Сара Райнер - Другой день, другая ночь

– Э-э… Здесь больше похоже на больницу, – говорит он и вспоминает, как Аконо вполне открыто заявлял, что палаты с видом на море предпочтительнее тех, что выходят окнами на луга. Пожалуй, такое замечание не будет оскорбительным. – Хотя должен признаться, охраняемое отделение выглядит мрачно.

Терри кивает.

– Лежал там, когда впервые сюда упрятали. В позапрошлый раз. Ничего хорошего, ты прав.

Значит, он уже сюда попадал.

– А что с вами было? – спрашивает Майкл, надеясь отвлечь от себя внимание.

– Рекуррентное депрессивное расстройство. Плюс пограничное расстройство личности.

Майкл не знает, что это; возможно, скоро станет ясно. Такая вероятность его пугает, но пока можно продолжать беседу.

– Какой тут персонал?

– Кто-то нормальный, кто-то нет. – Терри пожимает плечами. – Один-два до того любят покомандовать, ты себе не представляешь. Другие просто уставшие до предела. Неудивительно, когда тебе платят гроши, а ты пашешь как вол. Тот парень, Аконо, который тебя привел, – он нормальный, старается изо всех сил. Скоро ты тут со всеми перезнакомишься. Не высовывайся, и все будет в порядке. Никто особо не выступает, если только не распсихуются. – Он вновь затягивается, но, к разочарованию Майкла, не выпускает дым колечком. – А меня скоро выпишут. Слава богу.

– Тут все настолько плохо?

Слова Терри только-только начали вселять в него надежду.

– Не, нормально. По крайней мере, сегодня у меня такое мнение. Хотя завтра вполне могу и передумать… – Он еще раз затягивается. – Возможно, многие со мной не согласятся… Знаешь, в чем, на мой взгляд, тут самая главная проблема?

Майкл качает головой.

– Скука.

– Да?

– Есть телевизор, если сможешь победить в схватке. Днем еще ничего, но предупреждаю: по вечерам всегда найдется кто-нибудь, кому захочется смотреть другой канал, так что придется драться.

– Драться?.. – Майкл вспоминает, с каким бешенством молодой парень ухватился за пульт.

– Ну, не в прямом смысле. Иногда люди здесь выглядят грубыми, хотя на самом деле они не такие. Лекарства помогают.

Отлично, думает Майкл. Значит, тут все сидят на колесах, как я и подозревал. Черт, а если они сделают это и со мной?

– Сложно заниматься искусством или еще чем-нибудь. Это называется ТТ, трудовая терапия.

– А что туда входит?

– Как обычно: рисование, керамика… А Мэтт – тот парень, что играет в «Эрудит», – ведет занятия по чтению книг.

– Керамика…

Ничего себе, думает Майкл, в Мореленде такого не предлагали.

– В Риверсайде есть печь для обжига и гончарный круг. Там отделение для матерей с детьми. – Терри показывает рукой в дальний конец здания. – Но на занятия можно ходить из любого отделения. Учитель, я слышал, хороший. Вещи они там создают вполне на уровне.

Майклу почему-то не верится.

– Что, тебе это интересно?

– Не знаю.

Наверное, я бы делал какие-нибудь вазы, думает он. Крисси ставила бы в них цветы.

Звучит так жалостливо, что он готов рассмеяться.

– Вы не присмотрите за Каллумом? – спрашивает Гленн у Евы. – Нам с Эбби надо поговорить.

– Конечно. – Ева с беспокойством смотрит на Эбби.

Значит, ей все известно, думает Эбби. Как Гленн посмел поставить Еву в такое положение?

Ее охватывает гнев. Все же это лучше, чем тревога.

Каллум, похоже, чувствует напряжение… Или у него был трудный день. Угомонить мальчика трудно. Он бродит туда-сюда по гостиной.

– Наверное, это потому, что он с вами давно не виделся, – предполагает Ева.

Конечно, думает Эбби, и в груди закипающим молоком вздымается тоска.

– Давай немного посидим, хорошо? – говорит она сыну, зная, что он вряд ли послушается.

Однако, к ее удивлению, Каллум падает на диван рядом, и некоторое время она прижимает его к себе, поглаживая по голове. Похоже, он по мне скучал, думает она. Затем он вырывается, и Эбби оставляет его с Евой.

Гленн на кухне, делает вид, что занимается уборкой. Чашка уже вымыта, стоит на сушилке. Записки Эбби и след простыл.

Она включает чайник и ждет стоя. Сидеть нет никакого желания.

– Ну, и кто она?

Гленн оборачивается с вытянутым, мертвенно-бледным лицом.

– Что, прости?

– Ты прекрасно меня слышал.

Он отводит взгляд.

– Ты ее не знаешь.

– Ясно. Значит, она существует.

Ха! Это оказалось просто.

– Так кто она?

– Познакомились по работе… Ее зовут Кара.

– Живет где-то поблизости?

– Нет.

– Значит, ты ее сюда пригласил. Очень мило.

Гленн молчит, стараясь не встречаться с ней взглядом.

– Сколько это продолжается?

Он смотрит на нее. Она замечает страх в его глазах: наверное, раздумывает, удастся ли солгать.

– Говори правду. Ты у меня в долгу.

– С прошлой осени.

Эбби становится тошно. Это сколько, почти девять месяцев? Девять месяцев он водит меня за нос. Девять месяцев! Это началось еще до того, как мы выставили на продажу дом, до Рождества, до того, как я заболела. В голове эхом звучат слова Карен: «Это Гленн должен лечиться, не ты», и ей нестерпимо хочется его ударить.

Он довел меня до ручки. Я думала, что схожу с ума. Я на самом деле сходила с ума. Неудивительно, что он так испугался, решив, что я наглоталась таблеток. И отправил меня в Мореленд по своей страховке, хоть ему и было жаль с ней расставаться. Ну и черт с ним. Теперь я буду лечиться там столько, сколько потребуется. Плевать, пусть его страховая разорится. И он вместе с ней.

– Мне очень жаль, Эбби, поверь. – Гленн делает шаг в ее сторону.

– Только попробуй прикоснуться ко мне!

Она трясет головой, до сих пор не веря в происходящее. Так много всего навалилось, за раз не переваришь. А что та женщина? Она видела Каллума? Ее тотчас охватывает злость на незнакомку. Нет, думает она, я не попадусь в эту ловушку. Виноват Гленн, Гленн предал их брак.

– Убирайся отсюда, – заявляет она.

– Убирайся?..

Значит, ему даже не пришло на ум, что она может так отреагировать. Ну тупой!

– Да, убирайся.

– А как же Каллум?

– Ой, вот только не надо. Тебе он стал немного интересен лишь в последние две недели. С нами все будет в порядке.

– Разве ты не собираешься обратно в Мореленд?

– До воскресенья – нет. Потом можешь вернуться и присмотреть за сыном. А сейчас меня не волнует, куда ты пойдешь. Хочешь, иди к ней, мне плевать. Главное, убирайся. Оставь меня в покое.

Полчаса спустя Гленн появляется с сумкой, стучит в дверь гостиной и говорит, что уходит. Еве явно неловко. Эбби не хочет втягивать ее в эту историю еще больше – особенно в присутствии Каллума, – поэтому она идет в прихожую.

– Ищи адвоката, – говорит она Гленну, сама удивляясь этим словам.

– Но дом…

– А что с домом?

– Мы ведь собирались его продать.

– Не будем мы его продавать. Не хочу уезжать. И никогда не хотела. Ты об этом знал.