Розамунда Пилчер - Под знаком Близнецов. Дикий горный тимьян. Карусель

Почти вся шерсть была смотана в клубок. На запястьях у Таппи висели несколько последних нитей.

– Она снова беременна, – сказала Таппи.

Флора перестала мотать.

– Анна? Правда? Я рада за нее.

На лице Таппи появилось озабоченное выражение.

– Я не должна была ничего говорить. Не знаю, как у меня вырвалось. Хью сказал мне об этом, чтобы поднять настроение, когда я болела. А я дала слово, что буду хранить все в секрете.

– Я никому не расскажу, – пообещала Флора. – Я уже забыла…

Доктор появился около полудня, когда Флора и Таппи заканчивали перематывать последний моток шерсти. Они услышали его шаги по лестнице и по коридору. Затем раздался короткий стук в дверь, и в следующее мгновение Хью был уже в комнате, одетый в повседневный костюм, с саквояжем в руке и торчащим из кармана стетоскопом.

– Доброе утро, – сказал он.

– Хью, тебе что, никогда не говорили, что воскресенье – это день отдыха? – спросила Таппи.

– А я забыл, что сегодня воскресенье. – Он подошел к кровати и сразу приступил к главному вопросу. – Что это мне тут такое рассказали?

Таппи сделала сердитое лицо.

– Я так и знала, что они начнут жаловаться, не дав мне возможности объяснить все самой.

Доктор поставил саквояж на пол и облокотился на спинку кровати.

– Ну, так рассказывайте.

Конец шерстяной нити соскользнул с запястий Таппи и был намотан на последний клубок.

– Мы собираемся устроить в пятницу небольшую вечеринку для Розы и Энтони, – небрежно сказала Таппи, как будто в этом не было ничего особенного.

– И сколько людей будет на этой маленькой вечеринке?

– Приблизительно… шестьдесят человек. Или семьдесят.

– Семьдесят человек с семи вечера до полуночи будут прыгать в холле, пить шампанское и громко разговаривать. И как все это скажется на вашем здоровье?

– Оно улучшится.

– И кто будет организовывать все это?

– Все уже организовано. Мне понадобилось на это полчаса перед завтраком. А теперь я умываю руки.

– Таппи, вы меня поражаете. – Хью скептически посмотрел на старушку.

– Я не понимаю, чего все испугались? Как будто мы устраиваем грандиозный бал.

Хью посмотрел на Флору, которая собирала клубки шерсти и складывала их обратно в бумажный пакет.

– А что скажет Роза?

– Я? – Она удивленно подняла голову. – Я… я думаю, это интересно, но слишком утомительно для Таппи…

– Перестань, Роза, – перебила ее Таппи. – Ты такая же, как и все. – Она снова повернулась к Хью. – Я же объяснила, что все спланировано. Мистер Андерсон займется едой, Роза – цветами, Уотти отодвинет мебель, а Изабель обзвонит всех приглашенных. А если ты не перестанешь смотреть на меня с таким видом, Хью, мы тебя не пригласим!

– А вы что собираетесь делать?

– Я? – Она посмотрела на него невинным взглядом голубых глаз. – Ничего. Буду сидеть здесь и радоваться за вас.

– Никаких посетителей, – сказал он.

– Что значит – никаких посетителей?

– Никто не должен подниматься сюда.

У Таппи вытянулось лицо от огорчения.

– Никто-никто?

– Стоит разрешить зайти одному, и к концу вечера в вашей спальне будет так же тесно, как на Пикадилли в час пик. Я поставлю у дверей сестру, чтобы она никого не впускала к вам. Вот мои условия, миссис Армстронг. – Он выпрямился и повернулся к Флоре. – Роза, будь любезна, разыщи сиделку и скажи ей, что я уже здесь.

– Да, конечно.

Флора быстро поцеловала Таппи и вышла из комнаты. Сестра Маклеод как раз поднималась по лестнице. Ее лицо было мрачным.

