Родди Дойл - Падди Кларк ха-ха-ха

Наконец добрались. Она жила в коттедже рядом с полицейским участком.

– Скажите, пожалуйста, – вежливо обратился я к тете, – а Лиама с Эйданом можно?

Она открыла дверь:

– Так они на улице. На пруд пошли, уткам прорубь прорубить.

Пошли мы на этот пруд, в парк Святой Анны. Лиам с Эйданом оказались не у пруда, а на дереве. Лиам забрался высоко, на гибкие ветки, и отчаянно тряс дерево. Эйдану туда было не залезть.

– Эй! – заорал Кевин.

Лиам продолжал трясти дерево.

– Эй!

Лиам остановился. Они к нам не спустились. А мы наверх не полезли.

– Почему вы с тетей живете, а не с папаней? – спросил Кевин.

Они ничего не отвечали.

– Так почему?

Мы пошли через поле для гэльского футбола [26] Гэльский футбол – ирландский национальный командный вид спорта с мячом. Ворота в нем на двух уровнях, мяч можно перемещать руками и ногами. . Я обернулся и еле разглядел Лиама с Эйданом на дереве. Они ждали, пока мы уйдем. Я поискал камней, но не нашел.

– Мы знаем, почему!

Я тоже кричал:

– Мы знаем, почему!

Хотя даже не догадывался.

– Мы знаем, почему!

– Брендан, Брендан, глянь сюда!

Тут под юбкой – для тебя!

Мистера О’Коннелла звали Брендан.

– Брендан, Брендан, глянь сюда!

Тут под юбкой – для тебя!

– Кстати, – сказал папа маме, – что-то давно мистер О’Коннелл на луну не воет.

Маргарет шла из магазина. Мы караулили за забором в саду Кевина. Услышали ее шаги у узнали цвет пальто.

– Брендан, Брендан, глянь сюда!

Тут под юбкой – для тебя!

Брендан, Брендан, глянь сюда!

Тут под юбкой – для тебя!

Хотелось воды, но не из умывального крана, а с кухни. После ночника, который в спальне, на лестничной площадке было темно. Я нащупал ногой лестницу.

Я спустился на три ступеньки, и тут услышал их. Какие-то люди разговаривали, кричали даже. Я остановился. Было очень холодно.

На кухне, вот они где. Воры. Надо позвать папку, он должно быть в спальне.

Но телевизор работал.

Я присел ненадолго. Замерз, встал.

Телевизор работает; значит, мамка с папкой еще не легли. Они внизу. А значит, нет на кухне никаких воров.

Кухонная дверь была не заперта, свет оттуда падал на ступеньки прямо мне под ноги. Никак не получалось разобрать, что они говорят.

– Перестаньте, – только и смог прошептать я.

Сначала я подумал, что один папка кричит. Шепотом кричит, старается не кричать, но иногда забывает.

Зубы застучали. Мне даже нравилось стучать зубами.

Но ма тоже кричала. Папкин крик я чуял нутром, а мамин – слышал ушами. Опять они ссорились.

– А что же ты?!

Только эту мамину фразу я расслышал четко.

Я снова шепнул:

– Перестаньте.

Затихли. Сработало! Я заставил их остановиться. Папка вышел, уселся к телевизору. Я узнал тяжесть его шагов, паузы между ними, а увидел его только потом.

Дверьми они уж не хлопали.

Целую вечность я сидел на лестнице, слушая, как ма возится на кухне.

У здорового пони шкура мягкая и гладкая, а у больного – жесткая. Телевидение изобрел шотландец Джон Лоуги Бэрд в 1926 году. Ученые называют дождевые облака нимбостратусами. Столица Сан-Марино – Сан-Марино. Джесси Оуэнс завоевал четыре золотых медали на Олимпийских играх 1936 года в Берлине. Гитлер ненавидел чернокожих, а Джесси Оуэнс был чернокожий. Берлин – столица Германии. Обо всем этом я прочитал. Я читал под одеялом с фонариком, притом всегда, а не только ночью: так было интереснее, будто бы я шпион и прячусь, чтоб не поймали.

