Агата Кристи - Подвиги Геракла. После похорон (сборник)

В ходе допроса Тельма заявила, что имя миссис Ферриер никогда не упоминалось и что она понятия не имеет, что она – та самая дама, которую Тельма должна была изображать. Она не хотела ничего плохого. Она узнала некоторые свои фотографии, которые ей показали, как сделанные в Париже и на Ривьере.

Тельма Андерсен производила впечатление абсолютно честного свидетеля. Она явно была приятной, но немного глуповатой женщиной. Всем было очевидно, что она огорчена всей этой историей теперь, когда та стала ей понятна.

Выступление защиты было неубедительным. Яростное отрицание того, что обвиняемые вели какие-то дела с Андерсен. Вышеупомянутые снимки принесли в лондонский офис, и их сочли подлинными. Заключительная речь сэра Мортимера вызвала энтузиазм. Он описал всю эту историю как подлый политический заговор с целью дискредитировать премьер-министра и его жену. Все симпатии должны быть на стороне несчастной миссис Ферриер.

Приговор, заранее известный, зачитали под небывалые выражения одобрения. Ущерб оценили в огромную сумму. Когда миссис Ферриер, ее муж и отец покидали суд, их приветствовал одобрительный рев громадной толпы.

Эдуард Ферриер тепло пожал руку Пуаро и сказал:

– Благодарю вас, месье Пуаро, тысячу раз. Да, это прикончит «Экс-рей ньюс». Грязная газетенка. Они полностью уничтожены. Так им и надо – за то, что они состряпали этот мерзкий заговор против Дагмары, самого доброго существа на свете! Слава богу, что вам удалось разоблачить этот злобный шантаж. Что навело вас на мысль, что они используют двойника?

– Это идея не нова, – напомнил ему Пуаро. – Данный прием был успешно применен в деле Жанны де ла Мотт, когда та играла роль Антуанетты [19].

– Я знаю. Надо будет перечитать «Ожерелье королевы»… Но как вам удалось найти женщину, которую они наняли?

– Я искал ее в Дании, и я нашел ее там.

– Но почему в Дании?

– Потому что бабушка миссис Ферриер была датчанкой и она сама внешне – типичная датчанка. Были и другие причины.

– Сходство действительно поразительное… Какая дьявольская идея! Интересно, как этот крысеныш смог такое придумать?

Пуаро улыбнулся:

– Но это не он придумал. – Сыщик постучал себя пальцем по грудной клетке: – Я это придумал!

Эдуард Ферриер изумленно уставился на него.

– Я не понимаю. Что вы имеете в виду?

Пуаро ответил:

– Мы должны вернуться к истории еще более древней, чем даже история «Ожерелья королевы», – к очистке авгиевых конюшен. Геракл использовал реку, то есть одну из великих сил Природы. Перенесите эту историю в современность! Что является великой силой Природы? Секс, не так ли? Именно взгляд под углом секса продает истории, делает новости. Дайте людям скандал, связанный с сексом, и он привлечет их гораздо сильнее, чем просто политическое крючкотворство или подлог.

Ну, вот в этом и заключалась моя задача! Сначала окунуть собственные руки в грязь, подобно Гераклу, чтобы построить дамбу, которая изменит течение этой реки. Один журналист, мой друг, помог мне. Он обшарил Данию и нашел подходящую женщину, чтобы осуществить перевоплощение. Он познакомился с ней и небрежно упомянул газету «Экс-рей ньюс» в надежде, что она запомнит название. Она запомнила.

Итак, что произошло? Грязь, огромное количество грязи! Ее брызги запятнали жену Цезаря. Это гораздо интереснее всем, чем любой политический скандал. И в результате – развязка! Реакция! Добродетель реабилитирована! Чистая женщина оправдана! Огромная волна Романтики и Чувства пронеслась сквозь авгиевы конюшни. Если все газеты в стране теперь опубликуют известие о растрате Джона Хэммета, никто этому не поверит. Все сочтут это еще одним политическим заговором с целью дискредитировать правительство.

Эдуард Ферриер глубоко вздохнул. На мгновение Эркюль Пуаро оказался под угрозой физического нападения, как никогда раньше за всю свою карьеру.

– Моя жена! Вы посмели использовать ее…

Вероятно, к счастью, сама миссис Ферриер вошла в этот момент в комнату.

– Ну же, – сказала она. – Все ведь прошло хорошо.

– Дагмара, ты знала, с самого начала?

– Конечно, дорогой, – ответила миссис Ферриер и улыбнулась мягкой, материнской улыбкой преданной жены.

– И ты мне ничего не сказала?

– Но, Эдуард, ты никогда не позволил бы месье Пуаро это сделать.

– Действительно, я не позволил бы!..

Дагмара улыбнулась:

– Мы так и думали.

– Мы?

– Мы с месье Пуаро.

Она улыбнулась ему и мужу и прибавила:

– Я очень приятно провела время у дорогого епископа и теперь чувствую себя полной энергии. В следующем месяце меня хотят пригласить на церемонию спуска на воду линкора в Ливерпуле – думаю, это прибавит нам популярности.

Гарольд Уоринг впервые заметил их, когда они шли по тропинке от озера. Он сидел на террасе отеля. День был прекрасный, озеро – голубое, а солнце – сияющее. Гарольд курил трубку и чувствовал, что мир – очень хорошее место.

Его политическая карьера складывалась удачно. В тридцатилетнем возрасте должностью помощника министра можно по справедливости гордиться. Писали, будто премьер-министр сказал кому-то, что «молодой Уоринг далеко пойдет». Естественно, Гарольд пребывал в приподнятом настроении. Жизнь представлялась ему в розовом свете. Он был молод, достаточно хорош собой, отличался первоклассным здоровьем и не был обременен романтичными связями.

Уоринг решил провести отпуск в Герцословакии, чтобы сойти с проторенной дороги и по-настоящему отдохнуть от всех и всего. Отель на озере Стемпка, хоть и небольшой, оказался комфортабельным и не слишком переполненным. Его немногочисленными постояльцами были в основном иностранцы. Пока что единственными англичанами, кроме Уоринга, были пожилая миссис Райс и ее замужняя дочь, миссис Клейтон. Обе они понравились Гарольду. Элси Клейтон отличалась довольно старомодной красотой. Она очень мало красилась или обходилась совсем без макияжа, была мягкой и несколько застенчивой. Миссис Райс можно было назвать женщиной с характером. Высокая, с низким голосом и властными манерами, она обладала чувством юмора, и общаться с ней было приятно. Ее жизнь явно была тесно связана с жизнью дочери.

Гарольд провел несколько приятных часов в обществе матери и дочери, но они не пытались его монополизировать, и их отношения оставались дружескими и необременительными.

Другие постояльцы отеля не привлекли внимания Гарольда. Обычно это были пешие туристы или участники автобусных туров. Они останавливались на одну-две ночи, а затем ехали дальше. Он почти не замечал других гостей – до этого дня.