Драган Мияилович - Девочка и ветер

Из ванной все еще доносился звук воды. Переполненная каким-то неописуемым и редко испытанным счастьем, Ангелина просто слетела вниз по ступенькам, чтобы сообщить бабушке Марии радостную весть. В руке она держала шоколад, который нашла на кухонном столе, подняла его высоко над головой, словно какой-то долгожданный и наконец-то полученный трофей, и прямо от дверей звонким голосом отрапортовала:

– Смотри, что я получила!

– Откуда это у тебя?

– Бабушка, папа спит! Кажется, они помирились!

Темная тень пробежала по лицу Марии. Она глубоко вздохнула: «Неужели снова?! Боже, в чем я перед тобой согрешила?» Она села на стул и взяла девочку на колени, обняв ее за талию. Касаясь губами золотистых шелковых волос, она долго молчала, вдыхая запах шампуня, он всегда вызывал у нее воспоминания о детстве и аромате ромашки в саду у дедушки в Липолисте [24], откуда тянутся ее корни по материнской линии.

Девочка выскользнула из ее объятий и, стоя перед ней, заглянула прямо в глаза:

– Бабушка, ты что, не радуешься, что они помирились?

– А чему радоваться? Когда это из несчастья рождалось счастье?

– Но я же счастлива?! Я буду жить и у тебя, и у них. Все мы будем рядом и вместе.

– Пускай бы он шел своей дорогой! Он – архитектор всех наших мучений: и моих, и твоих, и Иваниных. Ты мне лучше скажи, как они вдвоем выглядели? Как себя вели?

– Нормально. Папа спал, а мама мылась в душе.

– Спал до обеда? Ничего себе!

А в это время, на расстоянии нескольких сотен метров, кто-то настойчиво звонил в дверь квартиры Иваны. Она как раз закончила купание и, накинув банный халат на голое тело, открыла дверь. Заметно рассерженный из-за долгого ожидания, Мамука спросил ее обиженным тоном:

– Сколько надо звонить, чтобы ты открыла?

– Я купалась. Не могу быть одновременно в двух местах.

Растерянная от неожиданного прихода, она даже не успела предупредить его о присутствии Стефана, а он сразу же направился в гостиную. Там, к своему величайшему удивлению, он обнаружил Стефана, босоногого и волосатого. Тот спал на диване, который он купил для Иваны два месяца назад. Мамука почувствовал, как в нем вскипает ревность, набрав в легкие побольше воздуха, он направился на кухню, где Ивана варила кофе.

– Что это за тип? – Он смотрел на нее строго и испытующе.

– Мой бывший муж. Отец Ангелины, – наблюдая за насупившимся Мамукой, лопающимся от злости, она чуть было не покатилась со смеху, но собрала все силы в кулак и воздержалась.

– Что ему здесь надо?

– Он остался без квартиры. Ему негде спать, поэтому временно он поживет у меня. Что ты волнуешься? Что в этом плохого?

– Я не желаю больше его здесь видеть! Тебе понятно? – взвизгнул Мамука.

– Кто ты такой, чтобы решать, кого мне принимать у себя в квартире, а кого нет?!

– Я – твой муж!

Разбуженный голосами, Стефан с ленцой потянулся и, в одних трусах, направился на кухню. Скрестив разукрашенные татуировками руки, он по-хозяйски встал в дверном проеме.

– Какие-то проблемы? – тоном защитника обратился он к Иване.

– Никаких, – скрывая улыбку, ответила Ивана.

– Что тебе здесь надо? – Стефан подошел к Мамуке, щелкнув его пальцем по носу.

– Я – ее муж, – смущенно пробормотал Мамука.

– Ты – муж? Ты вообще не похож на мужа, – Стефан схватил его рукой за край воротника под кадыком, насмешливо наблюдая, как тот заливается краской. – Если еще раз тебя здесь застану, я покажу тебе, как выглядит муж. Все кости тебе переломаю.

– Оставь его в покое, – Ивана попыталась урегулировать ситуацию.

– Дверь – там! – Стефан показал указательным пальцем на выход и с треском захлопнул дверь за насмерть перепуганным соперником.

В те дни Ивана редко бывала дома. Все время пропадала где-то со Стефаном, на телефонные звонки отвечала редко, а если и отвечала, оправдывалась какими-то делами.

Мамука попытался что-нибудь узнать у Марии, иногда звонил Иване даже по нескольку раз на день, но все безуспешно, да и мать, переживавшая за дочь, не видя ее уже много дней, частенько сама звонила Мамуке, расспрашивая, что ему удалось узнать об Иване.

С тех пор как Стефан, заметив, что он слоняется возле их дома, запретил ему тут появляться и не досаждать Иване, Мамука был очень осторожен. Он был счастлив, когда узнавал от Марии, что та ненадолго виделась с Иваной. Слова утешения, что ничего страшного не случилось, что все в порядке, были для него облегчением. Но он боялся чего-то страшного, что кроется где-то неподалеку, со страхом предчувствуя, как женщину, за которую он готов пойти на все, круговорот порока утянет на дно, откуда возврата нет.

В один прекрасный день Ивана неожиданно появилась у матери в квартире, принеся дочери полный мешок детских вещей. К своему ужасу, Мария заметила на ее плече татуировку в виде большой черной розы, а на внутренней стороне предплечья большими, крупными буквами было вытатуировано имя Ангелины.

– Доченька, ради бога, да ты с ума сошла! Что это у тебя? Посмотри, на кого ты похожа! На рекламный щит!

– Тебе ничего не нравится из того, что нравится мне! Чем плохо имя Ангелины на моей руке? Я просто хочу, чтобы она всегда была со мною!

– Лучше, если бы ты почаще была с ней, чтобы ребенок почувствовал, что у него есть мать! Отведи ее куда-нибудь, поиграй с ней, купи ей что-нибудь!

– Да я ей накупила уже!

Ивана сначала вытащила из пакета розовые детские туфельки с белыми цветочками, два чудесных платьица, кепку и голубой спортивный костюм.

– Какие красивые туфельки! – восхищенно радовалась Ангелина, нетерпеливо натягивая их на босу ногу, а потом, надев и платьице, побежала в коридор, чтобы покрутиться перед зеркалом.

– Это мне папа купил? – из полутемного коридора спрашивал мать радостный, счастливый детский голос.

– И папа, и я. Это мы вместе купили.

– Где вы это украли? – шепотом обратилась Мария к Иване.

– Почему украли? У Стефана есть деньги.

– Да знаешь ли ты, сколько это стоит? Я не вчера родилась.

– Мы это купили у фарцовщика.

– Значит, у вора?

– Ну и что? Торговцы – это те же воры, которые за такой же товар просят втрое больше, а воры – это торговцы, которые тот же товар продают по реальной цене. Торговцы, если уж хочешь знать, и в скидки включают свою выгоду, а воры – только цену своего риска плюс реальную стоимость товара. Знаешь, когда бы я смогла все это купить Ангелине в магазине?

– Бабушка, посмотри, как мне идет это платье! – звала из коридора Ангелина, крутясь перед зеркалом.

Видя, что дочь с каждым днем все глубже падает в пропасть наркомании, Мария Савич мучилась над неразрешимым вопросом, как освободиться от Стефана, которого она считала единственным источником всех несчастий дочери. Но ничего не приходило в голову, а все ее советы Иване заканчивались ответом, упакованным в вопрос: