Мэри Торджуссен - Чужое прошлое

Она продолжала смотреть в сторону, но кивнула.

– Мама так и не пришла в себя после гибели Алекса. Она всегда страдала депрессией, но на этот раз ее просто переклинило.

Я подумала о Рори и о том, каково бы было его потерять.

– Меня бы тоже переклинило.

– И, похоже, на нее ничего не действовало. Она принимала лекарства, антидепрессанты, снотворное – полный комплект. Ничего не помогало. Дом превратился в храм Алекса. Везде фотографии, видео по кругу, горящие свечи. Утешения это ей не принесло. Вообще-то, она провела все эти годы, желая умереть, желая оказаться рядом с ним. И в самом конце у нее обнаружили рак груди. Когда она обратилась к врачу, уже пошли метастазы в печень. Она явно обнаружила уплотнение много лет назад, но никому ни слова не сказала. Когда я поняла, что что-то неладно, было уже поздно. – На глаза у Рейчел навернулись слезы. – И не говорите мне, что все случилось бы так же, даже если Алекс был бы жив.

– Рейчел, мне и вправду очень жаль, что Алекс умер. И мне жаль, что ты лишилась мамы. Однако это не меняет того факта, что он меня изнасиловал.

– Но вы же отказались от обвинений, – возразила она. – Зачем вы это сделали, если думали, что это был он?

– Я действительно отказалась от обвинений. Ты же знаешь, как это все тогда обстояло. Ну, может, и не знаешь – ты же младше меня. Я была на вечеринке, крепко выпила. На следующий день мы всей семьей отправились на отдых, который предвкушали целый год. Он должен был стать своего рода праздником. Я поступила в университет, и родители очень мною гордились. Я проплакала весь отпуск, а мама думала, что мне не хочется уезжать из дома. – Несколько минут я сидела, вспоминая ту поездку, когда я в дикую жару сидела в помещении, без устали скребя себя под душем – А потом, когда я вернулась, то пошла к своей подруге Лорен, и та отвела меня в полицию. Когда мама с папой узнали, что я все рассказала в полиции, они стали меня умолять больше не участвовать в этом деле. За несколько лет до того мой отец был в числе присяжных по делу об изнасиловании. Вердикт не был обвинительным: он был единственным не согласившимся присяжным. Он пришел в ужас, как женщину подвергали перекрестному допросу, и боялся, что со мной произойдет то же самое. Он говорил, что защитники Алекса порвут меня на куски. – Я посмотрела Рейчел в глаза. – И порвали бы. Меня бы просто размазали по стенке.

Она помолчала, а потом сказала:

– Мне было одиннадцать, когда Алекс уехал в Оксфорд. Я помню тот Новый год. Он приехал домой на Рождество, но на улицу не выходил. А когда все-таки вышел, за пару дней до Нового года, то вернулся домой весь в слезах. Он так и не рассказал нам, что тогда случилось.

Я отвернулась. Я знала, что моя подруга Лорен видела Алекса, когда они с Томом сидели в каком-то пабе в городе. Я не спрашивала, что Лорен сказала Алексу, но догадывалась, что нечто очень грубое.

– На следующий день он вернулся в Оксфорд. Занятия, конечно же, еще не начались, так что, похоже, там было не очень много народу. – Она уперлась подбородком в колени и обхватила руками плечи. Я едва ее слышала. – Перед самым Новым годом он позвонил маме и сказал, что пойдет на реку. Говорил, что там будут фейерверки. А на следующий день к нам явилась полиция. Рано утром в реке нашли его тело.

Рейчел расплакалась, и мне нечем было ее утешить. Мне хотелось ей сказать, что я в этом не виновата, но между нами стоял ее погибший брат. Что бы со мной ни произошло, я не умерла, хотя временами мне этого хотелось. Я попыталась ее обнять, но она резко отстранилась.

– Не надо, – отрезала она. – Не прикасайтесь ко мне.

Увидев, как потемнело в комнате, я взглянула на часы. Потом встала.

– Извини, Рейчел, – сказала я. – Мне надо идти. У Джо сегодня вечером что-то в группе по бегу.

Я быстро отправила ему сообщение, что выйду через пять минут.

Она поднялась на ноги и взяла с обеденного столика сумочку, затем замялась.

– Джемма, что вы намерены делать? – Я ничего не ответила, и она снова нарушила молчание: – Вы собираетесь все рассказать полиции?

– Придется. И ты это знаешь.

– Можете дать мне немного времени? Он не должен был так далеко заходить. Просто… если вы все-таки расскажете все полиции, дайте мне знать заранее, чтобы я приготовилась, хорошо?

Я рассмеялась.

– Ты что, хочешь, чтобы я дала вам обоим время сочинить подходящую версию?

– Нет! Я не хочу быть рядом с ним, когда его арестуют. Я знаю, что мне надо поговорить с полицейскими. Знаю, что не надо было всего этого делать. Просто… по-моему, он может натворить бед, если к нему явятся. Мне не хочется оказаться там.

Что-то в сказанных ею словах заставило меня спросить:

– Он тебя бил, Рейчел?

Она покачала головой, но это меня не убедило.

– Не говори ему об этом ровным счетом ничего, хорошо? – сказала я. – Для своей же безопасности.

Тут она на меня уставилась со слезами на глазах, потом развернулась и, сгорбив плечи, торопливо направилась к лифту.

Едва успев выйти из здания, я проверила телефон и увидела, что Дэвид прислал мне сообщение, что вернется домой попозже. Он ждал звонка клиента и не мог уехать из офиса, не поговорив с ним. Я взглянула на время отправки сообщения: три минуты назад. Я со вздохом облегчения быстро отправила ответ:

Буду по тебе скучать, любимый.

Он терпеть не мог, если я не отвечала сразу же. Проработав у Джеммы несколько недель, я получила предупреждение насчет пользования телефоном, и после этого мне пришлось сказать ему, что я не смогу отвечать, в любой момент, когда ему этого захочется. Вообще-то, предупреждение Джеммы принесло мне некоторое облегчение: мне становилось не по себе от необходимости тотчас же хватать телефон, когда нужно работать.

«Я все время переживаю, как бы с тобой чего не случилось, Коко, – оправдывался он. – Ничего не могу с собой поделать, я очень сильно тебя люблю, и если ты не отвечаешь, я думаю о самом худшем».

Звучало это очень романтично, и я это знала, но мне хотелось, чтобы меня воспринимали как профессионала, и очень часто в первый месяц работы я отрывалась от переписки с ним и замечала, как клиенты обменивались удивленными взглядами. Я придумывала себе оправдания, но знала, что звучат они жалко. Однако после официального предупреждения он успокоился. Никто из нас не хотел, чтобы я лишилась работы.

Я очень обрадовалась, что он вернется домой попозже. Поглядев в зеркало заднего вида, я поняла, какой шок его бы постиг, встреть он меня такой. Глаза у меня были красные, а от макияжа не осталось и следа. Кожа блестела, а волосы выглядели мокрыми и чем-то перепачканными. Я содрогнулась. Надо побыстрее приехать домой и залезть под душ до возвращения Дэвида.