Я сделал домашку шрифтом Брайля. Это оказалось трудно: не порвать страницу иголкой, а лишь наметить пупырышки. Когда закончил, весь кухонный стол оказался в точечку. Потом показал домашку папе.

– Это еще что?

– Шрифт Брайля. Письменность слепых людей.

Отец закрыл глаза, пощупал страницу.

– И что тут написано?

– Домашка. По английскому. Сочинение «Мой питомец». Пятнадцать строк.

– Учитель что, слепой?

– Да нет. Это я просто так. Нормально я тоже написал.

Хенно убил бы меня, если бы я принес в класс только версию для слепых.

– Так у тебя же нет домашнего животного.

– Разрешили выдумать.

– Кого ж ты выбрал?

– Собаку.

Папка посмотрел страницу на просвет. Я тоже так делал.

– Молодец, – сказал он и вновь пощупал пупырышки с закрытыми глазами. – Но разницы не ощущаю. А ты?

– И я.

– Надо понимать, когда зрение пропадает, остальные чувства как-то обостряются.

– Ага. Этот шрифт изобрел Луи Брайль в 1836 году.

– Точно?

– Точно. Он ослеп в детстве в результате несчастного случая. Он был из Франции.

– И назвал шрифт в собственную честь?

– Ага.

Я пытался. Пытался читать пальцами. Уже зная, что написано, я нырял под одеяло без фонарика. Касался страницы – только пупырышки. Мой любимый питомец – собака. Так начиналось сочинение. Но читать по Брайлю не получалось – пальцы не различали, где начинается и где кончается каждая буква.

Я пытался быть слепым, но продолжал открывать глаза. Хотел завязать их платком, но у самого не получалось. А просить помощи и объяснять, чем я занят, не хотелось. Тогда я поклялся себе, что каждый раз, как открою глаза, буду прижимать палец к решетке обогревателя, но знал, что не стану, конечно, и продолжал подглядывать. Однажды Кевин убедил меня прижать палец к обогревателю. Ожог не сходил несколько недель, и все казалось, что от пальца пахнет паленым.

Средняя продолжительность жизни мыши – восемнадцать месяцев.

Ма завизжала.

Я шевельнуться не мог, не то что пойти посмотреть.

Ма зашла в туалет, а там в унитазе мышь бегает. Папка был дома. Он спустил воду, но поток не смыл мышь, потому что та была у самого ободка. Папка сунул ногу в унитаз и спихнул мышь в воду. Тут уж и я захотел посмотреть, чего мамка так визжит. Но в туалете было слишком тесно. Мышь плыла и пыталась забраться на бортик, а папка все ждал, пока наполнится бачок.

– Ох, Иисус. Она умрет, Падди?

Папка молчал. Считал секунды, пока вода не перестала шуметь в бачке.

– Средняя продолжительность жизни мыши – восемнадцать месяцев, – сказал я. Совсем недавно читал об этом.

– Только не в моем доме! – заявил папка.

Ма чуть не расхохоталась, и погладила меня по голове.

– А можно мне посмотреть?

Ма преградила мне дорогу.

– Пускай посмотрит, – разрешил папка.

Мышь плавала хорошо, но не хотела плавать, а хотела выбраться из воды.

– Пока-пока! – воскликнул папка и вновь спустил воду.

– Можно оставим мышонка? – спросил вдруг я.

Эта мысль пришла мне в голову неожиданно. «Мой питомец».

Тем временем мышь засасывало все глубже, и вот затянуло в трубу. Синдбад лез посмотреть.

– Выплывет на побережье, – сказал я.

Синдбад не сводил глаз с воды.

– Там ему будет лучше, – подтвердила ма. – Это его естественная среда обитания.