Норб Воннегут - Боги Гринвича

Акции с биржевым кодом DOG падали, когда индекс Доу-Джонса шел вверх. Поднимались, когда Доу падал. А последнее время DOG вообще был вне конкуренции, их акции росли день ото дня.

На обсуждение ушло минут тридцать. Потом Даркин вернулся в свой офис, а Кьюсак направился к железнодорожному вокзалу. С гавани дул влажный бриз, застилая дымкой серое летнее небо над центром Провиденса. Прочные кирпичные здания, в основном начала XVIII века, бросали вызов разрушительному действию времени. Эти дома восхваляли мастерство давно ушедших дней. Но Кьюсаку было не до обзорных экскурсий. Он анализировал обеденный разговор и думал, что скажет его босс.

Долго ждать не пришлось. Зазвонил телефон. На линии был Сай.

— Джимми, как дела?

— Хотите хорошие новости или плохие?

— Начни с плохих.

— Грэм не станет инвестировать, — отчитался Кьюсак, — пока не узнает побольше о нашем хеджировании. Он употребил слово «прозрачность».

— Скажи ему, пусть купит рулон гребаной пленки для бутербродов. А хорошие?

— Сай, он хочет приехать в Гринвич.

— И что?

— Он клюет, — пояснил Кьюсак.

— Он обязан клюнуть. Ты показал ему нашу прибыльность?

— Дело вот в чем, — продолжил Кьюсак. — У него в офисе не закрывается дверь. В нее ломятся все. «Морган», «Голдман», кто угодно. Мужику нужна здоровая бита, чтобы отмахаться от них. Но он все же хочет приехать к нам. Это ведь неплохо, верно?

— Ладно, — смягчился Лизер. — А почему ты не пригласил его на мою вечеринку в МСИ?

— Не обижайтесь, Сай, но я бы предпочел, чтобы он приехал к нам в офис и сосредоточился на бизнесе.

— Оба пойдут. Попроси его остаться в городе в четверг, и тогда мы встретимся на следующий день.

— Хорошая мысль.

— Твой тесть будет в МСИ?

— Сай, я работаю над этим.

— Ты начинаешь меня злить. Ты сказал…

— Я сказал, — оборвал его Кьюсак, — что доставлю вам Калеба в течение сентября. Все идет по плану.

— Надеюсь, — отрезал Лизер и отключился.

Что-то здесь не так. Последние четыре часа Кьюсак старался сохранить спокойствие и не совершить смертного греха продаж — показать клиенту, как он тебе нужен. И вот его босс демонстрирует свою одержимость Калебом Фелпсом. Кьюсак задумался было, но его телефон снова зазвонил.

«Ну, кто на этот раз?»

— Сегодня твой счастливый день.

Обычно бостонский акцент возвращал Кьюсака в те дни, когда трое братьев обжирались «Гудсиз», маленькими стаканчиками ванильного и шоколадного мороженого, к которому прилагались плоские деревянные ложечки. Но теперь этот акцент заставлял вспомнить о Шэнноне и досадной стычке в кабинете Лизера. А еще — о предостережении Дэрила Ламоники. «Остерегайся Грека».

— Что случилось, Гик?

— Ты в Провиденсе?

— Откуда ты знаешь?

— Позвонил тебе в офис. У меня есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться.

— «Ред cокс» на выезде до следующих выходных.

— Мое предложение лучше «Сокс» против «Янкиз».

— Очень высокая планка, — ответил Джимми. — Ты можешь потерять доверие, если предложение не пройдет.

— Мы вечером отправляемся в казино.

Кьюсак почувствовал себя так, словно невинное слово «казино» было грязным ругательством.

— Я не могу, — вырвалось у него прежде, чем он успел подумать.

Джимми едва не сказал: «Я не могу позволить себе такое дерьмо».

— Отказ не принимается, — ответил Гик. — Ты, я и пара трейдеров из «Ю-би-эс». «Фоксвудс» оплачивает номера.

