Деб Олин Анферт - Птичник № 8

– Какая еще знакомая? У тебя нет никаких знакомых.

– Она сказала, что возьмет тебя.

– Знакомая. Твоя новая подружка, что ли?

– Не смешно. – Он откашлялся. – Она дружила с твоей матерью.

День не пробивался сквозь жалюзи, телевизор звякал то победно, то с издевкой, на экране улыбались лица, руки выбрасывались вверх то с искренней радостью, то с напускной, воздух вокруг был полон кислорода, ионов, озона, пыли.

– Твоя мать подрабатывала у нее бебиситтером, когда они были маленькими.

В этот день Джейни почувствовала, с каким значением мигает, зарождаясь внутри нее, каждое слово. Она ощущала, как за ней наблюдает верхняя Джейни.

– Надо только пройти курс подготовки. Всего четыре дня.

Она не сомневалась, что это вот-вот случится, что прямо сейчас родится слово, которое объединит двух Джейни, старую и новую. Обе уже раскрывали рот, готовясь ответить на вопрос. Но о чем сейчас спрашивали у прежней Джейни, которая смотрела, как мать вешает дождевик на стул и капли дождя стекают с него на плиточный пол? Не выйти ли им за дождливым мороженым с фруктами? Не сходить ли в ближайшие выходные в зоопарк?

– Хочешь, я ей позвоню? – спросил отец.

Даже если они произнесут одно и то же слово, Джейни понимала, что значения у него получатся разные: контексты были разные и сами Джейни – тоже разные, но факт пересечения был очевиден, контакт не подлежал сомнению!

Вот только верхняя Джейни не собиралась доставить это удовольствие ни одной из нижних. Она и не думала позволить новой Джейни произнести то самое слово, и не думала допустить, чтобы связь возникла, ремешок защелкнулся. Она хотела утаить это слово от обеих, удержать его в своем крепком кулачке (читай: сердце). Но прежняя Джейни – подлинная, лучшая, та, которая могла бы жить дальше и добиться славы, или по меньшей мере счастья, или по меньшей мере хоть чего-нибудь, если бы не допустила одной-единственной чудовищной ошибки, – та Джейни была из них троих самой сильной. Другие две были лишь тени, тающие в ярком свете. Если кто и мог объединить обеих Джейни, то только она одна. Прежняя Джейни произнесет то, что нужно, и, если новая ее услышит, она произнесет это вместе с ней. Прежняя Джейни приготовилась раскрыть рот. Полет, сознание, время: могло произойти что угодно, даже то, чего никак не могло произойти. Джейни напрягла слух. Она скажет “нет”? Или “да”?

Кливленд знала ее под именем Оливия. Ей было семь, когда ясным субботним вечером Оливия Флорес впервые появилась у них в доме. Кливленд в это время складывала и разбирала на полу вселенную из пуговиц: галактика Сигара, Андромеда, комета Галлея с блестками. Ее мать склонилась над тем, что получилось:

– Ну-ка, что тут у нас?

Но юная Оливия в платье с турецкими огурцами и с красной помадой на губах едва глянула на пол.

– У Юпитера шестьдесят семь лун, а не десять, как у тебя тут. И ты, кстати, знала, что в открытом космосе абсолютная тишина? Там нет атмосферы, и звуку не в чем перемещаться.

Кливленд уже тогда большинство людей не нравилось, поэтому, когда она бросила черную дыру из крышки от бутылки и выпрямилась, сидя на полу, ее мать облегченно вздохнула.

Оливия пришла в ту субботу и потом приходила еще в несколько последующих суббот и в другие дни недели в безрассудной попытке спасти брак родителей Кливленд (план сработал, но некоторым людям лучше расстаться, чем продолжать жить вместе). Кливленд нравилось собирать детали будильников и прыгать на мини-батуте, но Оливия потащила ее выпрашивать сладости у соседей на Хэллоуин, никому не удавалось увлечь ее этим с тех пор, как девочке исполнилось четыре. Оливия настояла на том, что им необходимо создать группу из бубна и ксилофона, несмотря на очевидное отсутствие у Кливленд способностей. Оливия обучила ее испанским глаголам, таблице Менделеева, вальсу (сохранилось видео, где Кливленд отважно покачивается по застекленной террасе), печальной истории взлетов и падений трудовых прав в этой стране, и как приготовить тако. Оливия была умна, образованна, красива и честолюбива. Рядом с клецкоподобными родителями Кливленд Оливия казалась девочке воплощением всех лучших человеческих качеств. Она приходила посидеть с Кливленд в течение пяти лет – на год дольше, чем представлялось необходимым матери Кливленд (но что плохого в том, чтобы платить человеку за дружбу с твоей дочерью?), а потом бесследно исчезла.

Кливленд получила открытку с высотными зданиями, потом еще одну – со статуей, и больше ничего. Шли годы, она скучала по своему бебиситтеру, до нее доносились слухи о ее далекой жизни (дочь, шумный город), она вспоминала о ней в трудную минуту, плакала, когда узнала о ее смерти. Короче говоря, так ее больше и не увидела.

В тот день, когда Кливленд забрала курицу, в тот оцепеневший день, похожий на все прочие февральские дни в Айове, исполнялся двадцать один год с тех пор, как она видела Оливию в последний раз, – не такой уж и долгий срок, как может показаться. Она по-прежнему пристально наблюдала за тем, как собираются и разбираются вселенные, только теперь они были меньше, и в них не было комет и планет, зато были птицы, экскременты и оборудование, словом, это были птичники . Не такие, как когда-то давным-давно, не старомодные и антикварные, не тот выкрашенный красной краской дощатый домик – национальный символ с курами, стойлом для лошадей и вилами, а птичник наших дней, с мощными машинами, массивными роботизированными суперкомпьютерами, – мегафауна, созданная человеком. В тот день, когда она забрала курицу, Кливленд стояла перед одним из таких птичников: длиной в четыреста восемьдесят футов, почти полтора футбольных поля или четыре самых крупных динозавра из всех, что когда-либо ходили по нашей планете, выстроенных друг за другом (ей нравился этот образ), одна только эта махина пропускала через себя сорок миллионов яиц в год – нормальная цифра для птичников такого рода, но для кур – рекордная яйценоскость в истории.

Ветер с воем носился над полями. Холодное солнце, как могло, пробивалось сквозь серость. Кливленд недавно повысили и назначили главным инспектором птицефабрик Айовы. Инспекция: контроль использования передовых технологий, обеспечивающих безопасность потребителя и правильные условия содержания кур, навигация по звездам на карте технических требований. Даже в семь лет Кливленд была сильна в играх, где требовалось четкое следование правилам и схемам: рисованию предпочитала сборку пазлов, а дочкам-матерям – таблицу умножения. Должность была ну прямо для нее.

Через пять минут она заберет со Счастливой семейной фермы Гринов курицу, и ход ее жизни навсегда изменится (но она еще не знала, что вот-вот это сделает).