Юдит Шалански - Шея жирафа

Ребенок и домашнее животное. Ничего хорошего от этого не жди. Дарить детям питомцев, значит, особо коварно издеваться над животными. Какое там развитие социальной компетенции? Речь идет о жизни и смерти. Животное целиком и полностью отдано на откуп ребенку. А дети вовсе не невинные существа. При всей любви к ним. И никогда такими не были. Они непритворно честные, непритворно брутальные. Как природа. Животное обречено, рано или поздно. В большинстве случаев рано. Улетевшие волнистые попугайчики. Хомяки, раздавленные сильными детскими ручонками. Остатки меха в трупном окоченении. А потом этот ор. Игрушка сломалась. Траур выглядит иначе. Околевшие аквариумные рыбки на ковровом покрытии. Мухи с выдернутыми лапками. Четвертованные лягушки. Об этом в газетах не пишут. Зато пишут о пожирающих младенцев ротвейлерах. Хотя это же совершенно естественно. Охотничий инстинкт. А что им осталось от природы, от инстинктов? Что их тащат на поводке. Осипший лай в ночи.

В детстве она часто проводила каникулы у бабушки с дедушкой. Им принадлежало поле и небольшой участок леса. Земельная реформа оказалась им на пользу. Во дворе поклевывали корм белые имперские куры.

На жердочках в курятнике они сидели в полном соответствии с иерархией. В хлеву – корова и несколько свиней. Свиноматка в соломе как мертвая. Под лампой инфракрасного света поросята протискивались к соскам, плотно-плотно прижавшись друг к другу. Всегда был риск, что толстая свиноматка задавит кого-нибудь из малышей. Везде животные и дети. Дети соседей и дети детей. Дети и куры. Детей куры не клюют. Запах хлева. Тепло гнезда. Они таскали у кур яйца из соломы и воровали из пароварки картошку, которая вообще-то предназначалась свиньям. Засовывали теленку ладонь в пасть. Сосательный рефлекс. До ужаса боялись индюка. Его неприличный головной убор, эти мясистые утолщения. Как будто половой орган на голове выгуливает. Две кошки, вечно сукотные. Котят дедушка топил в бочке с дождевой водой. С камнем в мешке. Поздние выкидыши. У них даже глаз еще не было.

– У кого есть домашние животные?

Теперь подходящий случай. Животные их все еще интересуют. Даже после наступления половозрелости. Только у них должны быть мех и соски.

Восемь рук.

Об улитках пока нет нужды спрашивать. Собаки и кошки. Сразу видно. Человек одомашнил своего злейшего врага. Превратил волка в раболепное существо. Из леса в корзинку. Лишенный достоинства спутник. А когда человеку наскучила эта слюнявая верность, он еще и кошку домой притащил. Странно, что это вообще считают одомашниванием. Только потому, что кошка ест из поставленной миски. Урчание – это обманный маневр. Провокация чистой воды на диванной подушке. Неудивительно, что пенис у кота с шипами.

Настойчиво щелкают пальцами. Вот, значит, как они. Нужно как-нибудь закругляться. Сегодня бесед о животных не будет.

– Ага. Вот как. Спасибо.

– A y вас, Эрика?

Она руки не поднимала. За весь урок ничего не сказала.

– Мой питомец умер. Летом.

Тон деловой. Но этот ее косящий взгляд и. отрешенность.

– Вот как.

Инга не хотела ее расстраивать.

Эрика посмотрела в сторону, задрала плечи. Раненое животное. У бесполого размножения есть одно преимущество. После него не остается трупов. Инфузории-туфельки потенциально бессмертны. Один-единственный раз ей разрешили оставить котенка. Черного с рыжими пятнами. Он был самым красивым, но не самым сильным. Прожил восемь дней и умер.

Сменить тему, немедленно.

– Не забудьте: есть генетическая предрасположенность и есть влияние окружающей среды. Генотип неизменен, но фенотип может быть разным в зависимости от условий существования. Внешний вид организма зависит не только от генома. ДНК содержит только базовые предпосылки.

Генетически идентичные горошины по-разному развиваются на различных почвах.

Поднятая рука.

– Да, Табеа?

– Это как с гороскопом. Все зависит от того, что ты с этим сделаешь.

Все ясно, звездные талеры. Не только глупая, но и наглая. С луны свалилась.

Она отвернулась к окну. Вороны исчезли.

– Не каждую мысль следует высказывать.

Теперь повернуться.

– Табеа, если вы собираетесь продолжить обучение в гимназии, впредь, пожалуйста, думайте, станет ли ваше замечание существенным вкладом в урок.

Не в бровь, а в глаз.

– Причем до того, как открыть рот.

Во всяком случае, теперь она заткнется.

– И узнайте дома, какая у вас группа крови. И группу крови ваших родителей. Включая резус-фактор.

Звонок на перемену.

– Это касается всех, к следующему уроку.

Посмотрим, есть ли в классе ребенок, который после этой темы лишится отца. Она не делает ничего противозаконного. Эта тема есть в учебном плане. А такое задание гораздо ближе к жизни, чем упражнение в учебнике про перепутанных в роддоме детей. Ведь требуют же большей близости к реальности. Просто существуют обязательные соотношения между родителями и детьми. Правда людям по силам. И детям в том числе. Именно детям. Чем раньше, тем лучше. Бернбургша однажды призналась ей, что ее красавчик сын вовсе не от мужа. На все готовое пристроила. Приобретаешь уверенность, таская в себе зародыша девять месяцев. Чувствуешь свою власть. Не только продолжение рода – женское дело, но и преимущество в знаниях. Не такой уж и красивый сын у Бернбург. Скорее, напоминание о прекрасных часах. Со вторым ребенком все равно возникли бы проблемы. Они ее сразу предупредили. Клаудия – резус-положительная. А она резус-отрицательная. Образование антител. Им хватило и одного ребенка. Курочка по зернышку клюет. Так Вольфганг говорит. Такой подарочек, как у Бернбург, ей не нужен.

– Можете идти.

Все понеслись к выходу. А Эрика? Чего она ждет? Медленно идет мимо учительского стола. Как будто намеренно.

Пристальный взгляд. Ее зеленые глаза.

– Спасибо.

Очень тихо.

– Пожалуйста.

Она точно никому не расскажет.

В учительской сидел Тиле. В полном, одиночестве.

– Нет уроков?

Тиле поднял руку. Как будто отмахнулся.

– Нет, у меня окно. В двенадцатом классе сегодня первые два урока профподготовки.

Интересно, чем они там занимаются? На биржу труда на экскурсию ходят? Учатся заполнять формуляры на пособие по безработице? Она бросила стопку тестов на стол рядом с Тиле. Сверху – работа Эрики. Ее мальчишеский почерк. Буквы большие, угловатые. Почти нет закруглений и петель. Она и правда правильно ответила почти на все вопросы. Проверку ее работы надо оставить на конец. Следующий листок. Якоб. Где красная ручка? Тиле может кого угодно свести с ума. Перед ним лежит газета. А он барабанит по своей жестяной коробке с бутербродами и высверливает глазами дырки в воздухе.

– Ну, а у тебя что сейчас было?

Читать дальше