Джеймс Боуэн - Подарок от кота Боба. Как уличный кот помог человеку полюбить Рождество

Потом я проверил баланс на газовой карточке и выяснил, что с газом все обстоит еще печальней – я задолжал пятнадцать фунтов. Значит, если я хочу дожить до Рождества в тепле и с горячей водой, мне нужно кинуть на карточку фунтов двадцать пять – тридцать, и это по самым скромным подсчетам.

В четверг, двадцать третьего декабря, начнутся рождественские каникулы, поэтому с шести вечера двадцать третьего и до девяти утра двадцать седьмого я могу не бояться, что меня отключат от электро– и газоснабжения. Проблема в том, что шансы заработать что-нибудь между Рождеством и Новым годом весьма призрачны. Лондон в это время словно вымирает. Кроме того, не нужно забывать о погодных сюрпризах. Синоптики утверждали, что у зимы в запасе еще немало метелей, поэтому я бы не стал рисковать и надеяться на неплохие заработки после Рождества.

Таким образом, я должен был заработать достаточно денег, чтобы продержаться две недели до Нового года. Конечно, счета за газ и электроэнергию – не единственное, на что я планировал потратить деньги. Оставались еще плата за квартиру, проезд и расходы на подарки к Рождеству. Когда мы с Бобом сели в автобус, идущий в центр, я принялся подсчитывать грядущие расходы на клочке бумаги. Закончив выводить цифры, я понял, что мне потребуется не менее ста пятидесяти фунтов. И заработать их нужно за два-три дня. Задача казалась невыполнимой, но выхода у меня не было.

Первым делом я решил отправиться на станцию метро «Эйнджел», где я обычно торговал журналами «Big Issue». Мало кто представляет, как работает эта система. Компания «Big Issue» не раздает журналы бездомным, чтобы те могли выручить за них пару фунтов. Издание продвигает идею, что нужно дать человеку удочку, а не рыбу; люди, оказавшиеся в трудной ситуации, покупают журналы у координаторов и продают их с наценкой, тем самым зарабатывая себе на жизнь.

Для продавцов номер стоил один фунт, покупателям он доставался за два. Итого выручка составляла один фунт с каждого проданного журнала. Значит, за следующие два-три дня мне придется продать сто с лишним экземпляров. А такого не случалось даже в самые благоприятные времена…

С тех пор как мы с Бобом обосновались на станции «Эйнджел», у нас появилось немало верных покупателей и просто хороших знакомых. Когда координатор назначил меня на этот участок, он сообщил мне, что место у метро далеко не самое лучшее. Но благодаря Бобу оно превратилось в золотую жилу. Прохожие постоянно останавливались, чтобы выразить свое восхищением потрясающим рыжим котом, и многие покупали журналы. Но даже в самый лучший день мне не удавалось продать больше тридцати экземпляров. Обычно уходило пятнадцать – двадцать журналов. Так что если я всерьез настроился спасти Рождество, то одними журналами ограничиться не получится. Придется расчехлить гитару и отправиться на Ковент-Гарден, где у нас с Бобом тоже было достаточно благодарных слушателей. Значит, об отдыхе на следующие три дня можно забыть. Меня это не пугало, я не был пессимистом, просто представлял, насколько тяжело заработать на улице в это время года. Под Рождество все торопятся урвать свой кусок, будь то музыканты, продавцы «Big Issue» или живые статуи. А экономический спад, случившийся в стране, только усиливал ощущение, что каждый за себя. В Лондоне, как в джунглях, выживает сильнейший. Значит, в следующие два-три дня мне придется им стать. Иначе я останусь в этом году без Рождества.

Когда мы приехали на станцию «Эйнджел», народу там была тьма-тьмущая. И не сказать, чтобы меня это сильно обрадовало. В вестибюль метро набились работники благотворительных организаций, или чаггеры [4](так их прозвали за манеру преследовать людей и фактически вытрясать из них деньги).

Конечно, многие из них работали на официальные организации, вроде Гринпис, Общества защиты детей или Общества борьбы с раком. С ними у меня проблем не возникало – они имели такое же право заниматься своей деятельностью на улице, как и я.

Но попадались среди них непорядочные чаггеры, которые выбирали в толпе жертву и преследовали ее со своим ведерком для сбора средств до тех пор, пока человек не отдавал несколько фунтов просто для того, чтобы от них отвязаться. Полиция часто устраивала проверки около станций метро. Однажды обнаружилось, что на ведерках нет замков (по правилам они должны быть обязательно, чтобы собранные деньги пошли по назначению, а не в карман чаггеру), а как-то раз выяснилось, что разрешения на сбор средств эти проходимцы изготовили в фотошопе. Никаких лицензий им местная администрация или лондонский метрополитен не выдавали, а это значит, что деньги вымогатели забирали себе.

Не стоит и говорить, что этим псевдочаггерам не было дела до честных уличных тружеников, и плевать они хотели на их негласные правила.

Я быстро понял, что сегодня на станции «Эйнджел» собрались одни проходимцы. Во-первых, я никогда не слышал о Фонде помощи странам третьего мира. Во-вторых, беджи у них на груди были блеклыми и потрепанными и выглядели очень подозрительно. Мне оставалось лишь надеяться, что подоспеют полицейские и наведут порядок, потому что сам я с этими чаггерами ничего поделать не мог.

К тому же они ловили людей в вестибюле, и, судя по всему, у них было разрешение на работу в метро. Мое законное место было рядом с выходом со станции. Мне было запрещено соваться с журналами внутрь. Таким образом, чаггеры первыми добирались до моих потенциальных клиентов, и те пулей вылетали из метро, не горя желанием снова расставаться с деньгами.

Однако вскоре стало еще хуже. Под вечер люди с ведерками начали захватывать улицу. Я не успел опомниться, как человек по десять чаггеров столпились у каждого выхода из метро, поджидая жертву.

Я был не единственным, кого это раздражало. Напротив моего пятачка располагались цветочный ларек и газетный киоск. И там и там продавцы бросали неодобрительные взгляды на чаггеров, оккупировавших все выходы из метро. Они не только выпрашивали у людей мелочь, которую те могли потратить на газету, букет роз или номер «Big Issue», но и распугивали прохожих своей навязчивостью. Тем становилось не по себе, и они спешили как можно скорее убраться подальше от метро.