— Я думал, ты играешь только в Монте-Карло. С каких это пор тебя интересуют трущобы Коннектикута?

— Мне нравятся их столы для блек-джека, — объяснил Гик.

— Я должен вернуться в Нью-Йорк.

Но предложение становилось заметно интереснее. Гик наверняка устроит шоу. А его мастерство за игорными столами было одной из легенд Хеджистана. Увлекательное зрелище. Однако сам Кьюсак не может играть. Все равно что прийти в школу танцев на костылях. И он однозначно не хочет объяснять, в чем дело.

— Казино тебе по пути домой, — упорствовал Гик.

— На выходных я собирался раскрашивать квартиру.

— Тяжелый случай крипторхизма.

— Что это значит?

— На обычном языке это означает, — пояснил Гик, — что у тебя нет яиц.

— Отвянь, — рассмеялся Кьюсак. — Я обещал Эми.

— Скажи, это вроде мальчишника. Пара стейков, немного развлечемся блек-джеком. Ты будешь дома завтра к полудню.

— Но…

— Поверь, Эми понимает тягу мужчин к бродяжничеству. Она у нас в крови.

— Ты не въезжаешь.

— Это точно, — отрезал Гик. — Завтра днем ты будешь дома.

— Я перезвоню тебе в пять. У меня входящий от Эми.

— Джимми, в моем словаре отсутствует слово «нет».

— Ладно, пока.

— Джеймс, догадайся, что мы делаем, — раздался возбужденный голос Эми.

— Леди, вы ошиблись номером. Это Борис.

— Прекращай валять дурака, — шепнула Эми и сменила тему. — Как дела с Даркином?

— Не супер. Технически это можно назвать «процесс идет», — ответил Кьюсак. — Так что же мы делаем?

— Летим на Бермуды.

«Мы не можем себе такого позволить».

— Три дня, Джеймс, все расходы оплачены. Ты прыгаешь в самолет и вечером встречаешься со мной в Гамильтоне.

— Жить с твоими родителями?

— Они сняли виллу, — подтвердила Эми. — Там полно места.

Кьюсак боролся с идеей. Тикали секунды. Оба молчали, будто пытаясь вспомнить, кто произнес последнее предложение и использовал последний оборот.

«Я бы предпочел Абу-Грейб Бермудам с Калебом».

— Ты здесь? — спросила Эми, решив, что связь оборвалась.

— Я думаю.

— Джеймс, — ответила жена, подчеркивая весомость слов, — тебе нужно помириться с моим отцом.

— Я знаю. Знаю. Но я не вынесу три дня с Норманом Бейтсом.

— Перестань.

— Эм, тут хватит пары «Кровавых Мэри». А потом начнется — «Петри Диш Кэпитал» то, «Петри Диш Кэпитал» се…

— На Бермудах папа пьет темное и «шторми».

— Вот именно.

— А как насчет Сая? Там было бы очень кстати рассказать папе о МСИ.

— Я понимаю, почему Калеб выкинул в декабре свой трюк, — ответил Джимми. — Но мне это все равно не нравится. И я не хочу увязывать наше примирение с моей работой.

— Из-за вашей вражды у меня портятся отношения с папой.

— Знаю, Эм, знаю. Проблема еще и в том, что Гик позвал меня на мальчишник в «Фоксвудс», и мне хочется пойти туда.

— Так прилетай к нам в субботу и вернись в понедельник вечером.

— Мне не следует брать выходной, — ответил Кьюсак. — Я работаю всего четыре месяца. И я не хочу лететь на Бермуды на один день за деньги Калеба.

— Думаешь, «Фоксвудс» лучше?

«Ох».

— Дело не в этом, Эм.

Их разговор превратился в чтение «Войны и мира», где каждое предложение было испытанием. После длительного молчания Эми произнесла:

— Я предлагаю сделку.