Roger Maxson - Свиньи В Раю

"Да, мы бы не хотели, чтобы шпионы мула подслушали все, что мы можем сказать".

"Он мудак".

"Да, я согласен, и у каждого он есть. У меня есть. У тебя тоже. У людей они тоже есть, у всех, засранцы. То, что они, - сказал Джулиус, - те, кто создан по образу и подобию Божьему, предпочитают называть душой."

"Как его ни назови, он все равно мудак и полон дерьма".

"Мне придется усилить игру с мулом. Мне нужно сделать этого старого мула мулом".

"Зачем беспокоиться?"

"Если хотя бы одно животное услышит меня и поймет всю эту чушь, что ж, тогда я буду чувствовать, что сделал что-то хорошее".

"Они животные, одомашненные сельскохозяйственные животные. Им нужно во что-то верить и за кем-то следовать".

"Ну, тогда почему не ты?" сказал Юлий.

"Мне нравится Говард", - сказал Брюс. "Он лучшая альтернатива мулу, но церебральный проигрывает мясистой плоти греха и дерьма".

"Мне он тоже нравится, но, как и его мужественный соперник, он безбрачный. Для этого борова нет стада, что делает его довольно занудным, и как старый мул не может, так и этот боров не хочет. Все ради благой цели, конечно, ничего, - сказал Джулиус.

Брюс наклонился, чтобы пасти, и Джулиус чуть не упал.

"Осторожно, предупреди меня в следующий раз, когда будешь так делать, наглец". Джулиус взобрался вдоль спины Брюса, чтобы тот не потерял равновесие и не слетел, но Джулиус никуда не собирался уходить.

"Судя по тому, что я видел, ты проигрываешь битву за мудаков".

"Они молоды. Они впечатлительны, - сказал Юлиус, - но если не я, то кто?"

Брюс повернулся, поднял хвост и испражнился, большой теплый курган дерьма образовался позади него, когда он отошел.

"Пенни за твои мысли", - сказал Джулиус. "Йоу, чувак, это глубокое дерьмо, чувак. Но если серьезно, то ты безупречен. Какая экономия слов! Какая ясность! Ты доказал правоту Эдварда де Вера, который писал: "Краткость - душа остроумия"".

Брюс жевал свою жвачку: "Кто?".

"Эдвард де Вер, 17-й граф Оксфорда".

"Неважно."

"А судя по размеру этого кургана, он большой". Юлий прошелся вдоль позвоночника Брюса до его плеч. "Знаешь, почему Бог дал человеку большие пальцы? Чтобы он мог подбирать наше дерьмо".

"Я не верю, что вы верите в Бога".

"Я не верю, что шутка сработала бы так же хорошо".

"Что за шутка?"

* * *

В ту ночь, когда большинство людей спали в своих постелях, гнедая кобыла, напротив, прижалась к черному бельгийскому жеребцу в сарае, проводя носом по его большой шее. Стэнли мычал, тряс гривой и топал ногами. Беатрис шагнула к Стэнли и прижалась к нему, надавливая на его гладкую, округлую грудь. В отсутствие зрителей Мэнли Стэнли фыркнул, поднялся на мускулистые задние ноги и закрыл собой Беатрис в лунном свете.

1 8 Чудеса сегодня

Стэнли и Беатрис паслись вместе, когда вокруг них всходило солнце. Брюс и Блез паслись неподалеку. Все четыре животных демонстрировали прожорливый аппетит, к ужасу тех, кто собрался вокруг, чтобы посмотреть на живое шоу брачного сезона. Разочарованные, они, мусульмане, иудеи и христиане, разошлись в разные стороны, к своим домам и местам проживания.

"Ну, здравствуй, Беатрис, как поживаешь?".

"Здравствуйте, Блейз из Джерси, у меня все хорошо, спасибо. Очень мило, что вы спросили". Беатрис улыбнулась: "А вы как поживаете?"

"Я в порядке, спасибо. Я прекрасно себя чувствую".

"Да, солнце придало тебе такой красивый цвет".

"Спасибо, что заметила", - сказала Блейз и улыбнулась своей подруге. "Разве это не чудесный день?"

"Да, это так", - сказала Беатрис. "Я не могу не согласиться с вами, сегодня просто замечательно".

Когда они уходили вместе, Блез сказал: "Дорогая Беатрис, к тебе ведь никто не пристает?". Они счастливо рассмеялись.

"Даже седла нет".

"Даже Мэнли Стэнли".

