Хуан Гомес-Хурадо - Красная королева

– Я вырос на воде, а стены мои из огня, – повторяет Антония.

На этот раз тише. Здесь, внизу, звуки слышатся по-другому.

Антония спускается примерно на полтора метра и оказывается в служебном туннеле. На секунду она останавливается, чтобы опробовать свое новое приобретение: фонарик, за который она отдала последние два евро. Хозяин магазинчика – китайский гражданин, представившийся как Пепе, – был столь любезен, что не заметил, как Антония положила пару батареек в задний карман брюк.

Антония вставляет батарейки и нажимает на кнопку, скрестив пальцы на удачу. Все-таки фонарик за два евро, купленный в лавке мелочей, может преподнести сюрпризы.

Свет зажигается.

Антония начинает углубляться в туннель и приступает к поискам среди лазов, ответвлений и лестниц. Этот служебный туннель – современное сооружение, предназначенное для проведения оптического кабеля, телефонной линии и электричества. Здесь самая неглубокая часть подземелья. Чтобы найти то, что она ищет, ей придется спуститься ниже, гораздо ниже. И причем не самыми удобными путями. В основном она вынуждена пробираться сквозь зловонную ледяную воду, в которой плавают всевозможные отходы. Она предпочитает не думать, что именно задевает ее за бедра и липнет к ее одежде.

Несколько раз она сбивается с пути, и ей приходится возвращаться и начинать поиски заново. Ноги насквозь промокли, до самых бедер.

А время идет.

Хотя мадридцы этого и не помнят, фреска Корасона воспроизводит самый первый герб города Мадрида, датированный еще двенадцатым веком. Кремневый камень (именно из него делали крепостные стены) и вражеские стрелы, от которых разлетаются во все стороны искры, напоминающие в ночи крошечные языки пламени. А дополняла символ города эта красивая фраза, которую Антония тихонько повторяет, словно мантру, пытаясь ориентироваться по планам, скаченным с форума проектировщиков. Планы старые, им уже больше двух десятилетий, и потому ей приходится непросто. Впрочем, тому, что она ищет, даже не двадцать, а целых тысяча сто лет.

Арабы, основавшие город в девятом веке, назвали его Магерит , что означает «земля, богатая водами». Здесь были десятки ручьев, речек, болот. А под ними – водоносный горизонт, образованный десять миллионов лет назад, площадью более 2600 квадратных километров и глубиной, доходящей в некоторых местах до 3000 метров.

Я возведен на воде.

Наконец Антония добирается до коллектора сточных вод. Это трехуровневое пространство, где семь средних по размеру туннелей сходятся в одну огромную канализацию. По мере того как луч фонарика выхватывает из темноты гигантские бетонные пасти, извергающие мутную жидкость, Антония все больше радуется, что не способна чувствовать запахи. Отходы и нечистоты стекают отовсюду. Месиво из влажных салфеток липнет к решетке, разделяющей главный туннель надвое.

На плане больше нет никаких указателей.

Антония смотрит на часы. Уже начало пятого.

Она потеряла слишком много времени. И не только времени.

Перед ней семь туннелей, и, чтобы продолжить свой путь, она должна сделать выбор, исключить некоторые направления. Потому что пройти по всем семи – нереально.

Вероятно, я уже ближе, чем в пятистах метрах, думает она. Но сейчас любое неверно выбранное направление может оказаться фатальным.

Антония вызывает в памяти мысленную карту пройденных ею мест, пытаясь составить план, по которому она могла бы ориентироваться, но у нее ничего не получается.

Ее мозг слишком забит информацией, слишком напряжен, и к тому же сказываются усталость и нехватка кислорода.

Антония достает из кармана металлическую коробочку, в которой осталась последняя красная капсула. Нужно сделать выбор. Если она примет ее сейчас, чтобы легче найти путь, то возможно, когда она доберется до цели, весь эффект уже сойдет на нет.

Сорок минут ясного разума, а потом… потом все.

Она вновь смотрит на часы.

Я не знаю, куда идти дальше. И я не могу обойти все семь туннелей.

Если я не приму капсулу, то опоздаю.

А если приму и успею вовремя…

Ей будет сложно противостоять Сандре Фахардо и ее отцу. Она это знает.

Антония садится на пол среди тошнотворных луж и кладет капсулу под язык.

Только в этот раз. В последний раз, думает она. И раскусывает капсулу.

Затем принимается считать от десяти до нуля, спускаясь по ступенькам к ясному разуму.

Геометрия – замечательная вещь.

В школе Карла не была сильна в науках. При том, что она изо всех сил старалась получать хорошие оценки. Потому что для папы оценки были очень важны. Но старания не приносили плодов. Тем не менее, уже будучи взрослой, она была вынуждена проработать какое-то время в одном из ателье предприятия. Это было частью ее образования, которое началось в магазине, где несколько месяцев подряд она складывала и развешивала одежду, и закончилось в директорском кабинете одной из отраслей отцовского бизнеса. В промежутке между этими двумя стадиями отец как-то отправил ее в швейную мастерскую.

Не в обычную мастерскую из тех, что встречаются в реальном мире. В мире, в котором обычные люди хотят хорошо одеваться за небольшие деньги. В мире, в котором ее отец и она (да, и она тоже) сделали это желание обычных людей возможным, а те взамен сделали их миллионерами, не задавая при этом неудобных вопросов.

Нет, отец отправил ее в одну из мастерских Галисии. Из тех, что непременно должны быть представлены на фотографии годового отчета улыбающимися состоятельными сотрудниками.

На второй неделе работы Карлу усадили за промышленную швейную машину и объяснили, что нужно делать. Включив устройство, она случайно привела его в действие, сама того не заметив. И, прежде чем ей удалось остановить механизм, игла прострочила десять метров ткани белой нитью. По диагонали.

– Малейшее отклонение в начале строчки – и в конце ты окажешься очень далеко от желаемого результата, – сказал ей тогда начальник мастерской.

Карла отодвинула тот опыт на задворки памяти, посчитав, что подобные знания ей никогда не пригодятся.

Но оказалось, что это не так.

Она разорвала свое платье на равные прямоугольные полосы, по размеру примерно вдвое больше, чем плитка. Сделать это в полной темноте было непросто. И теперь она оборачивает первую плитку в ткань и пытается протиснуть ее между дверью и нижней частью рамы.

Не получается.

Карла толкает дверь рукой, пытаясь выиграть необходимые несколько миллиметров, но дверь не поддается. До этого ей удавалось чуть-чуть ее сдвинуть, но после стольких часов напряженной работы по отрыванию плиток мышцы больше не слушаются. Сил почти не осталось.