Норб Воннегут - Боги Гринвича

— Ты что, не понимаешь? — в отчаянии спросил Эдди.

— Цена акций «Бентвинга» — ерунда, и мы оба это знаем.

— Не имеет значения, — парировал трейдер «Меррила».

— Если ты хоть чего-то стоишь, то помоги мне сразиться с шейхом бин-Хрен-его-знает-как.

— Это официально, — решил Эдди. — Ты не понимаешь.

— Кто еще валит «Бентвинг»?

— А кто нет? — ответил трейдер.

— На меня наседает «Хафнарбанки»?

— Ты знаешь правила. Все нападают на слабейшего, а сейчас это ты.

— Давай к делу, — рявкнул Лизер. — Зачем ты звонишь?

— Твоя задолженность составляет триста миллионов.

— И твое решение?

— Сай, у нас свои проблемы. Мы вынуждены тщательно проверять своих заемщиков, включая тебя.

Лизер заговорил тише, заставляя трейдера из «Меррила» напрягать слух:

— Отлично, я возьму деньги в другом месте. Скажи своему начальнику копить наличные и забирать своих дочек из интерната.

— Приятель, игра окончена. На Уолл-стрит больше не дают кредиты. Доу упал на двенадцать процентов, и мы все боимся, что это только верхушка айсберга.

— Мы еще не подошли к требованию о дополнительном обеспечении, — отрезал Лизер.

— Сай, у тебя заем до востребования.

— Я уже через это проходил. Сразу после смерти партнера.

— Значит, ты знаешь, как все работает. Мы требуем. Ты платишь.

— Ты требуешь обеспечения? Или возврата займа? Говоришь, чтобы я продавал активы? Мы об этом разговариваем? — выпаливал вопрос за вопросом Сай, все громче и громче.

— Не официально. Но…

— Тогда убирайся с моего телефона. И больше никогда не угрожай мне требованием обеспечения, — крикнул Лизер и бросил трубку, посылая в «Меррил» гудки и «пошли на хер».

Весь «ЛиУэлл Кэпитал», в бильярдной, на торговой площадке Виктора, на кухне с орлиной кофе-машиной, каждый сотрудник, включая Кьюсака, услышал два слова.

«Требование обеспечения».

Рано утром работающий без оператора компьютер в «КфВ Банкенгрупп» перевел триста миллионов евро. Система ожидала обратного перевода в четыреста двадцать шесть миллионов долларов, обычный «валютный своп». Однако вскоре немецкий банк обнаружил, что он спустил эти деньги в унитаз судебного разбирательства о банкротстве. Или сбросил с обрыва две тысячи «Феррари». Или разнес на куски «Петро Парк», домашний стадион «Сан-Диего падрес».

В этот день рухнул «Леман Бразерс», вторая сторона сделки «КфВ». Большинству граждан Хеджистана, юным и свежим, которым еще не было или недавно исполнилось тридцать, никогда не доводилось видеть краха такой мощной конторы. И наступившей в результате потери доверия на финансовых рынках. Мир стоял на грани. Никто, ни боги, ни их подражатели, не доверяли никому и ничему. Даже своим излюбленным методикам.

Виктор стиснул рукоятку своего молотка и уставился на три огромных ЖК-монитора. Скоро ему потребуется еще «Премарин». Он отложил молоток и потер грудь. Черт, как это больно…

Похоже, ничто не способствовало торговле Виктора. Раннее утро или поздний вечер — для торговых площадок по всему миру время безразлично. Ценные бумаги равнодушны к трудовой этике и фармацевтике. На рынках все по-прежнему. И ни одной хорошей новости.

Глаза Виктора покраснели и стали влажными. «Это какое-то гребаное шоу», — хныкал он перед Саем. Его голосу не хватало обычной уверенности, наглости, тестостероновой бравады.

— Прекрати, — решительно ответил Лизер, ничем не намекая на минувшую пятницу и свое столкновение с «Меррил Линч».

За пятнадцать минут до конца торговой сессии Ли схватил молоток в левую руку, потом перехватил его правой. Снова левая. Опять правая. Он следил за историей. Еще пара минут, и Доу закроется ниже 11 000. Последняя капля трагического дня, еще четыре процента.

Зазвонил телефон. Это был Придурок, напарник Эдди в «Мерриле».

— У вас, парни, новый босс, — сказал Виктор. Он имел в виду «Бэнк оф Америка», который сегодня утром удивил всех сообщением о покупке «Меррил Линч». — Как это повлияет на нас?

— Ты слышал о пятничном звонке Эдди Саю?

— Ага. Страничка из учебника по связям с клиентами для чаек.

— В смысле?

— Вы орете, разбрасываете повсюду дерьмо и улетаете.

— Виктор, это серьезно.

— Вы серьезно хотите потерять клиента?

— Вряд ли нас это беспокоит, — ответил Придурок. — Пусть голова болит у БА. Их люди лазают по всей нашей конторе, проверяют наши записи, займы, вообще всё.

— Да ты спятил? — спросил Виктор. — А как же долгосрочные перспективы?

— Не знаю, что тебе сказать, — сказал Придурок, не столько нерешительно, сколько отстраненно. — Ваш счет камнем летит вниз.

Виктор моргнул. Потер обеими руками лоб. Он ненавидел долги. Ненавидел проигрывать. Но если так пойдет дальше, его пляж в Хэмптонсе постигнет судьба «Леман Бразерс».

— Не делай ничего, о чем пожалеешь, — ответил Виктор, его лицо покраснело.

Он отхлебнул диетической колы из большой банки и добавил:

— Пока.

Акции «ЛиУэлл» на ЖК-мониторе продолжали падать. Виктор отвел взгляд от экрана и посмотрел на молоток. Потом опять на кривую стоимости портфеля. И в этот короткий миг абсолютной, безумной ясности трейдер понял, что он должен сделать.

Виктор схватил молоток и изо всех сил ударил прямо в центр экрана, в эти проклятые акции. Монитор взорвался осколками металла, пластика и электронной начинки, осыпавшимися на младших трейдеров. Виктор в бешенстве врезал по левому монитору, потом по правому. Он бил их снова и снова, с перекошенным от ярости лицом. Очки защищали его глаза от шрапнели, разлетавшейся по всей комнате.

Никки, Кьюсак, Шэннон и Сай, услышавшие этот грохот, бросились к торговой площадке Виктора. Все четверо, оторопев, уставились на разгром. Виктор заглянул каждому в глаза. Посмотрел на остолбеневших младших трейдеров, которые видели все сначала. Потом внезапно закрыл лицо коротенькими ручками и зарыдал. «Мне так стыдно», — всхлипывал он.

Ведущий трейдер, как и все остальные, не выдержал напряжения.

Молоток — не единственное оружие. А ЖК-мониторы — не единственная цель.

— Я решила проблему с Конрадом Барнсом, — сказала Рейчел.

— Мне не нужны подробности.

Резкий ответ нанимателя рассердил Рейчел. Пора взять управление в свои руки.

— Конрад и его жена каждый четверг ходят в зоопарк Бронкса.

— Какое слово ты не поняла в фразе «мне не нужны подробности»?

— Да, Кимосаби, не похоже, чтобы я могла заскочить на минутку на кофе и пончик.

— Чего тебе?

— Я слежу за Конрадом два месяца, — ответила она.

— Не называй имена по телефону. Я постоянно повторяю — нужно быть осторожнее.

— Вы хоть представляете, Кимосаби, сколько часов потрачено на слежку?