Теа Обрехт - Без воды

– Должно быть, оно в ту сторону направилось, – сказал Тоби. – Ишь сколько камней своими лапищами вывернуло.

– Ты хоть представляешь себе, как это «оно» выглядит?

– Ну, оно наверняка довольно-таки большое. – В качестве доказательства он подвел мать к разросшемуся кусту каркаса. Его ветки со всех сторон были общипаны буквально догола. А немногочисленные уцелевшие плоды, сморщенные и похожие на оранжевые игрушечные шарики, остались висеть только у самого ствола.

– Видишь, как оно их объело?

– Ни одно живое существо не в состоянии так быстро расправиться с ягодами каркаса во время засухи, Тоб. – Нора начинала раздражаться. – За исключением Джози, пожалуй. А ведь сколько раз я ей говорила, чтобы она сходила сюда и все собрала, пока ее птицы не опередили!

Нора осторожно просунула руку в колючий куст, сорвала один оранжевый шарик и протянула его Тоби, но он лишь стиснул его пальцами так, что кожица лопнула и сквозь пальцы потек липкий сок, затем он демонстративно вытер руку о штанину и отвернулся, явно рассерженный недоверием матери.

– В чем дело, Тоби?

– Ты думаешь, я сказки сочиняю? Ты даже как следует не посмотрела!

– Я посмотрела.

– Но не так, как если бы действительно надеялась что-то найти!

Нора подвернула штанины и нырнула в заросли, старательно делая вид, что ищет следы неведомого «чудовища». Мальчики с давних пор называли тропу на этом склоне холма «тропой антилопы» – хотя все антилопы отсюда давным-давно ушли, довольно быстро сообразив, что наверху их поджидает какой-то человек (это было небольшое чучелко из мешковины, которое Эммет поставил у верхнего конца тропы еще в те времена, когда они здесь считались совсем новичками). Сейчас склон был, точно паршой, покрыт клочьями мертвой травы, ее неровные пучки торчали один над другим вплоть до красной каменной щеки отвесного утеса. И вокруг не было ни звука. Разве что мог случайно выпорхнуть из зарослей карликового дуба глухарь, перелетающий с одного деревца на другое. Вот и сейчас один такой с шумом вылетел из леска, едва его коснулась тень Норы.

А она, пребывая в каком-то мечтательно-сонном состоянии, так и застыла среди новой поросли этих «железных» деревьев, погрузившись в воспоминания. Должно быть, солнце на нее так подействовало. Черт побери, а ведь она почти ни разу за все утро не вспомнила о мучившей ее жажде. Наверное, пока она спала, с ней произошло некое чудо, и эта жажда стала для нее такой же обычной и незаметной, как дыхание. Она двигалась неторопливо, ощущая тепло своего тела, и была теперь даже рада, что из-за Тоби отложила поездку в город. Сейчас она уже не так нервно воспринимала то безумное множество проблем, которые на нее свалились. Впрочем, в том, что Эммет задержался уже на целых три дня, не было ничего необычного, хотя все они очень ждали, когда он вернется из Кумберленда и привезет воду. Ну да ничего, он конечно же вернется не позднее нынешнего вечера, а в цистерне еще осталось немного дождевой воды, так что они вполне продержатся. Ничего необычного не было и в том, что постели Роба и Долана утром оказались пусты. Они ухитрились еще затемно бесшумно собраться и наверняка поехали в типографию, как делали в последнее время довольно часто, стараясь лишний раз не будить мать. Нора решила, что и она, как только немного успокоит взволнованного появлением новых следов Тоби, тоже поедет в город и отвезет своим сыновьям ланч – это будет довольно долгая, но спокойная и приятная поездка. Она никуда не будет спешить и, возможно даже, набравшись храбрости, остановится возле дома Десмы и возьмет у нее обещанные бифштексы из лосятины. А может, и к шерифу Харлану заглянет, посмотрит, не заскучал ли он там.

– Наверху ничего нет, Тоб.

– Ты же и десяти ярдов не прошла!

– Тоби. – Он на нее даже не посмотрел. – Ну и когда же мне, по-твоему, можно будет назад повернуть? Когда меня змея укусит? Вот что ты тогда со мной будешь делать? Ты тут один-одинешенек, а братья твои в городе. – Она слегка улыбнулась и чуточку смягчила тон: – Неужели ты сможешь взвалить меня на плечо и сам до дома донести?

В ответных словах Тоби звучала прямо-таки убийственная печаль:

– Ладно, мам, спускайся, пожалуйста, обратно.

Но она все-таки прошла еще немного дальше. Какие-то колючие семена вцепились ей в брюки. Тропинка становилась все более узкой, и у первого крутого поворота Нора остановилась. Здесь тропа почти скрывалась в нависшем над ней подлеске и лохмотьях пожухлой травы. Огромный коричневый кузнечик, перелетая с одного стебля на другой, постепенно сливался с травой, как бы превращаясь в отдаленный шорох. Над головой у Норы, выше тропы ярдов на двадцать, с кустов свисали клочья моха. Выгоревшие на солнце и рыжие, как волосы той мертвой девушки, которую они с Эмметом вытащили из провала в расщелине в самое первое лето здесь. Ее плоть ломалась с хрустом, как щепки для растопки. Кожа, покрывавшая пересохшие мышцы, была жесткой и будто покрытой странными насечками. С черепа вместе с волосами свисал пучок точно такого же оранжевого мха. Никаких явных следов того, как она могла угодить в этот провал, они не обнаружили, и Эммет высказал предположение, что она, должно быть, сама заползла в эту щель, спасаясь от жары, а обратно выбраться не сумела. И теперь сама над собой смеялась – и этой жуткой улыбке было, наверное, лет сто, а может, тысяча, точнее они определить не смогли.

– Здесь тоже ничего нет, Тоб.

Нора видела, как ее сынишка внизу уже снова хмуро вглядывается в странные следы на берегу.

– Разве это не… ну… разве это не след раздвоенного копыта, а, мам? Дьявольского?

– Нет. – Она внимательно на него посмотрела. – Откуда здесь взяться парнокопытным?

Он слегка пожал плечами, однако теперь его опасения уже вырвались на свободу, и он был не в состоянии притворяться, что согласен с матерью. Интерес к отпечаткам раздвоенных копыт, то есть копыт дьявола , как и все прочие подобные нелепости, возникавшие в мыслях Тоби, своим появлением в последнее время были обязаны исключительно Джози, дальней родственнице Эммета, опекуном которой он теперь считался. Джози обожала все сверхъестественное и питала сильный интерес к оккультизму.

– Кстати, – вспомнила Нора, – у свиней копытца тоже раздвоенные. Вспомни-ка.

– Что-то не получается.

Нора подняла два пальца:

– Они оставляют следок, похожий на крылышки моли. – Она спустилась к сыну, и они вместе стали рассматривать след на красной земле. – Нет, у этого животного нет раздвоенных копыт, Тоб. Так что это точно не дьявол. Как бы Джози ни пыталась вбить это тебе в голову.

– И ничего она мне не вбивает!

– Зато правильным вещам явно тебя не учит.