Джесси Энн Фоули - Соболезнуем вашей утрате

– И какое же слово? – Иззи сползла на пол, присоединившись к двум остальным. На диване оставался один Нок.

– Выберем что-нибудь из европейской истории, – предложила Джулисса. – Как раз экзамен на следующей неделе… Например, «Пражская дефенестрация».

– Чего?

– Инцидент в Центральной Европе начала семнадцатого века, который привел к Тридцатилетней войне.

Броуди и Нок по-прежнему смотрели непонимающе.

– «Дефенестрация» – это когда кого-нибудь выкидывают из окна.

– Супер! – откликнулся Броуди. – Пусть будет «дефенестрация», без разницы. Только у меня тоже условие – я человек широких взглядов и все такое, но с Флэнаганом целоваться не буду. Но если вы, девушки, выпадете друг другу, то не стесняйтесь.

Он сально ухмыльнулся, показав застрявшее между передними зубами маковое зернышко.

– Я на все согласна, – пожала плечами Джулисса.

– Кажется, мне надо еще выпить, – сказала Иззи.

Броуди вызвался первым. Он положил пустую бутылку на пол и как следует крутанул. Когда она остановилась, горлышко показывало прямиком на Иззи. Та улыбнулась и села чуть прямее.

– Ну, тут все просто. – Наклонившись вперед, Броуди засунул язык ей чуть ли не в глотку. Нок закрыл глаза, пока все не закончилось.

– Ладно, моя очередь, – проговорила Джулисса и закрутила бутылку.

Увидев, куда та показывает, Иззи слегка побледнела.

– Тебе сегодня везет, – бросила она своему парню. – Две девушки за вечер.

– Прямо то, чего боялись твои родители, – заметил Нок. – Подростковая секс-вечеринка.

– Да уж, – подхватила шутку Иззи, однако без смеха. – А бедная мама там наверху попивает вино и обсуждает «Госпожу Бовари», ни о чем не подозревая.

– Они там точно не о книгах разговаривают, – откликнулся Нок, но на него никто не обратил внимания.

– Извини, Из. – В голосе Джулиссы не чувствовалось даже намека на искренность. – Обещаю, буквально какую-то секундочку, не больше.

– Это же просто игра, малышка. – Броуди, подавшись к Иззи, слегка сжал ее плечо. – Все нормально?

– Да. Наверное. – Стряхнув руку, та отвернулась и обхватила колени.

Джулисса, опустившись на четвереньки, приблизилась к Броуди. Ноку загораживала обзор ее пятая точка, но Иззи, сидевшей рядом, все было отлично видно. Она, однако, не отрывала взгляд от колен. Ладони Джулиссы остановились на ковре прямо перед скрещенными ногами Броуди, потом та медленно наклонилась к нему и поцеловала. Она сдержала обещание – все длилось буквально секунду. Однако довольно долгую секунду.

– Совсем неплохо, детка, – проговорил Броуди. Рот у него был в блеске для губ, которым пользовалась Джулисса. – Как считаешь?

Иззи, ничего не ответив, взялась за бутылку.

– Теперь моя очередь.

И ожесточенно крутанула. Броуди принялся скандировать:

– Джу-лис-са! Джу-лис-са!

Однако его надежды не оправдались. Вместо этого горлышко показало на Нока.

– Ну, мы ведь лучшие друзья, – проговорила Иззи с немного нервным смешком, вопросительно приподнимая бровь. – Подумаешь, правда?

– Да, подумаешь… – кое-как выдавил Нок, тоже принужденно усмехнувшись.

Итак, это наконец случится – то, о чем он мечтал с того ноябрьского дня два с половиной года назад. Однако все было совсем не так, как представлялось. Поцелуй выходил навязанным, под взглядами двух пар насмешливых глаз, как будто все происходящее – какая-то изощренная издевка…

Иззи отхлебнула еще пива и облизнула губы. Помедлила немного, решаясь… Как-то в школьной столовой они поспорили, что ей слабо выдавить в рот весь майонез разом – тогда у Иззи было точно такое же выражение лица перед тем, как она сжала пакетик.

– Готов?