– Доктор Кайл у миссис Армстронг?

– Да, он ждет вас.

– Я надеюсь, он положил конец этой легкомысленной идее?

– Не уверена. Думаю, вечеринка состоится.

– Господи, спаси нас!

Миссис Уотти была настроена более философски.

– Ну что ж, если она хочет вечеринку – пусть так оно и будет. В этом доме было столько вечеринок, что устроить еще одну не так уж трудно.

– Мне поручено заняться цветами.

– Значит, и тебе нашлась работа. Миссис Армстронг умеет распоряжаться.

– Да, но я ничего в этом не понимаю. Я не умею составлять букеты.

– Ты отлично справишься. – Миссис Уотти открыла буфет и вынула стопку тарелок. – Ей легко удалось убедить доктора?

– Не очень легко, но все же удалось. Он согласился при условии, что у Таппи не будет никаких посетителей. Сестра будет стоять у дверей на страже.

Миссис Уотти покачала головой:

– Бедный доктор Кайл. У него и без нас проблем хватает. Я слышала, что его экономка Джесси Маккензи два дня назад уехала в Портри навестить мать. Говорят, старушка плоха.

– О боже!

– Сейчас в Тарболе нелегко найти экономку. Большинство женщин фасуют селедку или коптят ее.

Миссис Уотти посмотрела на часы и вспомнила про жаркое. Она наклонилась и приоткрыла дверцу духовки. Оттуда послышалось шкворчание и пахнуло ароматом жареного мяса.

– Энтони еще не встал? – спросила миссис Уотти. – Я думаю, пора его будить. А то он проспит весь день, а ведь ему скоро уезжать.

Флора отправилась будить Энтони. Проходя через холл, она увидела спускающегося по лестнице доктора. Повинуясь какому-то внутреннему чувству, она остановилась.

Хью вопросительно посмотрел на нее.

– Ну?.. – произнес он.

– Хью, вчера вечером… Вы ведь не хотели, чтобы я сказала, что остаюсь?

По-видимому, он не был готов к такой прямоте.

– Не хотел. Но у меня такое чувство, что именно поэтому вы изменили решение.

– Почему вы не хотели, чтобы я осталась?

– Назовем это предчувствием.

– Нехорошим предчувствием?

– Если хотите.

– Этот вечер, который затеяла Таппи, может принести беду?

– Лучше было бы обойтись без него.

– Но все же он состоится?

– Да, по-видимому.

– Но все будет в порядке? Я имею в виду с Таппи? – продолжала настойчивые расспросы Флора.

– Да, если она будет выполнять предписания. Сестра Маклеод относится к этой затее крайне неодобрительно. Мой авторитет сильно упал в ее глазах. Но я надеюсь, что положительные эмоции могут стимулировать выздоровление. А если нет…

Он замолчал, оставив фразу недосказанной. У доктора был такой усталый вид, что Флоре стало его жаль.

– По крайней мере, она занимается тем, что ей нравится, – сказала Флора, стараясь, чтобы ее голос звучал весело. – Как тот девяностолетний старик, который на вопрос, какой смертью он предпочел бы умереть, ответил, что хочет быть застреленным ревнивым мужем.

Хью неожиданно улыбнулся. Флора еще ни разу не видела его настоящей улыбки и была изумлена, насколько преобразилось его лицо. На мгновение она увидела жизнерадостного молодого человека, которым он когда-то был.

– Именно так, – сказал Хью.

Утро было пасмурным и теплым, очень тихим, но сейчас поднялся легкий бриз и начал разгонять тучи. Солнце пробилось сквозь облака и залило все вокруг золотистым светом, проникая в холл через два высоких окна по обе стороны от входной двери. Пылинки заплясали в солнечных лучах, и мелочи, прежде незаметные, сразу бросились в глаза. Костюм доктора был местами потерт, карманы оттопыривались, на свитере красовалась неаккуратная заплатка.