Джон Карр - Все приключения Шерлока Холмса

«Вы здесь гостите?» – спросил он.

Я объяснил, кто я такой, добавив, что я друг Годфри.

«Очень жаль, что Годфри отправился путешествовать, – заметил я. – Он был бы очень рад видеть меня».

«Да, разумеется, именно так, – поспешно отозвался мужчина, и вид у него при этом был немного смущенный. – Не сомневаюсь, что вы заедете еще раз, попозже, и застанете его. Рад познакомиться». – И он зашагал прочь, но затем, обернувшись, я заметил, что он стоит, прячась за ветвями лаврового дерева, и наблюдает за мной.

Я хорошо разглядел этот дом снаружи, но окна были задернуты плотными шторами, отчего создавалось впечатление, что он необитаем. Я решил не рисковать, чтобы не испортить все дело. Поэтому вернулся в большой дом и стал дожидаться ночи. Когда на улице стемнело, а вокруг все стихло, тем же путем, через окно, я выбрался в сад и, стараясь ступать как можно тише, направился к таинственной хижине.

Я уже упоминал, что окна были занавешены, но теперь они оказались закрыты еще и ставнями. Все же мне удалось отыскать щелочку, через которую просачивался луч света. И вот я приник к стеклу. Мне снова повезло: шторы были задернуты не до конца, и я увидел часть комнаты. Веселенькие обои, лампа на столе, дрова пылают в камине. Прямо лицом ко мне сидел маленький человечек, тот самый, кого я видел утром, и читал газету.

– Какую газету? – спросил я.

Клиент мой был недоволен тем, что его прервали.

– Разве это имеет значение? – спросил он.

– Имеет, причем немалое.

– Я, знаете ли, не обратил внимания.

– Но возможно, вы заметили, был ли то широкий газетный лист или небольшого формата, как у еженедельных выпусков?

– Теперь, когда вы упомянули об этом, припоминаю. Это была большая газета. Возможно, «Спектейтор». Но в тот момент эти подробности не интересовали меня. Потому что я вдруг заметил в комнате второго человека, сидевшего спиной к окну. Готов поклясться, это был Годфри! Лица его я не видел, но плечи и наклон головы показались такими знакомыми. Он сидел, опершись на локоть, в грустной позе и смотрел на огонь в камине. Я не знал, что делать. Внезапно кто-то подошел сзади и похлопал меня по плечу. Это был полковник Эмсворт.

«Следуйте за мной, сэр!» – тихо произнес он и направился к дому в полном молчании. Я последовал за ним. Мы вошли в мою спальню на первом этаже. В холле он прихватил расписание поездов.

«Первый поезд на Лондон отходит в восемь тридцать, – сказал полковник. – Ровно в восемь вам подадут повозку».

Лицо его побелело от ярости. Я же настолько растерялся, что пробормотал лишь неуклюжие извинения, оправдывая свой поступок заботой о друге.

«Не собираюсь обсуждать это с вами, – резко перебил меня полковник. – Вы повели себя самым наглым и недопустимым образом, посмели вторгнуться в частную жизнь моей семьи. Вас приняли радушно, как дорогого гостя, а вы стали шпионить. Мне нечего больше сказать вам, сэр. Кроме разве что одного: не имею ни малейшего желания видеть вас снова».

– И тут, мистер Холмс, терпение мое лопнуло.

«Я видел вашего сына, сэр, – сказал я старику. – И убедился, что по некой неясной мне причине вы прячете его от всего остального света. Понятия не имею, по каким соображениям вы обращаетесь с ним таким образом, но уверен: он ваш пленник. Предупреждаю вас, полковник Эмсворт, я приложу все силы и старания, дабы убедиться, что друг мой в безопасности и добром здравии. Не успокоюсь, пока не разгадаю эту тайну, и ваши угрозы меня не остановят, так и знайте!»

Старик в этот момент походил на сущего дьявола, казалось, он вот-вот набросится на меня. Огромный и все еще очень крепкий, несмотря на возраст. Я, как видите, тоже не слабак, но в тот момент не был уверен, что с ним справлюсь. Однако он не напал на меня, а только окинул напоследок гневным взглядом, развернулся и вышел из комнаты. Я же отправился в Лондон утренним поездом с твердым намерением обратиться за помощью к вам, просить вашего совета и поддержки в этом загадочном деле.

Вот с какой проблемой обратился ко мне посетитель. При решении ее, как уже, наверное, догадался проницательный читатель, меня поджидало несколько трудностей, так как выбор средств был весьма ограничен. Эта вроде бы заурядная история показалась мне необычной и интересной, чем и объясняется мое желание записать ее. Я приступил к делу, применив привычный мне метод логического анализа, чтобы сузить круг возможных решений.

– Слуги, – сказал я, – сколько их было в доме?

– Думаю, только двое. Старый лакей и его жена. Чета Эмсвортов живет скромно.

– Так там, в отдельном домике, жил не слуга?

– Полагаю, нет, хотя мужчина с бородкой мог выдавать себя за слугу, судя по повадкам и манере держаться, он человек важный.

– Весьма любопытно. А вы, случайно, не заметили, чтобы в тот дом носили еду?

– Теперь, когда вы спросили об этом, я вспомнил, что видел старика Ральфа с корзиной. Он шел по дорожке по направлению к домику. Как-то сразу я даже не подумал о еде.

– А вы расспрашивали кого-нибудь из местных?

– Да. Говорил с начальником станции, а также с хозяином гостиницы в деревне. Спросил, что они знают о моем старом товарище Годфри Эмсворте. И оба стали уверять меня, что Годфри отправился в кругосветное путешествие. Приехал домой, а затем почти сразу же отправился путешествовать. Так что в округе все, похоже, придерживаются того же мнения.

– Вы говорили о своих подозрениях?

– Нет, ничего и никому.

– И мудро поступили. Да, обстоятельства требуют немедленного вмешательства. Еду вместе с вами в Таксбери-Олд-парк.

– Прямо сегодня?

Как раз к этому времени я заканчивал дело, позднее описанное Уотсоном под названием «Дело монастырской школы», в котором далеко не последнюю роль сыграл герцог Грейминстер. Имел я и поручение от турецкого султана разобраться в одной истории; без моего вмешательства могли возникнуть непредсказуемые политические последствия. Но всем этим я собирался заняться лишь на следующей неделе, а пока мог отправиться с мистером Джеймсом М. Доддом в Бедфордшир. По дороге на вокзал Юстон мы захватили с собой мрачного и молчаливого джентльмена, с которым я договорился заранее.

– Это мой старый друг, – объяснил я мистеру Додду. – Возможно, его присутствие не понадобится, а может, очень даже пригодится. Пока не будем загадывать и забегать вперед.

Повествования Уотсона, несомненно, убедили читателя, что я не отличаюсь многословием и не склонен раскрывать свои соображения до тех пор, пока суть дела не станет ясна для меня самого. Додд, похоже, был несколько удивлен, однако промолчал, и мы продолжали путешествие уже втроем. В поезде я задал Додду еще один вопрос, специально для нашего спутника:

– Так вы говорите, что ясно видели лицо своего друга в окне и совершенно уверены, что это был именно он?