Драган Мияилович - Девочка и ветер

Не имея ни храбрости, ни желания так глупо умереть, он лег на спину, пытаясь отдохнуть и набраться сил для предстоящего заплыва. Делая многократные остановки, уставший до изнеможения, он едва добрался до спасительного берега.

Мамука был человеком, который не отступает без боя. Отдохнув часок на песке, он купил в киоске с фастфудом порцию только что приготовленных кальмаров и банку «Туборга» и всласть наелся, сидя на пляже. Недалеко от того места, где он присел, находился пункт проката лодок, досок для виндсерфинга, катамаранов и оборудования для подводной рыбалки. Он взял на два часа катамаран и, медленно вращая педали, направился к острову, который по мере приближения казался больше и суровее. После пятнадцати минут плавания он зашел в бухту, где накатывающие на берег волны лизали мокрые скалы, обросшие мхом и лишайником. Спрыгнув с катамарана, Мамука оказался по колено в воде, он привязал его за железный крюк, вбитый в стену, и оставил качаться на темной воде. Забравшись на ближайший валун, обросший ракушками, чуть не поскользнувшись на его гладкой поверхности, он направился наверх по ступенькам, вытесанным в камне. Часто дыша и вытирая пот с лица, моментами раскаиваясь, что вообще решил предпринять это утомительное путешествие по пустому острову, он задавался вопросом, какая сила заставила его карабкаться по этим серым негостеприимным скалам. На полпути, обессилевший, Мамука присел в тени кряжистой дикой оливы, раздумывая, что заставляет альпинистов взбираться на более страшные вершины. Ведь когда они поднимутся наверх, то поймут, что там, кроме потрясающего вида, на самом деле ничего нет. Их может снести ураганом, ударить молнией, да и вообще, какой смысл с такими усилиями взбираться наверх, если потом все равно спускаться вниз. Но лично ему не оставалась ничего другого, как смириться и подниматься дальше. Что-то его толкало на вершину скалы. Он уже с трудом дышал, когда наконец добрался до плато, где, словно вросшая в него, стояла маленькая церковь. Отсюда открывался потрясающий вид. На восточной стороне блики солнечных лучей играли на тихой морской глади. Море сияло, как чешуя на спине гигантской синей рыбы, занимало все пространство, вплоть до линии горизонта. На западе, на серебряной нити петровацкого, пляжа люди казались маленькими, как муравьи.

Долго он смотрел вдаль, а потом его взгляд остановился на бухте с противоположной стороны острова. Под густыми кронами трех столетних сосен стоял каменный домик. Внимательнее присмотревшись, Мамука разглядел силуэт загоревшей женщины, развешивающей сушиться постиранное белье.

«Боже, кто мог выбрать эту пустыню местом для жизни?! Должно быть, она не в себе, или у нее есть серьезные причины для такого выбора». Вдруг ему показалось, что это фата-моргана, Мамука ущипнул себя за руку и решил узнать, кто на самом деле эта одинокая женщина на пустом острове.

Направившись к домику, по пути он обратил внимание на серую веревку, которая от церковной, окованной медью двери, как серая змея, тянулась к верху церковного колокола, зажатого между двух столбов на небольшой колокольне. Мамука несколько раз потянул за веревку, и колокол начал перезванивать серебряными тонами, разнося их над синей морской гладью вплоть до самого Петровца. Звон колокола развеселил его, как и сам факт, что он на острове не один. Юноша продолжал все сильнее и сильнее тянуть за веревку.

Молодая женщина перестала развешивать белье и посмотрела на вершину острова. Заметив там мужской силуэт, она подумала, что это отец Нектарий, и начала весело махать ему. Силуэт ответил ей тем же и медленными шагами направился вниз. Мамука осторожно спускался по крутому склону, чувствуя боль в голени и мышцах, придерживаясь за редкие растения по краям ступенек. Через каких-нибудь двадцать минут он уже был у подножия скалы. Вынырнув из тени трех густых сосен, тяжелые ветви которых с сине-зелеными иголками спускались почти до самой земли, он остановился как вкопанный. Женщина, которая приходила к нему в самых интимных сновидениях, чье лицо он не видел больше года, но ежедневно воскресало в его болезненном воображении, та, которую любой человек со здравым рассудком и каплей гордости давно бы уже забыл, как летнее ненастье, а он через боль все-таки любил, сидела в нескольких шагах от него.

Развесив белье, Ивана сидела на ступеньках перед домом, ожидая отца Нектария и почесывая за ушами белого озорного козленка. Он упрямо сопротивлялся, упираясь лбом в ее ладонь, и весело помахивал коротеньким хвостиком.

Заметив человека, резко остановившегося в десяти метрах от нее, молодая женщина оттолкнула непослушного козленка, прикрыла рукой глаза, защищаясь от ослепляющего солнечного света, и посмотрела на пришельца. Радостная улыбка-приветствие исчезла с ее лица, когда она поняла, что неожиданный посетитель – не отец Нектарий, а кто-то другой. Она настороженно смотрела на незнакомца.

Мамука не мог поверить своим глазам. Неужели жизнь – театр, в котором он – один из миллиарда статистов?! Все, что с ним сейчас происходит, – волшебство, мираж, который в любую минуту может лопнуть и разлететься, как мыльный пузырь. В какой-то момент ему показалось, что озорной козленок, который, стоя на задних ногах, жадно ощипывал куст ферулы, может превратиться в черного дьявола. Насмехаясь, тот покажет ему красный язык, и все исчезнет, будто и не было. Тут до его слуха донесся тихий бархатистый голос, он узнал бы его из тысячи:

– Мамука, откуда ты здесь? – Ее глаза сияли от изумления, скрыть которое она не могла.

– Ивана… – он тихо вымолвил ее имя, чувствуя, как перехватило дыхание и удары сердца пульсируют за грудиной, а потом бросился к ней в объятия.

– Как ты меня нашел?

Он долго прижимал ее к себе, думая, что любовь – это состояние блаженства, когда мы способны забывать все плохое и страшное, что случилось с нами в жизни. Потом он отошел от нее, рассматривая всю, целиком, питая глаза и исстрадавшуюся душу. И чем больше он смотрел на нее, облитую солнечным светом, тем больше убеждался, что эта женщина принадлежит только ему и он никогда с ней не расстанется. Его страдания будто остались в каком-то ином измерении, они растаяли перед женщиной, которую он любил всем сердцем и для которой был готов на все. Он пришел к выводу, что большая часть нашей жизни соткана из непредвиденных случайностей и что, какими бы абсурдными на первый взгляд ни казались, они имеют свой смысл и взаимосвязь. Разве не он всего пару часов назад чуть не утонул, не зная, что желанная находится от него в каких-то тысячах взмахов рук. Если бы он знал, то наверняка не вернулся, а, собрав все силы, поплыл бы дальше к спасительному берегу. Самому себе он напоминал пассажира, опоздавшего на забронированный рейс, он разочарованно сжимает авиабилет во влажной ладони, а вернувшись домой, узнает из программы новостей, что самолет, на котором он должен был лететь, разбился вместе со всеми пассажирами.