Патриция Хайсмит - Те, кто уходят (litres)

– Наверное, полиция не выпустит Эдуардо из Венеции, – задумчиво сказал Антонио. – Я знаю, Инес хочет уехать во Францию.

– Мне это неизвестно, – неопределенно ответил Рей и поднял воротник пальто.

– Зачем вы отпустили бороду? Чтобы вас не узнали?

– Захотелось чего-то новенького. Вряд ли она до неузнаваемости изменила мою внешность.

– Знаете, я ведь тоже считал, что Эдуардо вас убил, – сказал Антонио, словно посвящая его в сокровенную тайну. – Я думал, какой странный человек. Гуляет тут этот американец, и никто ничего не предпринимает.

«Включая и тебя», – подумал Рей, хотя и без всякого осуждения.

– Люди не любят предъявлять такие обвинения.

– Но даже Инес, она остается с ним в…

Рей вдруг вздрогнул и остановился. Впереди он увидел Коулмана – тот выходил из темного треугольника тени, прилепившегося к маленькой церкви, как пирамидка. Коулман поглядывал по сторонам, явно в поисках кого-то или чего-то.

– Что случилось? – спросил Антонио.

– Ничего. Показалось, что увидел кое-кого, – ответил Рей.

Антонио огляделся:

– Кого?

Коулман все еще оставался в поле их зрения. Но через секунду уже исчез. Просочился в щель переулка в левой части церковной площади.

– Мне показалось – Инес, – сказал Рей. – Не имеет значения. Сейчас мы должны проститься. Рад был с вами увидеться, Антонио. Но помните, что я вам сказал. Никому не говорите о нашей встрече. Предоставьте это мне. Договорились?

– Но… я не собираюсь ни с кем из них видеться. Честно, – пообещал Антонио. – Я очень рад, что вы живы, Рей!

Он протянул руку. Рей пожал ее:

– Arrivederci, Антонио.

– Arrivederci, Рей!

Не думая о том, куда выйдет, Рей зашагал направо – в сторону, противоположную той, куда пошел Коулман. Несколько секунд спустя оглянулся, но Антонио не увидел. Потом улица, по которой он шел, сделала поворот, и теперь видимость сзади ограничивалась всего несколькими футами. На следующем повороте Рей помедлил, обернулся и подождал. Антонио не появился. Рей задышал легче и двинулся в сторону набережной Дзаттере. По крайней мере, он полагал, что идет в направлении, которое выведет его туда. Он огляделся в поисках каких-нибудь стрелочек, которые иногда встречались на стенах домов и показывали ближайшую остановку вапоретто или трагетто [54]. Сегодня ему не попалось ни одной. На набережной Дзаттере он судорожно вздохнул. Его спина была напряжена. Он оглянулся, на этот раз опасаясь не Антонио, а Коулмана, и, не увидев его, пошел медленнее. На Антонио можно положиться, думал Рей, парень никому ничего не скажет, и явно на пользу Рею шло то, что Антонио больше не собирается встречаться с Инес. К тому же Рей говорил правду: он и в самом деле хотел через два дня явиться в полицию. А за это время он должен наладить свою разрушенную жизнь. Он мог составить список из четырех или пяти пунктов.

Написать Брюсу Мейну в Нью-Йорк. Отправить телеграмму родителям (лучше завтра). Слетать в Париж и поговорить там по поводу своего бизнеса. Написать Маку – узнать, как обстоят дела с продажей катера и мебели на Мальорке. В Париже в «Пон-Руаяль» его, вероятно, будет ждать письмо от Брюса, а возможно, и договор на аренду помещения под галерею на Лексингтон-авеню. Проблема в Нью-Йорке состояла в том, будут сносить здание или нет. Брюс наверняка уже выяснил это.

На Дзаттере Рей купил «Коррьере делла сера» в киоске. В утренней «Гадзеттино» про него ничего не было. Рей сунул газету под мышку, не просматривая ее. Когда он садился в вапоретто на Джудекку, начался дождь.

Рей прислонился к кабинке – здесь он не был полностью защищен от дождя – и наблюдал, как приближается Джудекка. Неужели Коулман снова идет за ним по пятам? Или же он пытается уйти от частного детектива, который следит за ним? Но зачем детективу выслеживать Коулмана в таком городе, как Венеция, когда он знает, в каком отеле остановился Коулман? В ту самую секунду, когда Рей увидел сегодня Коулмана, он понял, что тот ищет его. И может быть, в кармане у него лежит пистолет. Коулман не остановится ни перед чем и не успокоится, пока не убьет его. Рей начал понимать, что в его жизненных интересах явиться завтра в полицию и немедленно покинуть Венецию.

Когда он добрался до дома на южной оконечности Джудекки, синьора Чьярди не было. Точнее, Рей никого не увидел и не услышал, пока шел по двору и поднимался в свою комнату. В ней ничего не изменилось, разве что Джустина прибралась здесь. Рей осмотрел несколько своих книг, новый чемодан, ствол лозы за окном. Его часы показывали десять минут седьмого. Завтра утром он отправится в полицию (даже если в почтовом отделении на Сан-Марко его будет ждать письмо от Коулмана) и станет другим человеком – человеком по имени Рей Гаррет. Это имя было вроде ярлыка – знакомое, скучное, как бирка на упаковке: «В этой коробке находится двенадцать консервных банок по шестнадцать унций каждая», не одиннадцать, не тринадцать, а именно двенадцать. Рей не стал просить Джустину, чтобы подогрела воду; он снял рубашку и вымылся холодной водой у каменной раковины, которую нашел в темной нише этажом ниже. Дрожа от холода, он энергично вытерся жестким полотенцем, потом взбежал по ступенькам в свою комнату. У него еще хватало времени, чтобы купить что-нибудь в Венеции, кроме того, он хотел найти подарок Елизавете.

Не было еще и семи, когда Рей вернулся в большую Венецию, быстро прошел по проходу от набережной Дзаттере до Академии, пробежал по горбатому мостику, спустился на Кампо-Морозино мимо церкви Сан-Маурицио в направлении Сан-Марко. Он купил сумочку для Елизаветы в солидном, довольно дорогом магазине близ Сан-Марко. Сумочка была черная, квадратная, жесткая и имела красивую подкладку из бежевой лайки. Рей прошел к Ларго-Сан-Себастьяно и нажал звонок в доме Елизаветы. Часы показывали половину восьмого, и Рей надеялся, что семья уже поужинала.

Он услышал быстрые шаги, спускающиеся по лестнице, – может быть, шаги самой Елизаветы. Потом ее голос:

– Кто там?

– Это я, Филипо, – ответил Рей.

Дверь открылась. Елизавета уставилась на него округлившимися глазами, губы ее чуть приоткрылись. Потом она улыбнулась:

– Так это вы!

– Да. У меня для вас подарок. – Он протянул ей полосатый бумажный пакет. – Я уезжаю и хотел попрощаться с вами.

– Вы все это время были в Венеции? – спросила она шепотом, оглянувшись.

Но к ним никто не спускался.

– Да. Возьмите это, Елизавета. Прошу вас. Или, может, выйдете на несколько минут? Выпьем по чашечке кофе.

– У меня есть минут двадцать перед ужином. Подождите!

Она закрыла дверь.

Он ждал на улице, довольный тем, что у нее нашлось несколько минут и она доверяет ему, вот даже согласилась встретиться с ним.