Тиффани де Бартоло - Как убить рок-звезду

За ним следовала миссис Винкл в шляпе, гармонирующей с цветочными композициями на столах. Когда Винкл представил ей «Бананафиш», она привычно притворилась, что узнает их.

– Пойдемте со мной, – обратился Винкл к Полу и Майклам, – хочу вас познакомить с несколькими нужными людьми.

– Если не вернемся до темноты, вызывай Национальную гвардию, – прошептал Пол мне на ухо.

Группа ушла за Винклом в дом за секунду до того, как появилась бойкая официантка с напитками. Она растерялась, не зная, что с ними делать.

– Давайте я их возьму, – сказала Квинни, забирая у нее поднос.

Я взяла свой бокал мартини, и когда Квинни понесла выпивку Майклам и Полу, мы с Верой подошли к столам с едой и остановились у самого короткого, рядом с двумя мужчинами, добродушно спорящими о том, из какого альбома песня Дуга Блэкмана «Пейзаж для меня».

– Она из «Говорю без слов», – уверял парень с редеющей прической и выступающим подбородком, накладывая себе на тарелку деликатесный картофельный салат.

– «Сбрось эту ношу», – сказал тот, который стоял спиной ко мне, – высокий, с густыми блестящими волосами цвета бронзы, освещенной солнцем.

Парень с блестящими волосами был прав. Я знала, что «Пейзаж для меня» – это третий трек альбома «Сбрось эту ношу», так же точно, как то, что меня зовут Элиза.

– Мне без разницы, кто ты, но ты не прав, – сказал парень с подбородком. – Ты еще балдел от брит-панка и отрывался под «Клэш», а я уже жил и дышал Дутом Блэкманом.

– Спорю на сотню, – сказал парень с блестящими волосами.

– Спорю на две.

Они поставили на стол тарелки, взяли стаканы в левую руку и обменялись рукопожатием, скрепляя пари.

Вера толкнула меня в бок. Она хотела, чтобы я вмешалась. Пожав плечами, я постучала по спине мистера Блестящие Волосы.

– Если вы согласны поделиться выигрышем я могу…

– Привет! – воскликнула Вера, когда он повернулся к нам лицом.

Я тоже сразу узнала Лоринга Блэкмана. Не потому, что он старший сын Дуга, а потому, что его последний альбом «Ржавчина» – тревожащая душу рапсодия о крушении его пятилетнего брака – оказался одной из самых больших музыкальных удач прошлого года, потеснил в чартах «дикарей и язычников» и держался на верхних строчках четыре недели подряд.

Не заметить Лоринга Блэкмана было невозможно. У него было безупречно пропорциональное и эстетически совершенное лицо, будто скульптор математически точно рассчитал идеальные пропорции для глаз, носа и губ. Обычно таких мужчин я презрительно называла «клинически красивыми», но в Лоринге было что-то помимо этой красоты. Казалось, он несет ее как бремя и понимает, что она часто заслоняет его музыку, привлекая к нему не меньшее внимание, чем к его знаменитому отцу. И потому, как окаменело его лицо после приветствия Веры, я поняла, что его это совсем не радовало.

Второй парень выступил вперед.

– Что вы можете знать о Дуге Блэкмане? Вы – женщины.

– Спасибо, что заметили, – среагировала Вера.

– Мне надо в туалет, – шепнула я ей.

Лоринг покачал головой и повернулся ко мне:

– Не обращайте внимания на Таба. Он провел почти год на гастролях и растерял все приличные манеры, если они у него когда и были.

У Лоринга был глубокий голос, и он говорил так тихо, что мне пришлось подойти к нему поближе.

– Что вы имеете в виду? – спросила Вера у Таба, взяв со стола два куска арбуза и протягивая один мне. – Женщинам не разрешается любить Дуга Блэкмана?

– Можете считать меня мужским шовинистом, – ответил Таб, – но Дуг – это мужик для мужиков. Женщины просто не могут понять такую боль.

– Ха! – выдохнула я.

Лоринг улыбнулся мне.

– А ты музыкант? – спросил Таб. – Если нет, значит, ты не понимаешь того, о чем говоришь.

– Она пишет о музыке, – объявила Вера.

Лоринг спросил меня, в каком издании я работаю но я только пожала плечами. Я знала, что «Соника» у него в черном списке. Идиот, который писал рецензию на его последний альбом, разнес его на клочки сравнивая каждую песню с песней его отца, и в итоге назвал его слабой имитацией мастера. А когда альбом стал первым номером в чартах, Люси Энфилл еще добавила оскорблений – начала засыпать его письмами с просьбой об интервью с портретом на обложке. Он терпел несколько месяцев, а потом написал ей сухое письмо, в котором сообщил, что не даст интервью «Сонике», даже если от этого будет висеть его жизнь.

Таб навис надо мной и начал играть с бахромой моего шарфа.

– Кто ты? Президент фан-клуба Дуга Блэкмана?

У него на подбородке была глубокая ложбинка, которая очень напоминала среднюю линию задницы, и я с трудом удержалась от смеха.

– Я просто знаю, что говорю, – сказала я, выдернув шарф у него из рук, и посмотрела на Лоринга в надежде, что он поддержит меня. Но когда наши глаза встретились, он немедленно уставился на свой нетронутый салат из помидоров, базилика и моцареллы, и я решила, что он застенчив до робости.

– Мне нужны доказательства поубедительней. Вера ухватила кубик сыра и засунула его в рот.

– Туб? Тоб? Ах, извините, Таб, видишь ли, так получилось, что моя подруга впервые занималась сексом как раз под эту пластинку. Поверь, девушки никогда не забывают подобные вещи.

– Вера!

Таб закусил верхнюю губу, от чего его подбородок еще больше выпятился вперед, и кивнул, глядя на Веру с явным интересом.

– Ты знаешь, – сказал он ей, – если убрать очки, то ты получишься очень даже ничего. Типа красотка-учительница. И пожалуй, ты меня убедила. – Он толкнул Лоринга локтем. – А тебя убедила, Лори?

– Меня не надо было убеждать, – сказал Лоринг, все еще глядя на помидоры.

Я чувствовала, что сейчас описаюсь. Как можно изящней я выплюнула два арбузных семечка на газон и потащила Веру искать туалет.

– Мать моя женщина! – выпалила Вера, когда мы входили в дом. – Ну и лицо у этого парня. Такой красавчик, что мне даже жарко стало.

Выйдя из туалета, я пошла искать Пола и обнаружила его минут через пять. Он направлялся к тенту с криком: «Сэмюэл, черт подери, Ленгхорн!»

Он обращался к Лорингу, который сощурился, глядя на него, и, очевидно, пытался вспомнить, кто это.

– Хадсон? – наконец сказал он, вытирая руку и протягивая ее Полу. – Черт меня возьми!

– Они поздоровались, как давно не видевшиеся однополчане. Пол поздравил Лоринга с недавним успехом. Тот отмахнулся и спросил, как дела у Пола.

– Ты – это «Бананафиш»? Кроме шуток, о вас много глума последнее время. Новые «Дроуно, да?

Пол закатил глаза и пригласил Лоринга зайти в «Кольца Сатурна» в этот четверг и решить самому.

– Мы собираемся в двухнедельное клубное турне по Восточному побережью. Это будет наш последний концерт в Нью-Йорке до выхода альбома.