Хилари Бойд - Четверги в парке

Рита всплеснула руками.

– Ты просто помешалась! Какое отношение к этому имеет твой возраст? Любви все возрасты покорны. Послушай, а по его поведению похоже, что он играет с тобой? – с тревогой спросила подруга.

– Нет, совсем нет, ни капельки.

– Вот и хорошо. Но Джини, пока все только начинается, как ты сказала: ты знаешь его всего две недели. Пока что тебе ничего не надо предпринимать.

– Просто закрыть рот и наслаждаться?

– Наверное, да, – пожала плечами Рита.

– И дальше врать Джорджу? В тот вечер он не спал, когда я вернулась домой, он чуть ли не обезумел от беспокойства. Все, как обычно: вглядывался в мое лицо, сказал, что я пьяна (хотя я не была пьяна, по крайней мере не от вина), устроил мне допрос с пристрастием – в каком баре я была, почему так долго, почему Лили не привезла меня домой, как обычно. Было ужасно. Похоже на ревность, но это не так. Нет, он и мысли такой не допускает, чтобы я была неверна ему. Просто он паникует, когда не может контролировать меня. И вот теперь у меня появилась тайна.

– Но сказать ему сейчас, когда и говорить-то пока не о чем, да все это может ни к чему и не привести, будет жестоко, тебе не кажется?

Джини кивнула.

– Наверное…, но мне так плохо, Рита. Я почти жалею, что встретила его…, тогда я могла бы вернуться к своей прежней, спокойной жизни.

– «Почти» – ключевое слово. – Рита вскинула брови, и Джини рассмеялась.

– Да, хорошо.

– Конечно. В любом случае, если тебе действительно так тяжело, ты можешь просто прекратить отношения и никогда больше не видеться с ним.

С минуту они молчали.

– Я так и думала, – вздохнула Рита. – Нелегко, я не знаю, что посоветовать. Ты выяснила, чем он занимается?

– У него школа айкидо, что-то вроде клуба для мальчиков, на Арчвэй.

– Значит, не ночной клуб. Это хорошо. Нам нравятся боевые искусства, они дисциплинируют и формируют характер.

– Рада, что ты одобряешь, – рассмеялась Джини.

– Ты же понимаешь, я просто беспокоюсь о тебе, – хлопнула она в ладоши. – А теперь перейдем к действительно важным вопросам… С кем я сижу на ужине?

Перемирию между Джини и Алексом настал конец. Отпуск явно пошел наперекосяк. Дождь лил как из ведра, крыша протекала, и Шанти вернулась простуженная. И вот дома ему пришлось разгребать горы дел без помощи своей строптивой тещи, так что Джини понимала, почему он в плохом настроении.

– Привет, заходите. – Он хлопнул дверью за Джини, когда она привела Элли из парка, и изобразил притворную радость при виде дочери.

– Как погуляла, дорогая? Покачалась на качелях? Покормила уточек?

Элли сморщила трагическую мордочку.

– Дин не дал мне ударить по мячику… он эгоист.

– Кто это, Дин? – рассмеялся Алекс и посмотрел на Джини.

– Дилан… он часто гуляет в парке, когда мы приходим по четвергам.

Джини принялась расстегивать ремни на коляске, чтобы выпустить внучку, но краска стыда неумолимо заливала ей щеки.

Выпрямившись, она сразу поняла, что Алекс все заметил и внимательно рассматривал ее.

– Это тот мальчик, с которым я видел вас пару недель назад?

– Когда? – затаила дыхание Джини.

– Я видел, как вы шли с мужчиной и маленьким мальчиком. Я возвращался из города. – Он принялся грызть ноготь на пальце. – Я и забыл.

– Рэй – дедушка Дилана, он, как и я, водит своего внука гулять в парк по четвергам. Мы разговорились, а дети, несмотря на слова Элли, играют вместе.

– Как мило.

– На детской площадке всегда завязываются дружеские отношения, Алекс.

Джини запретила себе переживать, но по дороге домой она разнервничалась. От Алекса всегда одни неприятности.

В тот четверг она с ужасом шла в парк – а вдруг Рэй передумал, а вдруг она разочаровала его, а вдруг он избегает ее и не придет? В то же время она жаждала видеть его. Теперь у нее были две жизни: она машинально продолжала заниматься своими делами, точно так, как последние десять-двадцать лет, но ее настоящая жизнь – жизнь, наполненная невыразимым счастьем, протекала совершенно отдельно, в тайном месте, рядом с Рэем. Ее раздражало, когда люди отвлекали ее; они мешали ей думать о нем. Единственным исключением была Элли. Время, проведенное в ее компании, всегда казалось волшебным, когда все волнения забываются, и можно жить так, как ее внучка – жить мгновением. Затаив дыхание, она завернула за угол, к детской площадке. Он был там, как обычно, и явно искал ее. От одного взгляда его зеленых глаз ее сердце возликовало. Следующие полтора часа пролетели как во сне. Они говорили, носились за детьми, Рэй снова блеснул своим мастерством на качающемся бревне, потом чай в кафе.

– Еще по бокалу вина? – спросил он, когда они шли к воротам, но она не хотела ничего планировать до дня рождения. – А потом ты будешь слишком стара для свиданий, – поддразнил он, и она шлепнула его по плечу. Когда они прощались, он шепнул:

– Мне так хочется поцеловать тебя в честь дня рождения…, но, думаю, это не совсем прилично, учитывая обстоятельства, – показал он на детей, ухмыльнувшись.

– Потерпи немного, – шепнула она в ответ.

– Мам, что будем делать с Элли? Я не хочу, чтобы она мешалась под ногами во время вечеринки. Я подумала, может, я приеду с ней пораньше, и она поужинает здесь, а потом мы уложим ее наверху, она будет спать, когда гости соберутся.

Джини сомневалась, что это лучший вариант для ребенка, но она уже давно решила не вмешиваться в планы дочери насчет Элли; это вызывает только раздражение. В любом случае с Элли никогда никто не оставался, кроме нее самой, так что выбора не было.

– Хорошо, дорогая, можешь оставить ее здесь и поехать домой, чтобы переодеться. Не забудь, что организаторы приедут примерно к четырем. Это помешает Элли поужинать? Они займут кухню.

Шанти вздохнула.

– Не знаю, как лучше. Я совсем забыла про них. Если на кухне будет много народу, мы ни за что не усадим Элли ужинать. План Б: мы привезем ее поздно вечером, уже накормленную и выкупанную. Вечеринка начнется в семь тридцать, а мы приедем к семи и прихватим с собой складную кроватку.

– Хорошо, как скажешь.

– Я так волнуюсь, мам. Будет потрясающий вечер. – Ее дочь любила вечеринки. – Ты уже решила, какое платье наденешь – голубое или серебряное?

Джини рассмеялась.

– Ни то ни другое. В голубом я выгляжу на сто пятьдесят, а в серебряном меня все видели уже раз десять. Нет, я решила побаловать себя новым платьем. Это новинка.

– Замечательно, а какое оно? Элл, нет! Положи, это грязно. Извини, мам, Элли что-то подобрала… Элли, я сказала, нет, отдай мне, отдай! – Послышался рассерженный крик ее внучки и возня. Джини улыбнулась про себя. – Это одна из тех жутких полистироловых упаковок, вымазанная Бог знает чем. Лондон – мерзкий город.