Андреа Фациоли - Как ограбить швейцарский банк

– Никудышное сравнение! У меня хороший характер.

Кофе был готов. Джиона подал его в двух терракотовых чашках, потом закурил сигару и сел рядом с Контини.

– Ну, парень, расскажи мне об этих неприятностях.

Контини имел привычку рассказывать о своих делах отшельнику. Живя вне мира, старик был наделен необычной проницательностью, которая позволяла ему видеть вещи в истинном свете.

– Если без лишних слов – дело в том, что мне предстоит ограбить банк.

Джиона поднял брови. Потом почесал в голове. Наконец сказал:

– Тут надо чего-нибудь покрепче. – Он вытащил бутылку крепкой настойки, объяснив, что это чудодейственный эликсир, который делают в одном монастыре в сердце Альп. – Идеален для случаев помешательства в начальной стадии. Выпей, мой мальчик, и увидишь, что…

– Я говорил серьезно.

– Серьезно? Контини кивнул.

– Ты, значит, собираешься ограбить…

– Да.

– …банк?

– Да.

Джиона налил каплю настойки в кофе.

– Нельзя тебя бросать одного, так?

Контини вздохнул. Порой Джиона казался именно что старым безумцем. А может, он таким и был и оттого обладал особым знанием. Контини рассказал ему о Жане Сальвиати, о шантаже Форстера и о замысле украсть десять миллионов в «Юнкер-банке». Джиона его не прерывал. Выслушав все, пробормотал:

– Почему ты мне раньше об этом не говорил?

– А что бы ты мне мог сказать?

– Это нелегко… – Джиона ворошил кочергой угли в камине. – Если вы не сумели освободить дочь и если этот Форстер настроен серьезно…

– Он настроен серьезно. Судя по письмам, которые Жан видел в его доме, у него проблемы с деньгами.

– И стало быть, он хочет ограбить банк.

– Да.

– То есть хочет, чтобы это сделали вы. А если бы вы отказались?

– Жан говорит, что Форстер был бы готов на все. Да и Лина у него в руках.

– А этот Форстер не боится, что на него заявят в полицию?

– Кто? Вор на пенсии и, с позволения сказать, детектив? Да и в любом случае у нас не было бы никаких доказательств.

– Мм… – Джиона сгреб угли и передвинул полено. – Однако есть в этой истории второе дно.

– И что же это?

– Вы, можно сказать, банда. Группа дилетантов… Сколько вас?

– Пятеро. Я, Жан, Франческа и двое Корти, Филиппо и Анна.

– Группа. Но заводилы – ты и вор, Сальвиати. Вы двое.

– Мы? По милости Форстера! Если бы не он, Сальвиати был бы в Провансе.

– Но он вернулся. И нашел тебя. Теперь ты хотел бы увильнуть, но не можешь.

– Яне…

Контини осекся на полуслове. Джиона был прав. В этом ограблении ему не хотелось участвовать. Он чувствовал, что это ошибка. Но с самого начала он заткнул рот своей интуиции.

– Ты прав. Я бы не хотел грабить банк. Но я хочу помочь Жану.

– Он позвал на старт, ты отреагировал. Теперь вы работаете вместе. Ты больше не Контини, парень. Запомни: в этой истории ты – Контини и Сальвиати.

– Что ты хочешь сказать?

– Но еще ты по-прежнему – Контини и Франческа. Перед собой ты имеешь Сальвиати и Форстера, когда-то они были связаны по работе, связь сгорела, но из нее выросло это дело. А кроме того, у тебя Филиппо и Анна. Другая пара.

– Прости, Джиона, я не разберу, к чему ты клонишь…

– Это все работает, как колокол… – бормотал Джиона, неотрывно глядя в огонь: могло показаться, что он засыпает. – Как звук колокола, звук, который ты не можешь заглушить…

Контини смотрел на него внимательно. Не понимал ни слова.

– Звук колокола всегда двойной. Когда слышишь звук, ты должен ждать отзвук. Так работает эта штука, так и у тебя с Сальвиати. И ты должен думать в этом русле.

– Но что я должен делать?

– Ничего. Будь начеку, чтобы не упустить отзвук. И… да, кстати, ты вроде сказал, что Форстер даст вам поговорить с этим Марелли?

– Да, он обещал. Но пока не объявлялся.

– Марелли был с Линой, правильно?

– Да. Я думал, это он ее сторожит. Но потом, в той эсэмэске с просьбой о помощи, она написала нам, что Марелли держат в плену, как и ее саму.

– Вы потребовали объяснений от Форстера?

– Он сказал нам, что Марелли вне игры. А к тому же кое-что еще заставляет меня задуматься – то, что Марелли и дочь Жана созванивались до ее похищения.

– Ну и что это может означать?

– Возможно, похищение вначале было ложным. Возможно, Лина и Маттео были знакомы и попытались одурачить Жана… пока Форстер не одурачил их самих.

– Лина и Маттео. Понимаешь? Лина и Маттео. Только он может привести тебя к ней… и помочь избежать ограбления. Ты должен поговорить с Марелли.

– Но что он может сказать мне, ведь они оба пленники!

– Отзвук, мой мальчик, ты должен услышать отзвук колокола…

Филиппо Корти знал, что, когда перед тобой двадцать пятнадцатилетних подростков, слабину давать нельзя. Если ты не готов больше, чем на сто процентов, они тебя уничтожат. Уникальное созвучие класса замешано на очень многих вещах. Если в коллективе есть один или несколько лидеров, нужно смотреть, что это за люди и какие у них отношения с власть имущими.

И если власть имущий минувшим вечером спорил с женой, лег поздно и спал плохо, то у него вполне может сильно разболеться голова. И тогда откуда взяться хорошему настроению?

– Это нетрудно, Шейла, – сказал Филиппо девушке, что стояла перед ним. – Я тебя спросил, что такое химическая реакция, процесс, который происходит постоянно в повседневной жизни… ну, подумай хорошенько.

– Со мной – никогда не происходит, – пробормотала Шейла, глядя на носки туфель.

Класс засмеялся, и этот смех отозвался болью в голове Филиппо.

– Хватит! Тишина! Так-то вы помогаете своей однокласснице?

Шейла была одной из самых робких. Филиппо ей симпатизировал, несмотря на ее тупость.

– Извините, господин учитель, – сказала девушка, поднимая глаза. – Возможно, я знаю, что такое реакция химии.

– Химическая реакция.

– А я что сказала?

– Ладно, не важно. – Филиппо коснулся висков. – Скажи, что это такое?

– Это когда элементы смешиваются. Наверно, из класса пришла подсказка.

– Какого рода элементы?

– Не знаю… вещи или предметы. Или люди, то есть жизненные элементы.

Филиппо поднял брови:

– Жизненные элементы?

Шейла снова опустила глаза к туфлям. Филиппо провел рукой по бороде, вызывая в памяти определение.

– Химическая реакция есть преобразование материи, которое происходит без измеримых изменений массы. И что же имеет место, в точности?

– Изменяются атомы, – крикнул кто-то из учеников.

Филиппо сморщился. Надо было аспирин принять.

– Да какие там атомы. При преобразовании один или несколько изначальных реагентов меняют свою структуру и исходный состав, чтобы породить продукты. Но внимание: химические реакции не вызывают изменение природы материи, они затрагивают исключительно изменения связей между атомами. Понятно?