Кэтрин Бу - В тени вечной красоты. Жизнь, смерть и любовь в трущобах Мумбая

– Не одолжишь пару рупий? А то очень есть хочется.

Абдул отпрянул:

– Ух, не дыши на меня! Ты же еще не чистил зубы. Ужасный запах! А лицо какое грязное! Иди умойся скорее, а то на тебя страшно смотреть.

– Хорошо, хорошо, – засмеялся Сунил. – Сейчас умоюсь. Я только встал.

– Рановато для вора.

– А я больше этим не занимаюсь.

Во-первых, цены на утилизируемый мусор снова поползли вверх. Во-вторых, полиция уж больно зверствует. Да и охранники в аэропорту недавно поймали его, раздели почти догола, обрили ему голову и отпустили в таком виде восвояси. Поэтому Сунил решил вернуться к сбору отходов. Кстати, именно поэтому он вынужден сидеть сейчас здесь, на мешке рядом с Абдулом, а не в своем любимом игровом зале. Хозяин разозлился, что Сунил больше не сдает ему краденые товары, и теперь не пускает мальчика на порог.

Косоглазый Сону почти простил Сунила за то, что тот некоторое время занимался воровским ремеслом. Но привычку поздно вставать он считал непростительной. Сунил собирался снова работать в паре с Сону и теперь старался вставать пораньше, на заре. Также он пытался найти пути примирения с самим собой и перестать ненавидеть себя за то, что вернулся к презренному труду мусорщика, который все считают таким грязным и ничтожным. Сунил выяснил, что канцелярская замазка помогает обрести внутреннюю гармонию, но очень ненадолго.

– Я так много думал о том, как сделать свою жизнь лучше и чище, но у меня все никак не получалось, – признался он Абдулу. – Сейчас я попробую подойти к этой проблеме с другой стороны. Я больше вообще не буду думать о ней. Просто перестану размышлять, и все тут. Может, что-то из этого выйдет? Вдруг тут-то что-то хорошее и произойдет…

Абдул дал ему легкий подзатыльник:

– С ума можно сойти, слушая тебя, – сказал он.

Он чувствовал себя таким старым и усталым рядом с кем-то, кто еще строил планы, высказывал идеи, выдвигал предположения. Когда трущобы снесут, они с Сунилом, наверное, больше никогда не увидятся. Бывший воришка собирался начать новую жизнь где-то далеко за городом, среди цветов и деревьев. Но Абдул подозревал, что, скорее всего, мальчик останется в городе и превратится в бродягу, вечно скитающегося по улицам и спящего под забором. Он, наверное, и не понимает: последние дни в Аннавади – это лучшее, что у него осталось в жизни.

Большой и гладкий зеленый лист, планируя на ветру, перелетел через дорогу и упал на землю у ног Абдула. Утренний воздух был свеж; пыль и грязь почти не коснулись этого листа. Парень подобрал его, достал из кармана старое и заржавленное раскладное лезвие и раскромсал зеленую плоть на мелкие-мелкие кусочки, положил их на ладонь и сдул с нее. Зеленое конфетти закружилось и осело на бровях и ресницах Сунила, а также на его чуть отросших и торчащих ежиком волосах.

– Ну и что же дальше? – спросил Сунил через минуту-другую.

– Что? Чисти зубы и иди работать! И так уже поздно. Ничего уже не останется, все до тебя подберут.

– Ладно, пока. – Сунил спрыгнул с мешка, стряхнул с себя кусочки листа и побежал прочь. Абдул смотрел ему вслед. Странный, но славный парнишка. Он мысленно пожелал Сунилу удачи. И она вскоре улыбнулась маленькому мусорщику: буквально через полчаса на том самом выступе стены над рекой Митхи он нашел много ценного.

Скоро здесь уже не будет такси и водителей, выбрасывающих мусор за заграждение. Новый аэропорт станет настоящим, полноценным символом новой Индии: красивыми воротами в современный город. Но сейчас пока одиннадцать банок, семь бутылок из-под воды и большой комок смятой фольги мирно лежат на длинном бетонном выступе. Они ждут, пока явится смелый и отчаянный мальчишка, который предъявит свои права на все эти сокровища.

Десять лет назадя влюбилась в индийца и в его страну. Но он предупредил меня, чтобы я не судила о ней по первому впечатлению.

Когда мы встретились с моим будущим мужем [112], у меня уже был большой опыт репортерской работы. В основном я писала о жизни беднейших кварталов разных городов Соединенных Штатов и пыталась понять, какие в нашем государстве, одном из богатейших в мире, существуют пути для того, чтобы человек мог выбраться из нищеты.

И вот я приехала в Индию, познакомилась с этой великой цивилизацией, и передо мной встали почти те же вопросы. Как получается, что в этой мощной державе, продолжающей динамично расти и развиваться, по-прежнему живет треть беднейшего населения планеты и четверть всех голодающих на Земле?

Меня быстро начали раздражать все эти набившие оскомину, жалкие и ужасающие картины крайней нищеты, которые в первые пять минут приводят в состояние шока любого посетителя трущоб: тощие ребятишки с облепившими их глаза мухами и прочее, и прочее. Но гораздо важнее увидеть и понять другое, то, что открывается после шока и вообще не лежит на поверхности. Какие возможности и перспективы есть у людей в этом обществе? Каковы механизмы реализации этих возможностей? Кто может добиться успеха на рынке; кого призваны поддерживать меры, предусмотренные государственной экономической и социальной политикой? Кого обошли вниманием, оставили за бортом? Каким образом тощее дитя, живущее за чертой бедности, может вырасти полноценным взрослым человеком и преодолеть эту самую бедность?

Вскоре я задумалась еще об одном – о проблеме ужасающего неравенства между социальными группами. Как им удается сосуществовать, живя бок о бок друг с другом? Надо сказать, что подобное явление довольно универсально и характерно для очень многих современных мегаполисов. (Исследователи, оценивающие разрыв между состоятельными и беднейшими членами городских сообществ, подчеркивают, что социальное неравенство в Нью-Йорке и Вашингтоне достигает таких же показателей, что в Найроби или Сантьяго.) Некоторые считают, что это не столько экономическая, сколько нравственная проблема. Может, и так, но меня поражает, почему столь редко задумываются над чисто практическими вопросами сосуществования богатых и бедных. Ведь вторая из этих категорий в крупных городах, подобных Мумбаи, гораздо многочисленнее, чем первая. Почему в таких районах, как территория мумбайского аэропорта, где тесно соседствуют пятизвездочные гостиницы и жалкие трущобы, не происходит социального взрыва? Почему обездоленные, доведенные до отчаяния люди не превратили роскошные здания в груду развалин, как в известной видеоигре Metal Slung 3?

Мне хотелось прочитать книгу, дающую ответы хотя бы на некоторые из этих вопросов, так как я сознавала, что написать подобного рода работу для меня было бы непосильной задачей. Я не родилась в Индии и не знаю ее языков. Мне потребовалась бы целая вечность, чтобы разобраться, как устроена жизнь в этой стране. К тому же я не была уверена, что смогу проводить в ней достаточно времени, а нужно было бы собрать обширный материал. У меня слабое здоровье, и я боялась, что сезон дождей и другие опасности, подстерегающие белых людей в трущобах, окончательно подорвут его. И все же я решила попробовать отправиться туда и провести свое исследование. Это решение пришло ко мне как-то долгой бессонной ночью.