Кен Кизи - Последний заезд. Настоящий вестерн

Он подозвал Луизу и взял с ее подноса два бокала. Женщина при этом не могла удержаться от иронической улыбки. Она выдернула кушак из руки Джорджа.

– Где вы расположились? – продолжал Нордструм. – Полагаю, ехали впереди, в пассажирских?

– Не совсем, – уклончиво ответил Джордж.

– Мы ехали сзади, – монотонно, без тени юмора, сообщил индеец. – В нашем личном вагоне.

Привлеченные потной суматохой вокруг индейца и негра, стали подходить другие люди.

– Ребята? – Нордструм обнял их за плечи и притиснул к себе. – Как говорится, из первых уст. Кто из вас, тузы, в субботу унесет с арены седло чемпиона мира?

Они не ответили сразу. Даже жизнерадостная болтовня Джорджа утонула в потном потоке дружелюбия. Было продолжительное молчание. Потом, словно сговорившись, Джордж и Сандаун одновременно подняли правую руку по-индейски: «Вот кто». Это вызвало хохот у окружающих, а Нордструм опять их тиснул.

– Речь настоящих тузов. – Нордструм засмеялся. – Кстати: хочу представить вам других королей, дам и валетов, которые примут участие в нашем маленьком карточном сражении. Билл? – Он махнул толстой рукой. – Вот один из тех джентльменов, которых вы мечтали увидеть. Идите к нам, сэр. Все вместе, все вместе…

Народ расступился, пропустив из плюшевого сумрака внушительную группу, движущуюся клином. Впереди шел, очевидно, «сэр», приглашенный Нордструмом: поразительный господин со снежными волосами до плеч и такой же масти усами и эспаньолкой. Одет он был в светло-коричневый костюм из оленьей кожи, скроенный по последней моде, если не считать вшитых на бедре ножен с ножом и чехла с фляжкой, висевшего на ремешке с бисером.

По пятам за ним шли не первой молодости наездница с волосами мандаринового цвета и мужчина с лицом терьера и бордовыми подвязками на рукавах. За этой парой – трио, настолько же бесцветное, насколько колоритны были трое первых, – угольно-черные костюмы, угольно-черные цилиндры и лица, как остывшая зола. Замыкал группу невероятных размеров человек или же нечто прямоходящее, как человек, и втиснутое в человеческую одежду. Он был без шляпы и без волос, даже без ресниц. Мышечный аппарат так и выпирал из-под кожи – он весь был в мускулах, вплоть до черепа. Даже ушные отверстия почти заросли мускулами. Ростом он был с меня, если не выше, и весил, наверное, вдвое больше моих жалких семидесяти двух килограммов. Но толстым он при этом не был, наоборот, угадывалась словно бы какая-то истощенность, словно он еще рос, и телу было тесно, не хватало объема. Грудь распирала рубашку и подтяжки. Рукава были туго натянуты на длиннющих руках, фасонные полотняные манжеты едва сходились на толстых запястьях. Можно было подумать, что обезьяну противоестественно одели и обрили для циркового номера. Но было в нем нечто еще более противоестественное, только не видимое глазу, – оно окутывало гиганта, как облако заразного воздуха. Даже угольно-черные с мертвыми лицами сторонились его.

Оливер Нордструм надувал щеки и улыбался подошедшим, глаза его напоминали яичные желтки под сливочным маслом. Он походил сейчас на жирненького богатенького мальчика, необъяснимым образом принятого в шайку отчаянных ребят. Он взял седого за кожаную манжету и подвел к нам.

– Билл, пожмите руки двум лучшим наездникам в мире: Джеку Сандауну и Джорджу Флетчеру. Ребята, познакомьтесь с Уильямом Коди [15] Уильям Коди (Буффало Билл, 1846–1917) – армейский разведчик, охотник, поставщик бизоньего мяса строителям железных дорог (отсюда прозвище Буффало, т. е. Бизон). Впоследствии хозяин разъездного шоу со стрелками и наездниками «Дикий Запад». .

Я чувствовал, что Нордструм не просто так раздувает щеки, но не ожидал ничего такого выдающегося.

– Буффало Билл? – тихо вырвалось у меня. Я думал, он давно преставился. Но вот он сам во плоти и по-прежнему молодцом. – Буффало Билл Коди?

Джордж и Сандаун вежливо кивнули. Буффало Билл не подал им руки. А на негра едва взглянул. Краснокожего, однако, измерил долгим взглядом, словно оценивал племенное животное.

– Ну вот, Билл, когда вы увидели нашу пару тузов, что вам подскажет ваше игроцкое чутье? На кого бы вы поставили?

– Я не игрок, Оливер. Это по части мистера Хендлса.

– Без меня, без меня, – тявкнул маленький мужчина. – Не в этой глухомани с темными лошадками. Попадешь тут, как кур в ощип.

Буффало Билл обратился к великану:

– А ты, Фрэнк? Ты разбираешься в лошадиных статях. На кого ты поставишь?

Трое угольно-черных расступились, чтобы он рассмотрел соперников поближе. Сперва он остановил глаза на Джордже, голубые и холодные, как сосульки. Он произвел толстым носом тихий звук, который, вероятно, означал насмешливое фырканье, и продолжал смотреть.

– Фрэнк Готч, – театральным шепотом произнес Нордструм, загородив ладонью рот. – Отобрал пояс у Фармера Бернса в девятьсот первом и с тех пор его удерживает.

Джордж выдержал тяжелый взгляд Готча, не изменившись в лице, – он смотрел на великана благодушно и улыбался. А мне уже приходилось видеть такой взгляд – из прорезей в белом капюшоне.

– Фрэнк Готч? – сказал я, чтобы отвлечь этот взгляд. – Где же я слышал это имя…

Я прекрасно помнил где. В мой десятый день рождения отец повез меня на ярмарку в Мемфис. Мы видели, как молодой кудрявый Адонис – Фрэнк Готч – дважды за сорок пять минут уложил на лопатки Душителя Льюиса. Трудно было поверить, что эта туша и тот Адонис – один и тот же человек.

– Вы борец, мистер Готч, будете бороться?

Пока он переводил взгляд на меня, окружающие сдерживали смех. Ответ его прозвучал сдавленно и тихо, как рычание кого-то запертого в клетке.

– Толстый щенок пернет, когда его пнешь?

Тут публика взвыла. Нордструм шлепнул себя по короткой ноге, а Буффало Билл заблеял из-под усов, как козлик. Ответил мне мистер Хендлс.

– Да, молодой человек, он борец. Очень хороший борец. Но ты не поэтому слышал имя Фрэнка Готча. Хороших борцов на свете много. Фрэнк Готч не просто борется. Он сокрушает, понятно? Сокрушает с нечеловеческой силой. Вот чем прославлено имя Фрэнка Готча. – Мистер Хендлс повернулся к остальным. – Он крушит . Он ломает . Он размазывает . Покажем им, Фрэнк? Что мы можем сделать всего двумя пальцами? У кого-нибудь есть монета? Только большая, толстая? Серебряный доллар? Песо?

Не подумав, мы с Джорджем одновременно посмотрели на индейца. Сандаун быстро сжал кулак, но было поздно. Вслед за нами на него посмотрели все. И придвинулись поближе, вытянув шеи. Сандаун попался. Прятать монету было невежливо. Он разжал кулак – монета лежала на медной ладони. Мистер Хендлс цапнул ее, как змея – мышку.

– Эта годится, Фрэнк?

Готч взял монету и повернул ребром – убедиться, достаточно ли толста. Удовлетворенный осмотром, он шевельнул плечами и отошел назад. Кружок вокруг борца расступился.