Нок кивнул. Говорить он не мог.

Иззи отставила пиво, убрала волосы с глаз и подалась вперед, опустившись на колени. Положив руки Ноку на плечи, мягко коснулась его губ своими… Секунда, другая, третья… В этом было все. Как они впервые сели рядом на встрече группы поддержки. Как в прошлом учебном году перед школьным балом Иззи появилась у них дома в желтом платье и прикрепила букетик того же цвета к старенькому блейзеру Нока, доставшемуся ему от Патрика. И начало нынешнего, до того, как она встретила Броуди и переменилась, забыв о прежней дружбе. Ее косы, и плечи в россыпи веснушек на мраморно-белой коже, и родинка под ключицей, и смех… Запах водорослей, исходивший от волос Иззи в те летние выходные, когда они ездили в домик ее дедушки на озере Фокс…

Оторвавшись, она выпрямилась и заглянула Ноку прямо в глаза. И наконец увидела то, чего не замечала все эти годы. На ее лице отразилась жалость, и он понял, что, как бы ему ни хотелось большего, ничего, кроме дружбы, между ними никогда не будет.

– Чувак, у тебя даже прыщи покраснели! – расхохотался Броуди.

– Дефенестрация, – прошептала Иззи.

Воскресенья в доме Флэнаганов всегда начинались и заканчивались одинаково. Утром мама ходила по комнатам, пытаясь убедить хоть кого-нибудь пойти с ней в церковь, а все только и искали, чем отговориться. В конце концов та сдавалась и, в праздничных белых туфлях без каблука и с того же цвета сумочкой, сердитая и раздраженная, хлопала дверью, бормоча что-то о грешных душах своих близких. «Помолись за нас, милая!» – бросал вдогонку отец с дивана. Через час или около того Джуди возвращалась в куда лучшем настроении, напитавшись святостью Слова Божьего и местными сплетнями, услышанными после службы, и принималась готовить.

К вечеру все члены семьи с супругами и детьми собирались на воскресный ужин. Мама всегда подавала одно и то же – десять фунтов спагетти «болоньезе», овощной салат в огромном деревянном блюде, подаренном на свадьбу двоюродной бабушкой, и дюжину порций чесночного хлеба. Флэнаганы не были итальянцами, но паста – самое дешевое, чем можно накормить такую ораву. К тому же мама получила рецепт еще в детстве от соседки, миссис Тальяферри, детство которой прошло в Апеннинах. Та якобы как-то летом привлекла бывшую тогда подростком Джуди помогать с забоем кур в своем птичнике на заднем дворе и расплатилась с ней не деньгами, а кулинарными секретами.

Столовую в доме Флэнаганов почти целиком занимал громадный деревянный стол от стены до стены с длинными скамьями по обеим сторонам. Если потесниться как следует, за ним умещались практически все, за исключением самых маленьких, которые сидели на коленях у взрослых или за раскладным столиком в кухне. Места хватало впритирку, но никто не жаловался – в таких семьях, как их, считают, что надо держаться вместе. Все двадцать пять детей и внуков четы Флэнаган жили в пределах одной и той же зоны доставки пиццы, в круге радиусом две мили, расширявшемся от родительского дома. Во Флэнландии – так Кэрри назвала их район, когда они с Люком только начали встречаться, – ты всегда волей-неволей на виду у семьи. Нок никогда не понимал паранойи некоторых по поводу дронов и контроля со стороны властей – для него это было привычно. За каждым его шагом всегда следили два десятка пар глаз одинакового бледно-голубого оттенка, происходившего из общего набора генов. Однажды, стоило чихнуть на улице, как из проезжающей машины раздался голос Майка, мужа Мэри: «Будь здоров, Нок!» В другой раз, тусуясь в переулке за магазином с двумя приятелями, Робби и Джереми – последний как раз стащил у тети пачку легких ментоловых сигарет, – Нок решил тоже попробовать закурить. Однако прежде чем он успел сделать первую в своей жизни затяжку, теперь уже сама сестра собственной персоной, мчавшаяся мимо на велике, на ходу протянула руку и выхватила сигарету буквально изо рта.