Деб Олин Анферт - Птичник № 8

– Простите, у вас найдется минутка?

Это было три недели назад, на ее первой встрече с начальником регионального управления. Кливленд подняла со стола планшет.

– Я хотела бы предложить кое-какие идеи.

Он мигнул в свой экран, а потом – снова на нее.

– Давайте.

У нее были идеи об обучении фермерских работников. О журналах кормления кур. В описании новой должности значилось “пересматривать и дорабатывать инструменты и шаблоны инспекции”.

– Санитарные меры ненадежные, – начала она и ткнула в планшет. – И вообще, извините меня, пожалуйста, но весь контроль транспортных перевозок – сплошная показуха.

Она яростно тыкала в планшет, перематывала страницу за страницей.

– Далее – требования относительно пространства в клетках.

А еще была секция освещения, секция помета и секция подрезки клювов.

Начальник, однако, задумчиво потирал лицо.

– Кливленд, простите, я вас перебью, – сказал он и уронил руки на стол. – Вот не зря я с самого начала сомневался. Мы ведь все это уже проходили. Вы нам обещали.

– Но в интересах точности проверки… – начала она.

– Это не входит в ваши обязанности. Вы должны отчитываться о том, что соответствует или не соответствует стандартам. Решение проблем в круг ваших задач не входит.

Она опустила планшет. Поняла, что будет дальше.

– Чем мы здесь занимаемся, Кливленд?

– Кормим страну, сэр.

Он с довольным видом откинулся на спинку кресла.

– Яйцо – идеальный питательный продукт. – Он легонько крутанулся в кресле. – Белок, витамин D, B 12 . Польза для мозга и костей. – Приложил палец к виску. – Сила и интеллект. Дюжина яиц – и вот уже бедняк питается не хуже богача. Американская мечта, Кливленд. Демократическое решение. – Он высоко задрал брови. – Подними цену на яйца, и семья бедняка потеряет возможность нормально питаться.

Вот только она сомневалась, что бедняк обрадуется, когда узнает, что контроль качества, на который он полагался, на самом деле…

– Это наука, Кливленд. Забота о людях. Этика выживания. Поддержание существования цивилизации.

– Ясно, – сказала она.

– Вот и хорошо. Чтобы это было в последний раз. – Он перевел взгляд на монитор. – Это все? Можем расходиться?

Она шагала обратно по коридору, и пропасть между нею и начальником заполнялась ковром и гипсокартоном. Она шла через эту брешь, и с каждым шагом разрыв становился все шире. Тихонько пискнул телефон.

Джейни записалась на обучение.

Оливия, галактическое создание. Исполненная свободы и огня, которых была начисто лишена Кливленд, как бы усиленно она ни пыталась научиться этому, зазубривая, имитируя, снова и снова повторяя. Оливия на ее месте наверняка нашла бы, что сказать. (Оливия поднимает подбородок, взмахивает волосами, выпрямляется в полный рост, открывает рот…) Кливленд – ну, боялась – это громко сказано, но ее беспокоила предстоящая встреча с дочерью Оливии. Ей бы очень хотелось соответствовать.

Три недели спустя Кливленд шла вдоль ряда птичников, который можно было разглядеть с самолетов и даже с космических кораблей. Земля на горизонте громоздилась, вырастала слоями. Силосные башни тянулись к небу. Кливленд только-только закончила ежегодную инспекцию фермы Гринов. Портфель тянул к земле старомодным электронным оборудованием сомнительного, а то и вовсе бессмысленного назначения. На пороге конторы сам Грин помахал на прощанье и запер за ней дверь. Кливленд без особого энтузиазма помахала в ответ. (Все знали, что его сестра сбежала и стала защитницей прав животных.) Она села в машину, скатилась с небольшой подъездной дорожки. И тут заметила впереди размытое белое пятно. Сбавила скорость. Чуть светлее серой земли и совсем крохотное.

Курица шагала по дороге, как будто просто пришло время взять и уйти.

Курица за пределами птичника. Это, пожалуй, можно счесть нарушением требований содержания птиц.

Сидя за рулем, Кливленд рассматривала курицу. Вселенная – полная темноты, тишины и грязи – существовала благодаря совпадению, свободе воли, ошибке. Но в птичнике ошибка означала крах. Если у кур есть возможность выбраться наружу, значит, у другой живности есть возможность проникнуть внутрь, распространить болезни, погубить половину американских потребителей яиц и так далее. Теперь придется возвращаться и объяснять фермеру, что у него тут налицо нарушение биобезопасности. Придется переделывать бланк ревизии, вычитать два балла в строке “Безопасность помещения и контроль доступа на территорию”, заново подписывать, оформлять запрос на внедрение корректирующих изменений, заполнять бланк “Схемы биобезопасности”, пересохранять то, что…

А можно просто объехать птицу и убраться отсюда восвояси.

Кливленд посмотрела на курицу, уставилась в самую ее середину.

В мысли камнем ворвалась Оливия. (Оливия указывает пальцем с голубым маникюром в сторону лобового стекла, оборачивается с возмущенным лицом к начальнику и говорит…)

Может, именно это стало решающим фактором, а может, и не это. Человеческий разум – загадка.

Курицы пребывают в постоянном движении. Они не застывают на месте, как кролики. Не смотрят тебе прямо в глаза, не мигая. Их глаза вращаются независимо друг от друга, фокусируясь одновременно на множестве объектов. Склоняя голову набок, они делают целую серию снимков с разных ракурсов. Но эта курица остановилась. И “встретилась” взглядом с Кливленд.

Кливленд съехала на обочину, выключила двигатель и вышла из машины.

Курица, одна-одинешенька, шагала прочь от восьми теряющихся в полутьме агрегатов Счастливой фермы Гринов. Первые ее шаги по земле, а не по металлической сетке. Где ее мать? Ей едва больше года, сирота с первой трещины в скорлупе. Кто знает, куда она направлялась (зачем курица переходит дорогу?) и “думают” ли вообще курицы о таких вещах, как расстояние (конечно, думают – не совсем так, как мы, но похоже). Такую курицу стоило поддержать. Не всякая промышленная птица, впервые выбравшись из клетки, решится шагнуть в холодную свободу после того, как всю жизнь провела за решеткой. Большинство прижмется к стене под навесом или спрячется в кустах, надеясь поскорее снова оказаться внутри, чтобы не стать жертвой черт знает чего – неба и всякого зла, которое в нем наверняка таится. Рожденные для страха, можно так сказать. Но вот вам пожалуйста – предприимчивая (неосмотрительная?) курица, Буааак – так она себя называет. Все цыплята, курицы, вообще все птицы называют себя и друг друга особыми индивидуальными видами чириканья – иначе говоря, именами .

Как же это Буааак вляпалась в такое затруднительное положение?

Или, если точнее, как она ухитрилась из него выпутаться? (Затруднительное – это скорее положение ста пятидесяти тысяч кур-несушек, которых она оставила там, в птичнике. Как все эти прочие куры вляпались в такое ?)