Стивен Вулф - История Кометы. Как собака спасла мне жизнь

Я испытал легкое раздражение. Наш телефон значился в списке номеров, запрещенных для телефонной рекламы.

– Могу я узнать, кто его спрашивает?

– Я Кай Стробб. Мои родители живут в Седоне и…

– Кай! Я Вулф… мистер Вулф.

– Здравствуйте, мистер Вулф. Пару дней назад мне позвонили родители и сказали, что у вас в ужасном состоянии позвоночник. Они нашли номер вашего телефона и попросили выяснить, не сможет ли хирург, с которым я работаю, помочь вам.

Март – июнь 2005 года. Аризона

Фредди должна была вернуться с работы только через восемь часов, и все это время я нервно бродил из комнаты в комнату, выходил к бассейну и вновь возвращался в дом. Я знал, что она постарается развеять мои надежды, которые могли привести лишь к очередному разочарованию. Ведь ей приходилось расплачиваться своими душевными силами за каждую неудачу в моем лечении. Наблюдать, как я вновь и вновь принимаю удары судьбы, и понимать, что любое изменение в состоянии моего здоровья влияет и на ее будущее.

Я накинулся на нее, как только она вошла в дверь:

– Позвони, пожалуйста, Каю и выясни, какая им требуется информация, чтобы составить представление о моем заболевании.

Почти за тридцать лет в медицине Фредди приобрела опыт общения с коллегами и умела отделить важное от обычной врачебной рекламы – слов, брошенных словно невзначай, но призванных склонить к чему-нибудь пациента. Себе я не доверял. Дошел до такого состояния, когда готов был схватиться за любую соломинку либо проглядеть реальный шанс на излечение.

Когда Фредди положила телефонную трубку, ее глаза сияли.

– Я под впечатлением. Вообще неслыханно, чтобы из медицинского учреждения стали звонить совершенно неизвестному им человеку. Эти люди как будто понимают, о чем говорят. Они сторонники смелых методов лечения. – Никогда прежде жена так не волновалась. – Сразу ясно, что врач и его команда болеют за дело, если согласны обследовать больного, ничего за это не требуя. Все, что хочет Кай, – результаты последних магнитно-резонансных и рентгеновских исследований. Если снимки достаточно детальны, они с хирургом все обсудят.

Я почувствовал покалывание в теле. По рукам побежали приятные мурашки.

– А кто вообще эта команда?

Фредди открыла ноутбук.

– Колорадский институт комплексного изучения заболеваний позвоночника… Доктор Дж. А. Фрей… Сейчас посмотрим.

Начав с напоминания, что на бумаге все выглядит лучше, чем в действительности, жена сообщила:

– Фрей – хирург-ортопед, основавший Институт лечения заболеваний позвоночника. Обучался в мединституте в Джорджтауне. Окончил ординатуру и вступил в научное сообщество в Медицинском центре Святого Луки в Чикаго.

– Это хорошо? – Как большинство людей, я понятия не имел, на чем специализируются разные медицинские школы, но Фредди это знала.

– Да, – кивнула она. – Согласно биографической справке доктора Фрея, он прошел специальную подготовку по посттравматической и восстановительной хирургии всех отделов позвоночника. Он не из тех врачей, которые работают только с поясничной зоной.

Надежда казалась крохотным островком в необъятном океане, однако приятно было сознавать, что плывешь в нужном направлении.

– Их офис находится в Энглвуде, южной окраине Денвера, – продолжила Фредди.

– Один из моих клиентов говорил мне, что Денвер – центр спинномозговой хирургии! – воскликнул я.

Через неделю после того, как мы направили туда результаты моих обследований, я стал, словно заключенный, отмечать дни. Засиживался допоздна, чтобы по вечерам докучать жене расспросами о ее разговоре с Каем.

– Он сказал, что позвонит или отправит заключение по почте? Может, мне позвонить самому и выяснить, как мои дела? Или записаться на прием?

Фредди стала задерживаться с друзьями на работе, и я почувствовал, что, возвращаясь домой, она каждый раз надеялась застать меня спящим. Зато Комета пришла в восторг от моего нетерпения. С самого утра я начинал проявлять беспокойство и не мог дождаться, когда она прыгнет ко мне на постель и попросится на прогулку. Собака же получила возможность лишний раз ненадолго выходить из дому: я просил стащить с меня одеяла, чтобы вовремя оказаться у почтового ящика и переброситься несколькими фразами с нашим почтальоном.

А если не думал о письмах, то гадал, по какому телефону – домашнему или мобильному – придет сообщение из института доктора Фрея. Но когда на экране сотового высветился их номер, я не сумел ответить на вызов. Сколько бы себя ни готовил, сомневался, что у меня хватит сил выслушать плохие новости. Может, легче записать звонок, чтобы, прослушав, не отвечать? Я лежал на кровати и напряженно ждал, когда щелкнет автоответчик. И вдруг вспомнил, что медики не оставляют записей конфиденциальной информации.

– Здравствуйте, мистер Вулф. Вас беспокоит Кай Стробб. Не могли бы вы связаться со мной сегодня днем или завтра утром?

Я нажал кнопку ответа.

– Здравствуйте, Кай! Как поживаете?

Комета, положив голову мне на грудь, пристально наблюдала, как я разговариваю.

– Хорошо, только очень занят. Как себя чувствуете? – В его тоне звучала заинтересованность.

– Прекрасно, – небрежно ответил я.

– Мы получили вашу информацию, и доктор Фрей изучил результаты обследований. Он также советовался с другими врачами, чтобы выяснить их мнение. – Длинное вступление служило недобрым знаком. Врачи уже не раз пытались длинными преамбулами смягчать мое разочарование.

– Все очень плохо?

– Да. Ваш позвоночник в плачевном состоянии, но вы и раньше это знали.

Мне казалось, что на сей раз меня ничто не заденет. Но не тут-то было – внутри все оборвалось, и я почувствовал, что вот-вот потеряю сознание.

– Да, знал, что мой позвоночник в плачевном состоянии. Однако это неприятно слышать.

– Еще бы. – Кай помолчал. – Но есть и хорошая новость: доктор Фрей считает, что способен помочь вам.

Я так сильно тряхнул головой, стараясь прочистить мозги, что Комета вскинулась и ее уши встали торчком.

– Что?

Кай заговорил громче, решив, что нас подводит связь:

– Доктор Фрей считает, что может существенно облегчить вашу боль. Я звоню, чтобы назначить время вашего разговора с ним. Судя по снимкам, сомнительно, чтобы вы могли приехать сюда лично.

Я не реагировал. Вдруг почувствовал себя отрешенно, будто подслушивал, как кто-то говорит по другому телефону спаренной линии. Новость показалась настолько хорошей, что неизбежно где-то должна была подстерегать ловушка.

– Конечно, – произнес я без всяких эмоций, тоном человека, для которого это всего лишь работа. – Можно, я вам перезвоню? Моя жена тоже захочет участвовать в беседе.