Тиффани де Бартоло - Как убить рок-звезду

– Когда ты занимался сексом в последний раз? – гнула свое Вера.

Лоринг подпер подбородок кулачком.

– А тебя это почему волнует?

– За тебя переживаю. Ну, когда? Скажи.

– Сначала сама скажи.

– Сегодня утром в душе, – быстро ответила Вера.

– В нашем душе?! – возмутилась я.

– Он и наш тоже. – Она засмеялась и крикнула через всю комнату. – Эй, Пол, догадайся, когда у Элизы последний раз был оргазм?

– Вчера, – крикнул в ответ Пол, не отрываясь от экрана. Он подтолкнул Майкла, – когда вы ушли на ланч.

– Это ты так думаешь, – заявила Вера. – Она изменила тебе с ящиком для гитар.

– Она что? – спросили практически хором все присутствовавшие.

Я закрыла лицо руками, забрав у Веры стакан.

– У тебя шла кровь, – объясняла она, имитируя мою интонацию, – а эти ящики вибрируют от громкой музыки.

Чтобы удобней было смеяться. Пол повалился на спину, но тут же быстро вернулся к игре, потому что его команда приблизилась к кромке поля. Он опять толкнул Майкла.

– Мы можем ею гордиться.

– Я ничего не слышал после вчера, – ответил Майкл.

– Постой, – Лоринг повернулся ко мне, – это значит, что, когда я стоял рядом, ты…

– Может, поговорим на другую тему? – вздохнула я, до крайности смущенная.

Вошел Таб в колпаке с надписью «Мой первый день рождения», в расстегнутой рубахе и с сигарой во рту.

– Я что-то пропустил?

– Моя нареченная отдалась ящику для гитар, – гордо ответил Пол.

– Она что?…

– Прекратите наконец! – закричала я.

Вера потянула Таба за рукав.

– Когда Лоринг делал это последний раз?

– Один или с кем-нибудь?

– Хоть как.

– Я открою вам маленький секрет Лори. – Таб крутил головой между мной и Верой. – Он обычно принимает душ очень быстро, три минуты максимум. И если он задерживается в ванной, я понимаю, что там что-то происходит. В Монреале он побил рекорд – девять минут.

Я чувствовала, что Лорингу неприятен этот разговор, а Вера схватила Таба за локоть.

– Здесь куча девушек, – сказала она. – Ты хочешь сказать, что ни одна из них его не привлекает?

– Ну, одна, во всяком случае, уж точно привлекает, – таинственно ответил Таб.

Лоринг резко встал со стула.

– Уймись! – бросил он Табу.

Потом он выгнал Бренди, Стар-с-двумя-р и Анджело из своей спальни, закрылся, и дальше праздник продолжался без него.

На следующее утро я проснулась около полудня. Я понятия не имела, как долго продолжалась вечеринка, после того как мы с Полом ушли, но мы заранее договорились с Лорингом, что будем бегать вместе, поэтому я постучала в дверь его номера.

Мне открыл Таб с банкой пива в одной руке и куском торта в другой.

– Это завтрак или поздний ужин? – спросила я.

– И то и другое. – Он протянул мне торт. – Хочешь?

– Нет, спасибо. Я иду бегать. Лоринг встал?

Таб пригласил меня войти, широко распахнув дверь.

– Лори, – завопил он, – Тысяча Способов тебя ждет.

– Как ты меня назвал?

Таб засмеялся.

– Никак. Заходи.

Я зашла. Стар-с-двумя-р над раковиной делала «Кровавую Мэри». Девушка, которую я вчера не видела, смотрела телевизор. Анна спала на полу, а Бренди, которой уже давно приглянулся Анджело, нигде не было видно.

Лоринг сидел на диване, подтянув колени к груди и наклонив лицо к дымящейся чашке чая, будто пытаясь согреться.

– Привет, – сказала я, покаянно и игриво ткнув кроссовкой его ступню.

Он поднял на меня глаза и слабо улыбнулся.

– Ты не злишься? – спросила я.

– Нет.

– Вчера ты вроде как злился.

– Нет.

– Значит, – я кивнула на Анну, – ты нас послушался?

Он все-таки улыбнулся.

– Очень смешно. Ладно, посмотрим, кто будет смеяться, когда я сублимирую свою нерастраченную сексуальную энергию в бег.

Понятия времени, которое бывает у нормальных людей с нормальными работами и нормальной, черт подери, жизнью, не существует на гастролях. Ночи растягиваются, как черная лента шоссе, по которому мы едем, а дни сливаются в однородную массу, зыбкую, как желе.

Ты никогда не знаешь, где ты сейчас и который час, и окружающий мир как бы исчезает.

И это круто.

Наверное, если такая жизнь продолжается долго, что-то начинает раздражать, но пока единственное, что меня не устраивает, – это еда: в дороге неизбежно приходится употреблять всякую дрянь. Две недели – это недостаточный срок, чтобы устать от гастролей. Мне нравится езда в автобусе. Мне нравится каждый день просыпаться в новом городе. А играть каждый вечер для тысяч людей – это самый большой кайф на свете. Сейчас я сижу в нашем автобусе, который стоит на парковке в столице Америки, и думаю о том, что этот тур как короткий взгляд в будущее, которое нас ожидает. И кстати, Лоринг много рассказывал мне о том, как в его первом большом турне им с женой приходилось ставить детские кроватки в конце автобуса и что его сыновья успели побывать почти во всех штатах Америки еще до того, как им исполнился год. Правда, его жена считала такую жизнь адом. В конце концов она уехала домой, и именно тогда в их отношениях появилась «ржавчина».

Для Элизы, которая не может летать, но при этом хочет путешествовать, эта поездка – сбывшаяся мечта. Я, к сожалению, добираюсь до кровати только к середине ночи и потом сплю полдня, но моя нареченная каждый день встает на рассвете и идет бегать. В дороге она обычно спит, потом болтается где-то с Лорингом, потому что это часть ее работы. Люси отпустила ее на две недели с условием, что она будет вести дневник о жизни Лоринга Блэкмана на гастролях и ежедневными порциями отсылать его в редакцию. Обычно она ходит с ним на настройку звука, общается с ним за сценой во время концертов, делает несколько цифровых фотографий, потом выходит на сайт «Соники» и отправляет все это электронной почтой.

Теоретически я как бы не возражаю, но они проводят много времени вместе, а несколько дней назад был такой случай… Может, тут и рассказывать нечего, но я о нем все время думаю, поэтому лучше его задокументировать.

В Чикаго у нас был выходной. И поскольку всю неделю мы жили в одной комнате с Майклом, я решил раскошелиться и снял отдельный двухкомнатный номер. Сразу после ее пробежки с Лорингом, которая стала ежедневной, мы собирались пойти погулять, посмотреть город и выбрать себе обручальные кольца. Она должна была вернуться в одиннадцать. В двенадцать я услышал шум в коридоре, выглянул в глазок и увидел, что Лоринг, удерживая Элизу на спине, пытался попасть ключом в скважину. Они оба смеялись, но мне почему-то показалось, что в их смехе было что-то слишком интимное. Ее руки обнимали его за плечи, а его руки обхватывали сзади ее ноги, как два, черт подери, крыла.

Я не знал, что делать, поэтому прошел в спальню и стал ждать. Я видел их через открытую дверь, а они вряд ли могли заметить меня.