"Ну, если только я сама этого не захочу. Разница есть", - сказала Беатрис, и подруги рассмеялись. Они знали, что в амбаре есть зерно, и поэтому отправились туда.

"Привет", - сказал Стэнли, увидев Брюса.

Брюс кивнул. Два великих самца мошава, сверкающий черный бельгийский жеребец и рыжевато-коричневый бык Симбрах, продолжали пастись на главном пастбище под утренним солнцем вместе с овцами и козами.

1 9BBC или Почему бык перешел дорогу?

Брюс снова оказался на своем маленьком пастбище. Это была кормовая площадка за коровником. Он покачал своей огромной головой и массивными плечами. Он знал, где находятся израильские голштины. Брюс поднял голову, когда легкий ветерок подул со стороны голштинов. Местные девушки, стадо из 12 голов, а Брюс любил BBC, большие красивые коровы. Пока он размышлял о голштинах, пара из них подошла к забору через дорогу. Они немного паслись вдоль забора, но подошли к дороге в основном для того, чтобы подразнить Брюса.

Стоя внутри ограды, одна из телок позвала: "О му-ху, Брюс, ты здесь? Когда ты еще вернешься и увидишь нас, большой мальчик? Боже мой, сколько времени прошло, годы, по крайней мере, если не больше?".

"Может, для тебя это и так, но если мечты сбываются, то для меня это будет первый раз", - сказала младшая телка. "Во всяком случае, живой и теплой. Я немного нервничаю. Первый раз был через искусственное оплодотворение, и это было невесело".

"О, Боже, Боже, Боже, Брюс не разочаровывает. Моя дорогая, тебя ждет удовольствие, и не волнуйся. Брюс и нежен, и весел, и в то же время тоже".

"Но нас много. Сможет ли он справиться со всеми нами за одну ночь?"

"О, Боже, да, дорогая. Он единственный представитель мужского пола, который может оплодотворить нас всех в течение вечера и при этом удовлетворить тоже. Он не будет торопиться, вот увидишь".

"Слава богу. Все должно быть лучше, чем холодный, стерильный инструмент".

"Нам нужен только один бык, моя дорогая, и есть только один Брюс, и он наш".

Обе телки смеялись и потирали плечи, пока шли по внутренней дороге к лугу мимо лимонной рощи. Израильские голштины были на голову и плечи крупнее Блейза. По росту они были близки к Брюсу, почти все весили 12 сотен фунтов. Смесь черного и белого, причем черный цвет преобладал; у каждой из 12 коров было большое, полное, низко висящее вымя и большие соски, и все они были белыми. Несмотря на схожесть рисунка, каждая корова обладала своей собственной, уникальной индивидуальностью. Брюс любил их всех и до конца ночи узнавал каждую из них досконально. Он улавливал их запах, витавший в ночном воздухе, и это было приятно.

Он прошел вдоль забора к воротам, которые открывались на дорогу, разделявшую два основных пастбища. Он глубоко вдохнул и фыркнул через ноздри. Ворота состояли из четырех деревянных досок. Брюс поднял копыто и выбил вторую перекладину снизу ворот. Затем он ударил ногой и переломил пополам третью доску. Он воспользовался своей массивной головой и пробил верхнюю перекладину, чтобы перебраться на другую сторону. Не желая торопиться и причинять себе боль, он перешагнул через четвертую перекладину по одному копыту за раз, стараясь не поцарапать свою низко висящую мошонку о нижний поручень. Как только он преодолел нижнюю перекладину, он перешел дорогу к противоположному пастбищу. Еще одни ворота стояли между ним и земным блаженством. У забора он оглянулся на колючую проволоку (которая была установлена как для того, чтобы не пускать мусульман, так и для того, чтобы не пускать телок), но не смог увидеть дойных коров из-за ряда лимонных деревьев. Он знал, что они там были. Голштины были скрыты от глаз лимонной рощей вдоль линии забора на лугу в задней части фермы, где находилось молочное производство. Он мог слышать их и чувствовать их запах на лугу. Брюс ударил ногой по нижней перекладине, поднял копыто и сломал пополам среднюю перекладину. Затем он использовал свои рога, чтобы протолкнуть верхнюю перекладину. Он вышел на пастбище и посмотрел вверх и вниз на линию забора. К его удовольствию, он никого не увидел. Он пошел по полевой дороге вниз, мимо лимонной рощи на луг, по следу 12 больших красивых коров в ожидании.