должен снабжать полицию информацией о перемещениях наркодилеров. Уличная шпана располагала обычно такими сведениями, и Калу мог их тайно собирать и передавать своим «покровителям» в участке.

Кокаиновый магнат Ганеш Анна, который всегда ходил в белом костюме, давно вел успешную торговлю в кварталах вокруг аэропорта. Дважды в неделю он посылал своих курьеров в другие трущобные районы за очередной партией товара. Курьерами-распространителями были в основном жители Аннавади, молодые ребята, чуть старше двадцати. Ганеш Анна регулярно платил полиции, чтобы ему не мешали работать, но стражи порядка не желали довольствоваться выделяемой им долей. За достоверную информацию о кокаиновом трафике они готовы были закрыть глаза на мелкие рейды по мусорным бакам, которые совершал Калу. Парень носил клочок бумаги с мобильными телефонами полицейских в кармане рыже-коричневых камуфляжных брюк с большим количеством карманов и заклепок. Они не подошли Мирчи, а потому достались маленькому вору.