Кэтрин Бу - В тени вечной красоты. Жизнь, смерть и любовь в трущобах Мумбая

Вместо этого они все время ссорились между собой: одни нищие и бесправные обвиняли других нищих и бесправных во всех своих бедах. Иногда они даже пытались уничтожить друг друга. Нередко человек, старавшийся насолить соседу, на деле причинял страшный вред самому себе, как это, например, случилось с Фатимой. А те, кому везло, как Айше, не стеснялись поправлять свое материальное положение, обирая себе подобных и отнимая последний шанс на лучшую жизнь у самых обездоленных.

Положение, сложившееся в трущобах Мумбаи, не уникально. Нечто подобное происходит во многих городах, в разных странах мира. Однако, несмотря на активно разворачивавшуюся глобализацию, каждый воспринимает свои беды и чаяния очень лично, не поднимаясь для обобщений. Поэтому находящиеся на дне общества люди и не могут в полной мере понять, что их объединяет. Вместо того, чтобы сплотиться, представители беднейших слоев населения без конца воюют между собой за скудные и временные блага. В масштабах большого города все эти трущобные склоки кажутся мелкой и бессмысленной мышиной возней. Богатые и знаменитые крайне редко принимают в свой круг новых членов. Это сословие остается замкнутым, недосягаемым для людей вне его. Политики делают ставку на растущий средний класс. А самые бедные без устали враждуют друг с другом. На том и держится современный мегаполис: власти, поддерживая статус-кво, тем самым обеспечивают ему относительно мирную жизнь, спокойствие и равновесие.

В июне, с началом сезона дождей, в Сюри явился новый судья. Он начал снова вызывать свидетелей по делу Кекашан и ее отца. Судью звали C. K. Дхиран. У него были костлявые руки, очки с толстыми стеклами и вечно сонные глаза. Он разбирал дела еще быстрее, чем его предшественница.

Кекашан, поднимаясь в зал заседаний, расположенный на верхнем этаже здания, выглянула с лестничной площадки в маленькое окошко. Вдалеке, поверх мокрых черепичных крыш виднелось Аравийское море.

Девушка была по-прежнему слаба после перенесенной желтухи, а также от всех выпавших на ее долю волнений. Зачем снова пытаться угадать, что у судьи на уме? Проходили недели, и она понимала: не стоит прикладывать усилия, чтобы разобрать произносимые судебными чиновниками слова. Все равно невозможно предсказать, чем все это кончится и отправят ли их с отцом за решетку. За них обоих волновалась мать. Зерунизу мучили ночные кошмары, а еще она начала ходить во сне, как лунатик, и даже иногда среди ночи выбегала на майдан.

Кекашан во время слушаний тихо сидела на скамье рядом с другими обвиняемыми и бормотала молитвы, пока ей не объявляли, что можно ехать к домой. И она возвращалась к семье, где все судорожно решали, как бы свести концы с концами. Как говорил Мирчи: «Мы скатились до того, что трудимся только ради пропитания».

Хусейны оставили идею снова начать посреднический бизнес в сфере утилизации отходов. В Саки-Нака дело совсем не шло: арендная плата за новый сарай была больше, чем месячный заработок Абдула. Поэтому в последнее время он целыми днями разъезжал по разным кварталам на дребезжащем трехколесном грузовичке и предлагал другим людям услуги по перевозке мусора на утилизационные предприятия. Мирчи брался за любую временную работу, иногда, когда полицейские не видели, скупал товар у мусорщиков в Аннавади. Атахар, третий по старшинству сын Хусейнов, бросил школу, купил себе поддельное свидетельство о рождении, подтверждавшее, что он совершеннолетний, и устроился на дорожные работы. Парень сказал, что он не имеет ничего против того, чтобы отказаться от учебы. Главное – помочь семье. Но Кекашан это беспокоило и даже очень.

В последний день июля состоялись прения: прокурор и адвокат произнесли свои финальные речи. Судья взглянул на Кекашан (как ей показалось, в первый раз за все время) и даже пошутил по поводу ее покрывала:

– А мы вообще уверены, что это именно та женщина, которая проходит по делу? Разве можно узнать человека, когда он так одет? Это может быть кто угодно.

Судья долго смеялся, а прокурор и адвокат что-то говорили ему по-английски, после чего Кекашан и ее отцу велели выйти из зала и вернуться через полтора часа. Тогда будет оглашен приговор.

Почти все полтора часа совещания судья жаловался на жизнь:

– Мне уже совсем немного осталось до пенсии. Досижу последние годы, чтобы получить максимальные выплаты, и сразу уйду на покой. В штате Махараштра поступают так неразумно – требуют, чтобы судьи без конца предоставляли какие-то чеки и квитанции. Вот в Андхра-Прадеше и Гуджарате деньги на бензин выдают судьям вместе с зарплатой, и никаких чеков никому носить не надо…

А на улице в это время городской мусоровоз задавил собаку. Пес завизжал и издох. Кекашан с отцом, наблюдавшие эту сцену, решили, что лучше все-таки посидеть в столовой суда. Девушка села на пол и уставилась на свои пластиковые тапочки. Они были новыми и натирали ноги. В зал заседаний она вернулась босиком и чуть прихрамывая.

– Чем вы занимаетесь? – спросил судья Кекашан.

– Я домохозяйка.

Это был первый и единственный вопрос, который ей задал судья. Она не собиралась рассказывать ему, что ушла от мужа и что нашла в его телефоне фотографии других женщин.

– А какой у вас бизнес? – обратился судья к Караму, который сцепил пальцы, чтобы руки не так тряслись.

– Сэр, я занимаюсь пластиками.

Он решил, что это прозвучит солиднее, чем «покупаю и продаю пустые бутылки от воды и бывшие в употреблении пакеты».

– Из-за вас оборвалась жизнь женщины, – сказал судья.

– Сахиб, это не так! – вскричал Карам. – Она поступила так по собственному почину.

Судья помолчал, а потом посмотрел на обвинителя с рыжей челкой, зачесанной высокой волной.

– Ну что нам делать с этими людьми? Мне что, приговорить их двум-трем годам тюрьмы?

Кекашан похолодела. Но судья улыбнулся и поднял вверх обе руки.

– Отпустим их, – обратился он ко всем присутствующим. – « Джао, чод до ».

Суд признал Хусейнов невиновным. Процесс окончен.

Письменно заключение судьи было кратким: «Обвинение не представило веских доказательств того, что подсудимые каким-либо образом вынуждали покойную к самоубийству. Виновность этих лиц ни в одном из пунктов не подтвердилась, они освобождены из-под стражи».

Надо быстрее уходить, освобождать зал. Здесь сейчас будет слушаться следующее дело. Но Кекашан с Карамом будто приросли к свидетельской кафедре.

– Можете идти – два раза повторил им адвокат, причем во второй раз ему пришлось возвысить голос. И тогда Карам с дочерью бросились прочь из здания суда.

Теперь оставалось только дождаться оправдания Абдула в суде для несовершеннолетних. Это было дело его чести . В сентябре 2009 года служащий суда сказал: