Юрий Винничук - Девы ночи

– Юрко, – сказал я и пожал ее тоненькие нежные пальчики…

Возможно, я задержал их на несколько секунд дольше, чем было принято, но едва ли это кто-то заметил. Зато я почувствовал, как ее большой палец слегка сжал мою ладонь.

– Мне его пани Алина предложила. А рекомендация пани Алины для меня закон. Юрко литератор, думаю, тебе интересно будет с ним общаться.

– Правда? – притворяясь, переспросила Дзвинка.

– Мы с Дзвинкой только год как поженились, – продолжал пан Роман. – Кстати, благодаря нашей пани Алине. Дзвинка, бедняжка, скучает, но я думаю, вы найдете общий язык. В твои обязанности, Юрко, будет входить одна из наиболее почетных и наиболее ответственных обязанностей – сопровождать мою жену в оперу, театр, и… и… Куда там еще?

– В филармонию, – подсказала Дзвинка.

– Именно. Ну, еще там на какие-то выставки, презентации и так далее. Мне на такие развлечения никогда времени не хватает. Тут по соседству живет еще один мой приятель и компаньон. У него та же проблема. Так что, Юрко, у тебя на попечении сразу две очаровательные барышни. Только следи, чтобы они тебе голову не вскружили.

– А мы такие, мы можем, – засмеялась Дзвинка. – Пан Юрко будет жить у нас?

– Да. Должно быть, тебе нужно забрать из дому какие-то вещи? – обратился он ко мне.

– Ну, наверное, – ответил я.

– Сейчас я уеду с Максом на пару часов, а когда вернусь, Макс тебя отвезет, куда нужно, и привезет обратно. Ну, все. Покажи ему, Дзвинка, комнату.

После этих слов пан Роман пошел к машине, а мы остались одни. Я не знал, могу ли наконец прекратить валять дурака и молчал. Неясное подозрение, что я попал в какие-то ловко расставленные сети, мелькнуло на мгновение у меня в голове и тут же исчезло.

– Пойдем в сад, – сказала Дзвинка, когда автомобиль отъехал.

Она шла впереди, и в своем длинном белом платье была похожа среди этого цветочного буйства на изображение с какой-то английской картины восемнадцатого века. Мы не виделись два года, иногда я вспоминал ее, и меня тянуло к ней, но ни одного трезвого объяснения этому влечению я не находил. Так бывает, когда тебе кто-то приснится – кто-то, к кому ты до сих пор не проявлял никаких особенных эмоций, но проснувшись, вдруг чувствуешь, что тебя манит к этому человеку какая-то непреодолимая сила. Дзвинка приходила в мои сны, манила, соблазняла, чтобы потом неумолимо исчезнуть и раствориться. Я припомнил, что встретил как-то одну из тех панночек, которых возил на обкомовскую дачу, и спросил о Дзвинке.

– О, Дзвинка! Она вышла замуж, – радостно сообщила мне грустную новость панна.

И я перестал думать о ней. Я не люблю думать о чем-то недосягаемом.

Мы зашли в глубь сада подальше от дома и сели в беседке, окруженной кустами жасмина. Тут, в уютной тени, мы были похожи на заговорщиков.

– Неужели мы должны и дальше делать вид, что незнакомы? – спросил я.

– Конечно. Даже не думай что-нибудь сморозить. То же касается и Ромы.

– Какой Ромы?

– Ах, какая же у нас коротенькая память!

– Погоди… Рома…

– Ну?

– Это не та, что на обкомовской даче была со всеми вами?

– Неужели вспомнил?

– Такая полненькая? Которая Анатоль Палыча охмуряла?

– Она, она…

– И что ты мне хотела о ней сообщить?

– А то, что она вышла замуж за коллегу Романа и живет в соседнем доме.

– Так вы неплохо устроились. Ты счастлива?

– А ты как думаешь?

Она посмотрела на меня исподлобья.

– Мне кажется, ты именно этого и хотела – выйти за состоятельного человека и жить без забот. Такая судьба, по-моему, уготована всем выпускницам школы любви пани Алины.

– Ты близок к истине.

Теперь в ее голосе прозвучала грусть, а в этой грусти слышались нотки разочарования. Она, должно быть, не это хотела услышать из моих уст.

– Дзвинка, ты знаешь… – начал я дрожащим голосом, – как только я тебя увидел…

– Знаю.

– Откуда?

– Вычитала в твоих глазах.

– А что еще ты вычитала?

Какое-то мгновение она колебалась, боролась с собой и наконец выпалила что-то совсем не то, что крутилось у нее на уме:

– Не скажу, и вообще, Юрчик, прошу не забывать, что мы только что с тобой познакомились.

В эту минуту я вдруг понял, что люблю ее. То есть любил всегда, но зная, что предназначается она для какого-то большого пана, так никогда и не выдал своих чувств. Что я, вечный безработный, мог ей предложить? Однако теперь, когда она стала принадлежать чужому человеку, я отчаянно возжелал ее. Мне хотелось сейчас умолять, чтобы она немедленно бросала своего мужа и бежала со мной на край света. Меня внезапно пронзила странная мысль, что от этого будет зависеть моя жизнь.

Что это за странное чувство – любовь? Почему оно разрывает нам сердце лишь тогда, когда теряешь любимую, и еле тлеет, когда она рядом с тобой?

Именно сейчас я был готов на все. А хуже всего, что это элементарно читалось на моей отчаявшейся физиономии.

– Юрко, мне кажется, я догадываюсь, о чем ты сейчас думаешь, – сказала Дзвинка. – Поверь, мне тоже нелегко. Я не выходила замуж по большой любви. Но я не думала, что все это будет выглядеть именно так. То есть я не знала, что привыкнуть к человеку, которого не любишь, невозможно. Постепенно все попытки привыкнуть превращаются в чувство ненависти. Но назад мне дороги нет. Я решила, что буду Роману образцовой женой. Поэтому я очень прошу, не смотри на меня такими глазами и не делай больше попыток пробудить во мне какие-то воспоминания. Все это будет опасным как для тебя, так и для меня. Эти люди не умеют прощать.

Голос ее звучал для меня медовой музыкой, а в это время неудержимая любовь заливала меня все сильнее и сильнее. Я едва сдерживался, чтобы не сказать ей об этом. Лучше бы нам не встречаться снова.

– Мы должны соблюдать осторожность, – продолжала она. – Тут везде глаза, тут все продажные, тут нет ни единой души, которой можно в чем-то довериться.

– А Рома?

– Она, конечно, скрашивает мой быт, но у нас с ней слишком мало общего. Кроме того, у нее есть завидное качество приспосабливаться к окружающей среде. Я так не умею. Я не могу закрывать глаза на все то, что замечаю.

– И что именно ты такого заметила?

– Не все сразу, – сказала она и замолчала.

Или мне показалось, или она действительно смахнула с глаз слезу.

– А кто живет в соседнем доме? – спросил я просто так, чтобы прервать молчание.

– Там живет пани Ольга. Я ее прозвала фрау Ольга. Терпеть ее не могу. Но муж ее держит, поскольку она умеет улаживать разные сложные дела. Фрау Ольга проводит муштровку девушек. Собственно, это не муштровка, а укрощение юных тигриц. В конце концов, она и сама похожа на укротительницу диких зверей. И не только зверей, но и мужчин. Она устраивает развлечения для поклонников мазохистского секса.